Далия Трускиновская - Обнаженная в шляпе
Игрушка был на седьмом небе.
– Такие мужчины с юности не в центре внимания, – продолжала Алена, – и они, сознавая свою неконкурентоспособность, вынуждены пускаться на хитрости, чтобы завоевать и удержать женщину. Они читают литературу по сексу, и вообще… Только от них и дождешься настоящей нежности! Костяю же она ни к чему! – с неожиданной злостью завершила Алена свой монолог.
Несколько секунд она ждала ответа от Игрушки. Но у него от блаженства отнялся язык.
Он и был этим маленьким гибким хищником! Он и был этим вулканом изощренной нежности! Он, он, его поняли, его оценили!
Алена встала и собрала пустую посуду.
– Спасибо за кофе… – смятенно пробормотал Игрушка. – Все было очень вкусно… Я, наверно, пойду…
В голове у него творилось такое, что он срочно должен был очухаться – пробежать пару километров, или раз тридцать подтянуться на турнике, или схватиться с разъяренным медведем. Он понимал, что городит сейчас чушь, и твердо знал, что в ближайшие полчаса не в состоянии будет говорить иначе.
Когда человек тонет в океане и уже готов отказаться от борьбы, силуэт спасательной лодки может свести его с ума.
– Куда ты пойдешь? По улицам слоняться? У тебя же еще столько времени, – напомнила ему Алена, – Посиди! Ты ведь так давно здесь не был.
– Я… это… ну, время… – объяснил Игрушка.
– Ага! Государственный человек! – обиженно сказала Алена. – Как по целым дням в шахматы дуться, у вас в редакции время есть!
Эта обида была Игрушке дороже всякого комплимента.
– Я же не знал! – воскликнул он.
– Чего ты не знал?
– Если бы я знал!..
– А нетрудно было догадаться, – заметила она. – Ты же видел, что мне интереснее беседовать с тобой, чем с Костяем.
Ничего такого Игрушка не видел – вероятно, ревность помешала.
– Костяя даже не интересовало, чем я, собственно, занимаюсь. Придет сюда – и не спросит, что нового. А я, может, над этим эскизом три дня билась, наконец-то нашла нужные пропорции! Естественно, я хочу, чтобы дали мне похвастаться, чтобы похвалили. А он – ноль внимания.
Алена разложила веером эскизы.
– Вот, посмотри…
Игрушка покорно стал перекладывать бумажки с места на место. Алена склонилась над ним, обводила пальцем контуры фигур, что-то объясняла – а он видел только загорелую шею, только серебряную цепочку со знаком зодиака, то выскакивающим из выреза майки, то опять ныряющим туда, в теплую ложбинку. И он чувствовал – Алена знает, как он следит за цепочкой, и она колдует нарочно, и если податься вперед, к щеке прикоснется теплое серебро, к щеке, и потом к тубам, а она знает это и хочет этого…
Он все же откланялся – с огромным внутренним усилием сконцентрировавшись и условившись о встрече.
Затем Игрушка съехал с перил, повис на низко растущей ветке клена у подъезда, раскачался, приземлился в стаю голубей и наконец понесся в непонятном направлении, время от времени подпрыгивая и срывая листья.
Кроме того, ему хотелось орать во всю глотку.
Вдруг Игрушка почувствовал, что хромает. Он схватился за бедро и тут же осознал – уже полторы минуты он слушает умопомрачительный мат. Тут же он ощутил свои колени. Это не было резкой болью – просто он вдруг почувствовал, что они у него есть. Игрушка посмотрел на колени и увидел продранные штаны.
И он с трудом понял, что это просто на него налетел грузовик. Видимо, будучи отброшен на несколько метров. Игрушка приземлился на четвереньки, вскочил и понесся дальше без всякого соображения, а шофер медленно поехал следом, яростно объясняя Игрушке, что он, шофер, о таких кретинах думает.
Игрушка вздохнул с облегчением, благодарно посмотрел на шофера и молча пошел к трамвайной остановке.
Глава двенадцатая СЮРПРИЗ
Придя в редакцию. Игрушка первым дедом вычеркнул Алену из списка. Он замалевал ее фамилию фломастером, чтобы и следов не осталось.
Зуев смотрел на него и недоумевал. Его озадачила скорость, с какой было проведено расследование.
– Пора сворачивать нашу бурную деятельность, – сказал Игрушка. – Костяй вот-вот оклемается и расскажет, каких это гостей принимал. Все равно у нас результатов нет.
И туг раздался звонок.
– Алло! – первым цапнул трубку Игрушка.
– Соломин, – представился Олег, – Ребята, ситуация осложняется. Во-первых, Костяю стало хуже.
– Черт побери… – пробормотал Игрушка и сделал знак Зуеву, Тот приник ухом к трубке, а Игрушка, в свою очередь, взял се так, чтобы можно было слушать Соломина вдвоем.
– Во-вторых, выкопал я в костяйских бумагах одного кооператора, связался с ним. Оказывается, рэкетиры перешли в наступление. Требуют в течение трех дней крупную сумму, и, как он считает, не у него одного. Деньги эти он им даст, от помощи милиции категорически отказался.
– Я бы тоже отказался! – съязвил Игрушка.
– Перестань. Он здорово перепуган. Рэкетиры вооружены! По крайней мере у одного есть пистолет. И угрожают не ему самому, а жене и детям.
– Приятные известия! Ну и что же теперь делать?
– Слушай внимательно. Скорее всего, рэкетиры убивать Костяя не собирались. Им просто нужно было срочно вывести его из игры.
Мокруху на себя вешать – последнее дело. Они явно решили впопыхах выкачать из кооперативов все, что можно, и слинять из города. Ведь заявлять на них никто из кооператоров с перепугу не будет, а то, что стукнули по голове Костяя, может сойти за элементарное хулиганство – они же ничего у него в квартире не взяли, не попортили… И в каком-то смысле они правильно рассчитали – основную информацию для разгромной статьи Костяй все-таки держал в голове.
– Ты клонишь к тому, что у нас очень мало времени?
– Да. Я собираюсь сейчас звонить вашему редактору. Вкратце объясню ему, что вы трое помогаете вести следствие, и пусть освободит вас от всех дел!
– Но не говори ему подробностей! Только не это! – завопил Игрушка.
– Есть не говорить подробностей. И Игрушка услышал в трубке явственное фырканье.
Тут в дверь всунулась секретарша Машенька.
– Витя, к редактору!
Коллеги вместе вышли в коридор, дошли до приемной, и тут Игрушку осенило:
– Ты, Витька, лучше сразу не входи, а загляни. Вдруг он уже с Олегом вовсю беседует? Нужно дать ему время все осознать.
Зуев, к счастью, не всовывал в кабинет голову, а метнул взор в крохотную щелочку. Этого вполне хватило, чтобы отшатнуться в панике.
– Ты чего?!
– Там эта!.. Людмила!.. Ковыльчик!.. Поскольку Зуев от такого чуда остолбенел, Игрушка схватил его за руку и силком выволок из приемной.
– Ничего себе сюрприз! Как она тебя нашла?
– Откуда я знаю!
– Ты что, назвал ей свою фамилию?
– Трудно найти в городе человека только по такой оригинальной фамилии! – с юмором висельника ответил Зуев.
– Может, она запомнила тебя, когда приходила к Костяю?
– Да нет же, я ее тогда и в глаза не видел! Эту кандидатуру предложила Наташка, она с ней здесь общалась!
– Черт знает что! Как же она тебя выследила?
– Понятия не имею! Ф-фу… я аж взмок…
– Ты при ней ничего не говорил про газету?
– Нет. Это уж точно.
– И она тебя не спрашивала, где ты работаешь?
– Нет. Вроде нет… Хотя, погоди, кто-то же меня спрашивал! Только вот кто?
– Ну, давай, вспоминай! – уже предвидя ответ, безжалостно потребовал Игрушка.
– Вспомнил! Когда я заполнял квитанцию! Кассирша меня записала на курсы и спросила адрес и место работы!
Чуть ли не минуту Игрушка потрясение смотрел на Зуева.
– Кр-р-ретин! И в твою дурацкую голову не пришло, что после шуточки с купальником она может тебя отыскать? Соврать ты никак не мог? Моральные принципы помешали?
Зуев развел руками.
– Да, если человек помер, то это надолго, а если человек дурак, так это навсегда, – резюмировал Игрушка. – Ну и что мы теперь будем делать? Говори, чучело!
– Может, Соломину позвонить?
– Соломин сам сейчас звонит шефу! И вообще – не может сотрудник нашей целомудренной милиции взять на себя ответственность за историю с купальником! Хотя…
Олег Соломин в Игрушкином подсознании монтировался с юридической терминологией. И имя молодого следователя потащило за собой формулировку «вещественные доказательства»…
– Погоди, погоди… – бормотал Игрушка. – Она же наверняка притащила с собой купальник! Ну, кажется, мы спасены… Пошли в приемную!
Над редакторской дверью было небольшое окошко. Такие окошки встречались в старых домах, но зачем их раньше делали и даже стеклили – ни Игрушка, ни Зуев понятия не имели.
Приказав секретарше Машеньке, чтоб молчала, Игрушка прислонил Зуева к стенке возле двери, вскарабкался по нему и заглянул в окно.
Интерьер был знаком до омерзения, но Игрушку интересовала всего одна деталь. Он окинул взором редакторский стол, книжный шкаф с ним рядом, цветы на подоконнике, лейку в виде царевны-лягушки между горшков, пейзаж с морским берегом на стенке и гостевой уголок, где сидели в креслах и оживленно беседовали редактор и Людмила Ковыльчик. На журнальном столике между ними стоял лишь графин с водой.
