Дон Уинслоу - Зимняя гонка Фрэнки Машины
– Мы… – произносит Мышь Младший.
– Кто это «мы»? – перебивает его Фрэнк.
– Я и Тревис, – отвечает Мышь Младший. – У нас маленькая фирма «Голден продакшнс», мы снимаем и распространяем порно. Через нас проходит половина всего, что поступает из Долины.
У Фрэнка это вызывает сомнение. Стоит почитать газеты, и ясно, что Долина Сан-Фернандо наваривает на порнухе триллионы, а ребята не похожи на миллионеров. Не исключено тем не менее, что кое-что проходит через их руки.
Однако дело выгодное. Сколько раз Майк Риццо предлагал мне вложить деньги в порно? И сколько раз я отказывался? Во-первых, в этом бизнесе, когда он был нелегальным, и без меня народу хватало. Во-вторых, я всегда отвечал: «Майк, у меня дочь».
Но с тех пор порно вышло из тени, и деньги в нем крутятся законные. Открываешь магазин и торгуй. Так что же?..
– Пиратство, – поясняет Мышь Младший. – Мы инвестируем деньги в студию, чтобы иметь легальное прикрытие. Потом распространяем продукцию, но на каждый лицензионный диск у нас выходит три левых.
Итак, они продают один диск, который принадлежит компании, и три диска собственных, размышляет Фрэнк. Проще говоря, надувают партнеров.
– С DVD это совсем просто, – вступает в разговор Тревис. – Их можно печь как пирожки. Азиаты все сметают. Их хлебом не корми, дай только посмотреть на белокурых грудастых сучек с толстыми жопами.
– Поаккуратнее с выражениями, – говорит Фрэнк. – Ты в моем доме.
Тревис краснеет. Он совсем забыл, а ведь Младший предупреждал его, что Фрэнк не любит сквернословия.
– Прошу прощения.
Фрэнк обращается к Мышу Младшему:
– Так в чем дело?
– Детройт.
– Не можешь поподробнее?
– Парни из Детройта, наши друзья, крутились тут в порнобизнесе и, ну, познакомили нас кое с кем. Теперь они считают нас своими должниками.
– Так и есть, – отзывается Фрэнк. Ему известны правила.
К тому же детройтцы – или «Группа» – всегда имели свою долю в Сан-Диего, еще с сороковых годов, когда Папа Джон Прицьола и Тони Мирабиле вышли на свет и открыли здесь сеть баров, ресторанов и стриптиз-клубов. В шестидесятых годах Папа Джон и Тони стали распространять героин через свои заведения, однако после смерти Мирабиле дело свелось к ростовщичеству, азартным играм, стриптиз-клубам, порно и проституции.
Так или иначе, свой кусок они имели.
Авторитет Прицьолы позволил его зятю Джо Мильоре внедриться в Сан-Диего, и ни разу его интересы не пересеклись с интересами лос-анджелесской семьи. Детройтцы всегда жили своей маленькой колонией в Гэслэмп-дистрикт. Так это остается до сих пор – Тедди, сын Джо, держит там бар «У Каллахана», под крышей которого занимается и другими делишками.
– Если детройтцы помогли тебе, – говорит Фрэнк, – значит, ты у них в долгу.
– Но не на шестьдесят же процентов, – хнычет Мышь Младший. – Мы делаем всю работу – диски, склады, подпольные продажи, держим азиатский рынок. А парень хочет большую часть? Мне это не нравится.
– Какой парень?
– Винс Вена.
– Винс Вена? У тебя, малыш, и вправду проблема.
Винс Вена – это не шутки.
Прошел слух, будто он стал во главе Группы. Неудивительно, что Мышь Младший перепугался. Лос-анджелесская семья никогда не могла сравниться с детройтской – та подчинила себе Нью-Йорк, потом Чикаго, а теперь пытается заполнить вакуум на Восточном побережье, где семьи ослаблены старостью, артритом и властями. Итак, детройтцы намерены захватить все, что еще осталось от Западного побережья, тем более прибыльный бизнес, который еще работает. И начать решили с Мыша Младшего, чтобы одним махом убить двух зайцев: доказать, что Мышь Старший совсем скис от обвинений в убийстве Гольдштейна и у него нет сил защитить собственного сынка.
Если Вена заполучит шестьдесят процентов, оставив Мышу Младшему сорок процентов прибыли, лос-анджелесская семья совсем сойдет на нет. Мне все равно, думает Фрэнк. Нью-Йорк, Чикаго, Детройт – какая разница? Ничего не изменится. Не важно, кто выключает свет – все равно темно.
– Почему ты пришел ко мне? – спрашивает Фрэнк, хотя ответ ему известен.
– Потому что ты – Фрэнки Машина.
– Что это значит?
Это значит, говорит Мышь Младший, что они «намерены» встретиться с Веной и разобраться.
– Делайте, как он сказал, – произносит Фрэнк. – Если Вена говорит: шестьдесят, он возьмет сорок, может быть, даже тридцать пять. Вы даете ему кусок пирога, а потом выходите из дела и печете пирог побольше, вот и все. Места всем хватит.
Мышь Младший качает головой.
– Если мы не остановим его…
– Остановите, как же, – говорит Фрэнк. – Вы начнете войну с детройтцами.
И позволь сказать тебе то, малыш, что твоему отцу отлично известно. За тобой никого нет. Однако Мышь Младший слишком юн, чтобы это понимать. Слишком много тестостерона.
Мышь Младший говорит:
– Я не лягу под него.
– И не надо.
Это не моя проблема, думает Фрэнк. Я вышел из игры.
– Пятьдесят тысяч, – произносит Мышь Младший.
Много денег, думает Фрэнк. Значит, в порно крутится больше денег, чем я думал. Похоже, они не пусты, вот только силенок маловато. Обычно за такие дела не платят наличными – их дают одному из бойцов в обмен на будущие услуги или на немедленную услугу.
Однако у лос-анджелесской семьи вряд ли осталось много бойцов. А уж настоящих точно нет, иначе они бы уже разобрались.
Пятьдесят тысяч – большие деньги. Если их умело инвестировать, то можно заплатить за учебу.
– Пожалуй, я пас на сей раз.
– Папа сказал, ты мог бы это уладить.
– Твой папа умный человек.
На самом деле он осел, черт бы его побрал.
– Он просил передать тебе, – продолжает Мышь Младший, – что будет считать это личной услугой, подтверждением лояльности.
– Ты о чем?
Фрэнк хочет, чтобы парень сказал все.
– О том, что было в Вегасе, – говорит Мышь Младший, и от страха у него дрожит голос. – Дело Гольдштейна… папа хочет знать, что ты, ну знаешь, в команде.
Вот оно как, думает Фрэнк. Одним махом… Мышь Старший решает проблему с детройтцами и обеспечивает мое молчание – не могу же я пойти с доносом к федералам, имея свеженький труп на руках. Если же я не разберусь с Веной, то во мне заподозрят крысу. Итак, или я разбираюсь с Веной, или сам становлюсь мишенью. Но если у Мыша Старшего нет бойцов, чтобы разобраться с Винсом, почему он думает, что сумеет достать меня? В Клубе Микки Мауса никому не хватит ни умения, ни денег.
Кого он пошлет?
Кого-то не из семьи. Из Нью-Йорка, может быть, из Флориды, может быть, наймет мексиканцев.
У него получится.
Это проблема.
– Вот что я тебе скажу. Так или иначе, я найду способ избавить тебя от Вены. Назначай встречу. Я приду. Когда он увидит меня, станет благоразумнее. Если же нет…
Фрэнк умолкает. И без слов ясно.
Тревису его идея нравится.
– Это сработает, Младший, – говорит он. – Когда Вена увидит, что мы заполучили Фрэнки Машину, он наложит в штаны.
– Не наложит, – возражает Фрэнк. – Однако он предложит более разумные условия. – Фрэнк поворачивается к Мышу Младшему. – Я не хочу войны, малыш, если ее можно предотвратить. Я видел войну. Лучше мир.
С годами кое-чему учишься, думает Фрэнк, если, конечно, остаешься в живых. Молодым парням всегда надо доказать, какие они крутые. Тестостерон. А те, кто постарше, находят радость в компромиссе. Тестостерон им нужен для другого.
Мышь думает. Судя по выражению его лица, ему это дается с трудом. Потом он спрашивает:
– Как насчет пятидесяти тысяч?
– Пятьдесят тысяч за решение твоей проблемы, какой бы ни был результат.
– Половина сейчас, – говорит Мышь Младший. – Половина, когда все закончится.
Фрэнк качает головой.
– Все теперь.
– Такого никогда не было.
– Этого никогда не было.
Они сразу пришли к нему. На самом деле им следовало сначала обратиться к Майку Риццо, главе поредевшей банды Сан-Диего, который собирал плату за подобные услуги.
Хорошо бы переговорить с Майком о Вене, заручиться его поддержкой. Майк Риццо старой закваски. Они с Фрэнком знакомы уже давно. Майк – друг Фрэнка, которому он все может доверить, его партнер, его ведущий. Он все объяснит и предостережет насчет опасностей.
Однако Майк, с его кошачьим инстинктом, неожиданно куда-то убрался, когда возобновилось расследование по делу Гольдштейна.
Ну и ладно, Майк.
Может быть, оно и к лучшему.
– Две трети, одну треть, – произносит Мышь Младший.
– Я не буду с тобой торговаться, малыш. Это условия, на которых я работаю. Ты принимаешь их – отлично. Не принимаешь – тоже хорошо.
Деньги в «хаммере».
Мышь Младший посылает за ними Тревиса. Тот приносит портфель с пятьюдесятью тысячами долларов – уже бывших в употреблении, с разными сериями и номерами.
– Папа сказал, они все должны лежать одной стороной, – улыбнулся Мышь Младший.
