Клайв Баркер - Книги Крови (Книга 5)
Девочка привела его в тупик, а сама исчезла, оставив его созерцать гладкую кирпичную стену, сильно выветрившуюся, с узкой прорезью окна. Очевидно, это и было то, на что его привели посмотреть. Он уставился сквозь пуленепробиваемое стекло, с этой стороны запачканное потеками птичьих испражнений, и обнаружил, что разглядывает одну из камер Пентонвилла. Желудок сжался. Что за игра - вывести из камеры в город сновидений только для того, чтобы привести обратно в тюрьму? Но несколько секунд изучения успокоили: это не его камера. Камера Лауэлла и Нейлера. Их картинки приклеены лентой к серому кирпичу, их кровь разбрызгана на полу и по стенам, на постели и на двери. Это была еще одна сцена убийства.
- Господь Мой Всемогущий, - пробормотал он. - Билли...
Он отвернулся от стены. На песке, возле ног, спаривались ящерицы, ветер, отыскавший дорогу в эту заводь, принес бабочек. Когда Клив смотрел на их танец, прозвенел звонок в блоке Б. Наступило утро.
Это была ловушка. Механика ее была недоступна пониманию Клива, но в назначении ее он не сомневался. Билли отправится в город, скоро. Камера, в которой он совершил убийство, уже ожидает его, и из всех гнусных мест, что видел Клив в том скопище склепов, несомненно, пропитанная кровью камера была самым худшим.
Мальчик не может знать, что планируется для него, его дед лгал ему о городе, рассказывал выборочно и не подумал рассказать Билли, что бывают случаи, когда требуется существовать там. А почему? Клив вернулся в мыслях к уклончивому разговору, который вел с человеком в кухне. Что за слова об обменах, о заключении сделок, о возвращении обратно? Эдгар Тейт раскаялся в своих грехах, ведь так? По прошествии лет он решил, что он не экскремент Дьявола и что вернуться в мир было бы вовсе не так уж плохо. Билли каким-то образом стал орудием для возвращения.
- Ты не нравишься моему деду, - сказал мальчик, когда после второго завтрака их вновь заперли в камере. На второй день расследования все дела развлечения и мастерские - были отменены, пока допрашивали камеру за камерой относительно смерти Лауэлла и - что касается ранних часов того дня - Нейлера.
- Не нравлюсь? - спросил Клив. - А почему?
- Ты слишком любопытен, когда в городе.
Клив сидел на верхней койке, Билли на стуле у противоположной стены. Глаза мальчика налиты кровью, слабая, но постоянная дрожь била его.
- Ты собираешься умереть, - сказал Клив. Как иначе указать на это, но без обиняков? - Я видел... в городе...
Билли покачал головой.
- Иногда ты рассуждаешь как сумасшедший. Мой дед говорит, что я не должен доверять тебе.
- Он боится меня. Вот поэтому.
Билли иронически рассмеялся. Послышался уродливый звук, заимствованный, как рассудил Клив, у Дедушки Тейта.
- Он не боится никого, - резко возразил Билли.
- ...боится того, что я увижу. И того, что расскажу тебе.
- Нет, - сказал мальчик с абсолютной убежденностью.
- Он приказал тебе убить Лауэлла, ведь так?
Голова Билли дернулась. "Почему ты это говоришь?
- Ты никогда не хотел убивать его. Может быть, напугать немного обоих, но не убить. Это идея твоего любящего дедушки.
- Никто не указывал мне, что делать, - ответил Билли. Взгляд его был ледяным. - Никто.
- Ладно, - уступил Клив. - Может, он направил тебя, а? Сказал, что это дело семейной чести или что-то вроде того?
Замечание определенно достигло цели - дрожь усилилась.
- Ну и что? Что, если он так сделал?
- Я видел, куда ты намереваешься отправиться, Билли. Место уже поджидает тебя... - Мальчик уставился на Клива, но не прерывал его. Только убийцы населяют город, Билли. Вот почему там твой дед. И если он найдет замену, он сможет освободиться.
Билли встал. На лице его пылало бешенство, все следы иронии исчезли.
- Что значит освободиться?
- Вернуться в мир. Обратно сюда.
- Ты лжешь...
- Спроси его.
- Он меня не обманывает. Его кровь - моя кровь.
- Думаешь, его это волнует? После пятидесяти лет, проведенных в ожидании случая, чтобы уйти. Ты думаешь, ему не наплевать, как он это сделает?
- Я передам ему, как ты лжешь... - сказал Билли. Раздражение его не полностью относилось к Кливу, тут слышалось затаенное сомнение, которое Билли пытался подавить. - Ты покойник, - сказал он. - Достаточно ему обнаружить, что ты пытаешься меня против него настроить. Ты узнаешь его. Да, ты его узнаешь. И ты взмолишься Христу, чтобы не знать.
Казалось, выхода не было. Даже если Клив смог бы убедить начальство перевести его до наступления ночи (слабая надежда) - он должен был бы отказаться от всего, что говорил о мальчике прежде, сказать им, что Билли опасный безумец или что-то вроде, то есть явную ложь. Но даже если его и переведут в другую камеру, в таком маневре нет еще гарантии безопасности. Мальчик сказал, что был дымкой и тенью. Ни дверь, ни решетки не сдержат такое, судьба Лауэлла и Нейлера являлись доказательством того. И Билли был не один. Тут следовало принимать в расчет Эдгара Сент-Клера Тейта, а какими силами обладает он? И все же оставаться в той же камере нынешней ночью с мальчиком равносильно самоубийству, не так ли? Он отдаст себя в лапы бестий.
Когда заключенные вышли из камер, чтобы поужинать, Клив посмотрел вокруг в поисках Девлина, нашел его и попросил уделить время для короткого разговора, что и было даровано. После ужина Клив предстал перед надзирателем.
- Вы просили меня присматривать за Билли Тейтом, сэр.
- А что такое?
Клив мучительно обдумывал, что сказать Девлину, чтобы добиться немедленного перевода. Ничего на ум не приходило. Он запнулся, надеясь на вдохновение, слова, как назло, не подыскивались.
- Я... я... хотел подать прошение о переводе в другую камеру.
- Причина?
- Мальчик неуравновешен, - ответил Клив. - Боюсь, он собирается причинить мне неудобства. Впасть в очередной припадок...
- Ты можешь его уложить на лопатки одной рукой, он отощал - одни кости остались.
В этот момент, если бы он разговаривал с Мейфлауэром, Клив, возможно, обратился бы к тому напрямую. С Девлиным подобная тактика была изначально обречена.
- Не знаю, почему ты жалуешься. Он был почти золотой, - сказал Девлин, иронически передразнивая тон любящего отца. - Спокойный, всегда вежливый. Не представляет опасности ни для тебя, ни для других.
- Вы не знаете его...
- Что ты пытаешься втолковать?
- Посадите меня в Исправительную камеру 43, сэр. Куда угодно, все равно. Просто уберите меня от него. Пожалуйста.
Девлин не отвечал, но озадаченный смотрел во все глаза на Клива. Наконец произнес:
- Ты боишься его.
- Да.
- Что же не так? Ты сидел в одной камере с крутыми мужиками, и ни волоска с твоей головы не упало.
- Он не такой, - ответил Клив. Он мало что мог сказать, кроме: - Он сумасшедший. Говорю вам, он сумасшедший.
- Весь мир сошел с ума, Смит, кроме тебя и меня. Разве ты не слышал? рассмеялся Девлин. - Возвращайся в свою камеру и прекрати нытье. Ты не хотел каравана призраков? А теперь?
Когда Клив вернулся в камеру, Билли писал письмо. Сидя на койке, углубившись в свое занятие, он выглядел чрезвычайно уязвимым. То, что сказал Девлин, подтверждалось: мальчик иссох до костей. Трудно было поверить, глядя на тростник его позвоночника, выпирающий сквозь футболку, что эта болезненная фигурка смогла бы пережить муки перевоплощения. А теперь, кто знает? Может быть, мучительные перевоплощения со временем разорвут его на части. Но не слишком скоро.
- Билли...
Мальчик не сводил глаз с письма.
- ...то, что я говорил о городе...
Он перестал писать.
- ...может быть, я все это вообразил. Просто приснилось...
Билли опять принялся за письмо.
- ...я сказал тебе, потому что тебя боялся. Вот и все. Я хочу, чтобы мы были друзьями...
Билли поднял глаза.
- Это не в моих силах, - сказал он очень просто. - Теперь. Это ушло к Деду. Он может быть милосердным, а может и не быть.
- Зачем ты сказал ему?
- Он знает, что во мне. Он и я... мы как одно. Вот откуда я знаю, что он не обманывает меня.
Скоро наступит ночь, свет выключат во всем блоке, придут тени.
- Значит, мне остается только ждать? - спросил Клив.
Билли кивнул.
- Я позову его, тогда посмотрим.
Позовет, промелькнуло в голове Клива. Нуждается ли старик в вызове со своего места успокоения? Было ли это тем, что он видел: Билли стоял в середине камеры с закрытыми глазами, с лицом, обращенным к окну? Если так, вдруг мальчику можно помешать вызвать мертвеца?
Пока вечер сгущался, Клив лежал на своей койке, обдумывая возможности. Лучше ли ждать и видеть, какой приговор вынесет Тейт, или лучше попытаться перехватить контроль над ситуацией, помешать прибытию старика? Если это сделать, возврата назад не будет, не будет места оправданиям и мольбам, агрессия несомненно породит агрессию. Если не удастся помешать мальчику вызвать Тейта, это будет конец.
Свет погасили. В камерах на всех пяти этажах блока в люди поворачивались лицом к подушке. Некоторые, вероятно, лежали без сна, планируя свою карьеру, когда незначительный перерыв в их профессиональной жизни наконец минует, другие сжимали в объятиях невидимых любовниц. Клив прислушивался к звукам в камере, к гремящему передвижению воды по трубам, к неглубокому дыханию на нижней койке. Иногда казалось, будто он живет второй жизненный срок на этой засаленной подушке, оставленный в темноте, без выхода.
