Светлана Алешина - То ли еще будет
Лариков готов был опустить руки. Порой ему казалось, что по городу разгуливает призрак или все происшедшее — плод чьего-то воспаленного воображения. Массовая галлюцинация!
Положив трубку, Андрей Петрович обернулся к директору. Васевский тревожно помялся и спросил, неожиданно вспомнив, что является все же руководителем, а не перепуганным насмерть подростком:
— Андрей Петрович, у вас еще есть вопросы? А то я должен ехать на заключение договора.
Лариков несколько секунд соображал, после чего осведомился:
— Олег Юрьевич, а кто из ваших подчиненных воспользовался некачественной краской?
— Марфа Анатольевна Гуренко, — быстро ответил Васевский, словно только этого вопроса и ожидал. — Если хотите, можете с ней поговорить. А как с краской? Вы, наверное, отдали ее на экспертизу. Результаты есть? — поинтересовался Олег Юрьевич.
Андрей Петрович помедлил с ответом. Взгляд его скользнул по обстановке кабинета, остановился на покрытом слоем пыли столе. Наконец Лариков все же откликнулся:
— Экспертиза обнаружила отпечатки пальцев только одного человека и более ничьих. Конечно, можно идентифицировать их, но я не считаю это необходимым. И без того понятно — принадлежат отпечатки вашей Марфе Анатольевне.
Васевский покивал, как китайский болванчик, и, вскинув голову, произнес:
— Ну если вы поймаете того, кто портит мне жизнь, — он будет долго сидеть!
«Кабы поймать», — печально подумал Лариков и вышел из кабинета, дабы послоняться по салону. Возможно, ему повезет и он отыщет хоть одну ниточку, способную привести к раскрытию преступления.
Шумная обстановка парикмахерского салона несколько взбодрила загрустившего Андрея Петровича. Кругом витали ароматы одеколонов, шампуней и прочей парфюмерии. Девушки, успевшие уже привыкнуть к присутствию в салоне высокого симпатичного молодого человека, бросали на него кокетливые взгляды.
Впрочем, хождение по салону ровным счетом ничего не дало Ларикову. Марфа Анатольевна, высокая худощавая женщина с коротко стриженными мелированными волосами, ничего не знала: она, как всегда, взяла краску из упаковки, коробка лежала сверху. И обнаружила, что краска некондиционная, только когда по волосам клиентки расползлись странные жестковатые зеленые полосочки, а в воздухе появился острый запах тухлых яиц. Краска же должна была оказаться однородно-розовой консистенции. Разумеется, все сразу же было смыто с головы женщины, но Марфа Анатольевна рассудительно считала, что пострадавшая дама вряд ли еще раз появится в салоне.
* * *Я вышла на улицу, в октябрьскую омерзительную слякоть, и поежилась. Ветер буквально сдувал с ног. Мелкая морось норовила забраться в глаза, нос и рот. До остановки мне пришлось идти, прикрываясь воротником и ладонью. Да, дискомфорт тот еще!
Впрочем, такая погода иногда мне даже нравилась. Обожаю ветер — он словно веяние свободы и легкости. Летит куда желает, и никто ему не указ.
Наконец я добралась до квартиры Ильи. Молодой человек жил в многоэтажке в центре.
Первое, что меня несказанно поразило, — отсутствие бабушек, детишек и прочих гуляющих на улице. Погода не располагала к прогулкам? Но бабушек это обычно не смущает, по моим наблюдениям. Значит, об убийстве уже все знают. И пока что бабульки решили отказаться от сидения на лавочках, лишив тем самым ежедневного моциона своих любимых внуков. Убийство — это всегда очень страшно. Зато завтра, когда события сегодняшнего дня останутся в прошлом, все опять вылезут на лавочки и приступят к обсуждению происшедшего.
Я вошла в подъезд, поднялась на четвертый этаж, и первое, что сразу же увидела, была печать. Она мрачно висела на двери, грозя следственным изолятором преступившим закон и проникшим в опечатанную квартиру. Но это мелочи жизни: печать достаточно заплавить зажигалкой, и она будет как новенькая. Главное — как проникнуть в квартиру? Ключей у меня нет, отмычками пользоваться не умею. Лезть по балконам до четвертого этажа? Ну нет, я не самоубийца.
Подергала дверь, надеясь на чудо. Мне показалось, что она поддается, и я дернула ручку с удвоенной силой. Но чуда не свершилось, к сожалению.
Ладно, попытаюсь иначе…
Я подошла к двери рядом и надавила кнопку звонка. За обитой дерматином дверью тут же раздались осторожные шаги. Но открывать не спешили: пришлось позвонить еще раз. Тихие, хрипловатые трели старенького звонка достигли даже моих ушей. И тут за дверью раздался сиплый старушечий голос:
— Кто та-ам?
— Са-аша, — тоненько и жалобно протянула я — в голове уже начал зреть план, немного авантюрный, конечно, но хоть такой.
— Какой-такой Саша? — подозрительно спросила старушка, в голосе которой появились властные нотки.
— Я Александра, — еще более жалобно прошептала я. — Извините, пожалуйста, вы не знаете, где Илюша? Ваш сосед, он из квартиры рядом? Он же мне этот адрес оставлял!
На такую удочку бабуська тут же клюнула. Ей до ужаса хотелось поделиться с кем-нибудь своими впечатлениями. Впрочем, сначала она внимательно посмотрела на меня в глазок, шумно посапывая, после чего дверь открылась.
— А ктой-то ты ему, девонька? — заквохтала бабуська, рассматривая меня водянистыми глазками, поблескивающими с морщинистого лица.
— Сестренка двоюродная, — честно призналась я, машинально перенимая жалобную речь бабушки. — Он сам меня приглашал. Приехала я — а тут непонятно что. — И я тяжело, хрипло вздохнула.
Бабка открыла дверь пошире и предложила:
— Да заходи, девонька.
Я с удовольствием воспользовалась предложением и, войдя в прихожую, дико раскашлялась. Прижала руки к горлу, надрываясь, к бабке никто не поспешил, значит, все в порядке — дома она одна. Можно продолжать реализовывать план.
Бабуська немного испуганно посмотрела на меня, а я уже чуть ли не валялась на коврике в прихожей, заходясь в приступах кашля, задыхаясь и натужно дыша. Я чувствовала, как покраснело лицо — ну не люблю я врать, что поделаешь. А на глазах выступили слезы.
Бабушка кудахтала, носясь вокруг меня и не зная, что делать. Попыталась вручить стакан с водой, но я отчаянно замотала головой.
— Да что ж это с тобой? Врача тебе вызвать?
— Нет, — прохрипела я с видимым трудом. — У вас нет лекарства от астмы? Аэрозольного баллончика? — хрипло выдавила я, напряженно наблюдая за старушкой. И зашлась в еще более ужасном приступе.
Старушка беспомощно замотала головой, с ужасом глядя на меня. Мне повезло — об астме она слышала кое-что и знает, что человек может во время приступа умереть… Не хочет, наверное, с трупом в квартире оставаться.
— У вас внизу аптека, возьмите сумочку! — простонала я. — Я могу на лестнице побыть, — из последних сил пролепетала я, прежде чем снова раскашляться. И протянула сумку бабуське, которую та машинально подхватила. Главное, чтобы она оставила меня в своей квартире.
Старушка колебалась, и я ее прекрасно понимала. В наше неспокойное время редко кто рискнет оставить в собственной квартире совершенно незнакомого человека. Я же даже кашлять прекратила — застыла с руками, прижатыми к горлу, но продолжала натужно дышать.
Бабка открыла мою сумку, увидела в ней паспорт, и, наверное, вид документов ее успокоил. Стараясь действовать незаметно, она сверила мое лицо с фотографией, осталась довольна, потому что тут же вылетела из квартиры, закрыв дверь, впрочем, на замок снаружи. Я попыталась открыться изнутри — не получилось.
Ладно, пора действовать.
Я прошла в комнату с балконом, не обращая внимания на обстановку в квартире — не до того. Балкон убитого находился на расстоянии около полуметра, и поджилки мои тут же затряслись: не люблю высоту! Но — дело прежде всего, и я отважно подавила в себе приступ подлого страха. К счастью, балконы не были застеклены, а балконная дверь квартиры Ильи и вовсе приоткрыта — вероятно, милиция решила проветрить комнату.
Перестав колебаться, я неуклюже перебралась на соседний балкон и юркнула в квартиру. Здесь царил беспорядок: к холостяцкой безалаберности прибавились еще и разрушения, нанесенные следственной бригадой.
В прихожей на коврике все еще были видны меловые следы, показывающие положение трупа. Здесь я ничего не обнаружила. Все подозрительное следователи уже уволокли на экспертизу. И на что я надеялась? Зачем вообще проворачивала этот трюк?..
Я прошла на кухню, потому как в комнате ничего любопытного не обнаружила. И здесь тот же результат — ничего. Я повыдвигала несколько ящиков стола, надеясь обнаружить хоть здесь что-нибудь. Ничего. Махнула рукой, неловко развернулась и оперлась локтем о холодильник, пытаясь удержать равновесие. И тут мне на голову посыпалось что-то омерзительно тяжелое. Увильнув от странного дождя, я увидела какие-то предметы, с металлическим грохотом падавшие на пол. Пришлось опуститься на корточки, натянуть рукава водолазки до самых пальцев, чтобы не оставить отпечатков, и стремительно собрать все предметы обратно. Оказывается, на холодильнике стояла керамическая ваза, которая от сотрясения опрокинулась, а лежащие в ней вещи посыпались на пол.
