Лин Гамильтон - Этрусская химера
Когда я свернула на боковую дорогу, не было видно ни Леклерка, ни Антонио. В Европе долгое и жаркое лето, но и оно подходило к концу. Деревья пожелтели, лишь изредка перед моим взглядом возникали клочки зелени, поля были убраны. Солнце еще грело, но уже не пекло, а темные облака на горизонте намекали на приближение осенних дождей. Тем не менее местность была прекрасной, и я успела пожалеть о том, что со мной рядом Буше, а не Роб, и еду я по делам, а не отдыхать.
После нескольких миль пути мы свернули на узкую дорогу, обсаженную густыми платанами, от которых под лучами вечернего солнца разбегались совершенно потрясающие тени. В конце дороги, которую охраняли два сфинкса, оказался сказочный замок — башни, башенки и все прочее. Когда я остановила машину и вышла, трогавшийся с места серебристый «рено» резко затормозил, дверца его открылась, и я услышала собственное имя.
— Что ты здесь делаешь, Дотти? — спросила я, едва увидев водительницу.
— Конечно же, разыскиваю сокровища, — сказала она, целуя меня в обе щеки. Аромат дорогих духов облачком окутал меня.
— Кажется, ты не знакома с Кайлом? — Она показала в сторону достаточно привлекательного молодого человека, лет на десять, а то и на пятнадцать младше ее. Мило улыбнувшись, он молча пожал мне руку, не отрывая при этом восхищенного взгляда от Дотти, выглядевшей просто потрясающе в короткой, в обтяжку, кожаной юбке на холеных и загорелых — умеет же заботиться о себе, подумала я с завистью — ногах, и в леопардовой печатной блузке с большим вырезом, открывавшим значительную часть груди.
— Моя куколка, — громко проговорила Дотти. — Разве он не великолепен? — произнесла она уже потише, и добавила. — Очаровательный козлик.
Он был действительно очарователен, можете не сомневаться. Сложенный как футболист или, может быть вышибала, очень широкоплечий и тонкий в талии, с густой копной волос, самым очаровательным образом сваливавшейся на лоб. Имейте ввиду, Роб тоже достаточно качественный козлик, к тому же он умен, начитан, с ним можно отлично — насколько на это вообще способен мужчина — поболтать, и примерно моего возраста. И я вдруг более всего пожалела о том, что его нет рядом.
— Он великолепен, — согласилась я.
— Я видела Клайва несколько месяцев назад, — проговорила она. — Если не ошибаюсь, на зимней выставке антиквариата в Нью Йорке. Я слышала, что вы по-прежнему ведете дело совместно. И насколько же это… — она замялась, подыскивая нужное слово.
— Рискованно? — попыталась я помочь ей. — Или, может быть, просто глупо?
— Нет, моя дорогая, — возразила она. — Я хотела сказать, насколько это мудро, культурно… что-нибудь в этом роде. Так непохоже на мой жуткий развод с Хью. С ним до сих пор невозможно общаться. Впрочем, какая разница? Мне куда веселее, чем ему, старому хрену.
Она обняла Кайла и обворожительно улыбнулась мне. Тот ответил очаровательной, но кривой улыбкой. Нет, действительно, милашка.
— А это кто? — кивнула она в сторону Буше.
— Ох, прости, — на какое-то отрадное мгновение мне удалось забыть о его присутствии. Это Ив Буше, делец из Парижа. Это Доротея Бич. Специализируется на французском антиквариате. У нее восхитительный магазин в Новом Орлеане.
— Искренне польщена, — проговорила она.
Буше наклонился с поцелуем к ее руке.
— Enchante![7] — пропел он. Такой уж эффект Доротея производит на большинство мужчин.
— Приятель? — произнесла она над склоненной макушкой Буше. Я скривилась, и она одними губами одобрила. — Хорошо.
— Очевидно вы здесь для того, чтобы повидаться с Годаром, — громко проговорила она, склонив голову в сторону шато. — Ну, сегодня здесь общий слет. Приехав сюда, я еще застала здесь Пьера Леклерка. Вы ведь знаете его, правда? Делец из Парижа? Терпеть не могу этого типа. Пристает ко мне самым отвратительным образом.
На лице очаровательного Кайла появилось смутное неудовольствие. Интересно, а умеет ли он говорить, подумала я, а потом решила, что это не имеет значения.
— Дорогой мой, — проговорила она. — Мне не следовало говорить этого. Надеюсь, что речь идет не о твоем лучшем друге или знакомом.
Я отметила, что она не нуждалась в моем мнении по поводу Пьера Леклерка.
— Странная птица, этот вот, — проследовала Дотти к новой теме. — Годар, то есть. Не надо быть гением, чтобы понять — ему нужны деньги. Я предлагаю ему приличную сумму, а он отвечает, что будет думать. Наверно, я ему не нравлюсь. Ох, надеюсь, что ты приехала сюда не за тем же самым, что и я, — остановила она себя. — Или все-таки нет?
— Сомневаюсь, — сказала я. — Мебель меня в данный момент не интересует.
— Приятно слышать, моя прелесть, — ответила она. — Мне было бы неприятно сражаться с тобой за эту вещь, но я не уступила бы ее тебе. Конечно, лучше уж проиграть тебе, чем Леклерку, но эта столовая отчаянно нужна мне. Великолепная работа. Чистое дерево, ни капли фанеры и шестнадцать — шестнадцать! — стульев. Конец восемнадцатого — начало девятнадцатого столетия. Потрясающая штука. Я просто исходила слюной, глядя на нее. Возможно, следовало проявлять меньше заинтересованности. А может, он продает свои вещи только тем, кто будет любить их такой же, как и он сам, любовью. Впрочем, если бедняжка Годар продаст эту столовую мне, — сказала она, переводя дыхание, — ему придется обедать на телевизионном столике.
Она пожала плечами.
— Однако, как он предложил, вернусь сюда завтра и попробую быть более обворожительной. Надеюсь, что мне не придется убивать его, чтобы получить эту столовую. А ты что здесь ищешь?
— Конную статую, — сказала я. — Бронзового Пегаса.
— Я ее видела, — заметила она. — Ну… большая такая. Может быть, и хорошая, но я не разбираюсь в бронзе. Если она тебе нужна, надеюсь, у тебя получится. На твоем месте, если хочешь получить стратегический совет, я бы беспрерывно восхищалась этим конем. Сдержанный подход на Годара впечатления не производит. Если ты остановишься в городе, быть может, мы сумеем вместе перекусить. А теперь у нас с Кайлом есть кое-какие дела для препровождения времени, так, милый?
Она обняла его за талию и улыбнулась мне.
— Надеюсь встретиться с тобой вечером, Лара. Клайв сказал мне, что у тебя новый приятель, и я хочу все знать о нем.
Садясь в машину, она еще раз повернулась ко мне.
— Кстати, к двери никто не выйдет. Она открыта. Вы входите, оставляете слева мою столовую и направляетесь прямо. Мы расстались с ним в кабинете. Кстати, как раз пройдете мимо твоего коня.
* * *Я повернула к дому Годара под шорох шин, заспешивших доставить Доротею и Кайла к тому времяпровождению, которое было у них запланировано. Издалека казавшийся живописным замок, вблизи производил впечатление заброшенности. Зеленая изгородь отчаянно нуждалась в стрижке, сады заросли лозами и сорняками. В сторонке были привязаны к колышкам овца и пара ягнят, в пыли копошились несколько куриц. Уж если это и был сказочный замок, то принадлежал он Спящей Красавице, дожидавшейся своего принца посреди выросшего вокруг леса.
Тем не менее передо мной был шато. Не знаю, какое именно состояние необходимо, чтобы поддерживать замок в пристойном состоянии, однако, что сомневаться, сумма на это уходит внушительная. Возможно, именно этим и объяснялось сегодняшнее нашествие антикваров, одним из которых к моему крайнему возмущению являлся Леклерк.
Невзирая на полученный от Дотти совет, я все-таки постучала. Но, не дождавшись, как и было предсказано, ответа, через минуту-другую распахнула дверь. Она заскрипела словно в кино. Я не удивилась бы при виде какого-нибудь ветхого от старости слуги, медленно шаркавшего ногами к двери, но таковых не было. Дверь находилась в стене одной из округлых башенок, и я оказалась в весьма приятном на вид, отделанном белым и черным мрамором вестибюле перед весьма старинным латунным подсвечником. Далее путь пролегал прямо в столовую, высоко в скругленных стенах были устроены окна из свинцового стекла. Стол и стулья, как и говорила Дотти, оказались великолепными. И я даже пожалела о том, что сказала ей, что не интересуюсь мебелью. Эта столовая самым внушительным образом смотрелась бы в главном торговом зале магазина «Макклинток и Свейн», в этом не могло быть и тени сомнения. На дальнем конце стола обнаружились остатки трапезы — недопитый бокал красного вина, хлебные крошки и тарелка. Стулья — все шестнадцать — выстроились возле стен, а не у стола, в том числе и то кресло, которому полагалось бы пребывать во главе. Наверно, их расставили так, чтобы потенциальные покупатели могли хорошенько рассмотреть стол, да и забыли так.
Следующая комната оказалась гостиной, впрочем, она могла иметь любое предназначение. Дотти говорила, что Годару придется есть на телевизионном столе, если она купит столовую, и в этом она не ошиблась. Вмятины на двух больших и потертых коврах свидетельствовали о том, что прежде комната эта была хорошо обставлена, однако от прежнего великолепия осталось лишь небольшое, но уютное канапе под окном. На противоположной от него стороне комнаты перед великолепным каменным камином располагалось одинокое кресло; столик и лампа вопреки ожиданиям находились не возле кресла, а напротив него. Оставшиеся на стене над каминной доской отметины предполагали, что прежде там висело или большое зеркало, или картина. На столике лежало несколько книг. Странное расположение — кресло по одну сторону камина, лампа и книги по другую. И вдруг я поняла, в чем дело; итак, Буше водил меня за нос, потчуя сказками, в том числе о путешествиях Годара.
![Дональд Гамильтон - Путешествие будет опасным [Смерть гражданина. Устранители. Путешествие будет опасным]](/uploads/posts/books/247767/247767.jpg)
