Виктор Дан - Когда плачет скрипка. Часть 1
Могла она надеть такие туфли на концерт? Вероятно, ведь это был заурядный зачетный концерт, пусть даже в городской филармонии. Зрители – в основном студенты и преподаватели факультета искусств и завсегдатаи филармонии.
Изучение временной диаграммы дало еще более удручающий результат – с момента, когда Ларису видели последний раз в филармонии, до момента убийства прошло не менее полутора часов.
Версия, сконструированная Михаилом после разговора в зоне и изложенная на утреннем совещании, что Лариса, расставшись с Ярмаком, побывала дома до убийства, повисала в воздухе. За это время Лариса могла приехать домой, оставить скрипку и папку с нотами или сумку и опять вернуться в центр города по какому-либо делу. На трамвае это всего десять минут в один конец.
Ярмак и его друзья могли видеть ее при повторном возвращении домой. Во всех протоколах допросов: и проведенных Манюней, и проведенных Сумченко с каждым подозреваемым отдельно и на очных ставках, нет ни слова о скрипке или сумке. И это естественно: следователи вопросов не задавали, ведь предметов не было на месте преступления, и они не пропали, а подозреваемые не оценили значения данной детали для себя. Тогда по горячим следам это можно было установить достаточно просто – было много свидетелей их разговора в трамвае. Кто-то из них мог вспомнить о скрипке.
Может быть, эта деталь отсутствовала ,и ее придумал Ярмак во время своих ночных бдений на нарах? Нет упоминания и о содержании разговора с Ларисой, кроме последних протоколов, где излагается сюжет об оскорблении Ярмака (она его обозвала педерастом) и случайном убийстве брошенным камнем.
Короче говоря, нужно искать более веские доказательства, что скрипка находилась у Ларисы при встрече с подозреваемыми.
Встреча с Марком Садовским ничего в этом смысле не сулила: они могли согласовать свои действия. Времени было больше чем достаточно.
Осталась надежда на встречу с матерью Ларисы.
Показания других свидетелей, даже если бы их удалось сейчас найти, обесценивались временем, прошедшим с момента события.
Михаил выписал в блокнот фамилии экспертов, участвовавших в расследовании: Краснов, Тимофеев, Маркова. Анатолий предложил воспользоваться услугами Алены, чтобы быстро найти этих людей.
– Как знаешь. Но, думаю, достаточно телефонного справочника.
– Справочники быстро устаревают и только вводят в заблуждение.
После телефонного разговора, где деловые вопросы перемежались разговорами о вечерних развлечениях и паузами – Алена наводила справки, Анатолий сообщил малоутешительные сведения:
– Маркова уже не работает, перевелась в горкомовскую больницу два года назад, Краснов в отгулах, сажает картошку, а Тимофеева мы увидим, если не уехал с бригадой по вызову. Кстати, я был прав: научно-технический отдел переехал в другой корпус. Минут пять пешком. Телефонов в справочнике еще нет. Звони 3-46-15.
– Тимофеев готов уделить нам внимание через двадцать минут. Может быть, успеем разыскать Маркову? Маркову они не нашли, зато узнали, когда будет на смене и ее рабочий телефон.
В научно-техническом отделе практикантов провели по безликим стеклянным коридорам в комнату, где их встретил рукопожатием высокий, сухощавый мужчина за тридцать с короткой курчавой черной бородкой и ранней лысиной.
Застиранный халат был одет на голый торс, обильно покрытый растительностью такого же вида, как и борода.
– У нас есть к вам вопросы по делу Ларисы Белостенной. Скрипачка, убита четыре года назад.
– Да, да… Помню.
– В материалах следствия мы нашли снимки кровавых отпечатков пальцев. Проводилась ли их экспертиза? Кому они принадлежат? Почему нет упоминания об этом в официальной части дела?
– Постараюсь ответить на все вопросы, но только по порядку. Я не компьютер, все помнить не могу и мне нужно разыскать свою картонную память.
Тимофеев достал из кармана халата большую связку ключей и открыл один из металлических несгораемых шкафов, ряд которых вдоль стеклянной перегородки образовал массивную стену с соседней комнатой. Довольно быстро он нашел картонную папку с тесемками. Открыл, полистал, и только после этого предложил стулья.
– Садитесь, пожалуйста! Разговор может быть долгим. Во-первых, отпечатки оставлены на ткани, хотя и из очень тонкой пряжи. Во-вторых, они смазаны, как будто кто-то вытирал руку. Поэтому ряд мелких деталей восстановить не удалось. В результате мы имеем отпечаток большого пальца, который позволяет проводить идентификацию с достоверностью процентов семьдесят – восемьдесят.
– И что дала идентификация?
– Или она не проводилась?
– Почему же? Проводилась и довольно интенсивно… первые дни. Главное – отпечаток не принадлежит ни одному из подозреваемых. По всей видимости, он не может принадлежать убийце, так как сделан не меньше чем через десять – пятнадцать минут после убийства. Но мог быть сделан и через час.
– Как это?
– Да так! Я не могу вдаваться в технические детали, но мы можем различать свежие кровавые отпечатки, точнее отпечатки свежей крови и крови, которая уже свернулась.
– Получается, что человек, который их сделал, не найден?
– Да. Получается так. Проверили свидетелей, которые обнаружили тело, проверили санитаров морга и еще несколько человек. Но далеко не всех. Там побывало много людей: милиция, скорая помощь, следственная бригада… Потом подозреваемые сознались, и поиски прекратились.
– Сейчас искать тем более бесполезно, – подвел итог Анатолий.
– Это точно!
– Вы же не откажетесь от помощи, если нам потребуется идентификация? – не сдавался Михаил.
– Само собой! По мере возможности, если будет официальное указание.
– За этим дело не станет. Труднее с идеями, – Анатолий нетерпеливо поднялся, намереваясь уходить.
Михаил, словно нехотя, последовал за ним. Он подумал: «Вчера был день надежд, сегодня день разочарований». Гора, которую они пытаются одолеть, из песка. Стоит им немного подняться, как все обваливается, и они тихо сползают к подножию…
– Пора обедать! Я не намерен бесполезно гоняться за уликами, да еще на голодный желудок, – продолжил Анатолий, когда они вышли на улицу.
– Волка ноги кормят!
– Но мы-то с тобой не волки. Мы легавые.
– Все равно и легавых ноги кормят!
– Легавых кормит хозяин. Кстати, обилие корма часто не соответствует обилию добычи. Ласковому псу перепадает больше.
– Далеко не каждый хозяин хорошо кормит плохую собаку.
– Зато каждая хозяйка хорошо кормит ласковую.
– Убедил! Обедаем в нашей столовке, и сразу в институт.
– Мы же собирались к матери убиенной.
– Надеюсь, она вечером будет дома, а институтские канцелярские крысы разбегутся после трех часов.
– Да, но вечером – без меня. Я не намерен разочаровывать симпатичную девушку из-за твоего неуемного рвения.
Факультет искусств размещался отдельно в новом здании, четырехэтажной коробке из стекла и бетона.
Центральный корпус дореволюционной постройки, бывшая гимназия, смотрелся действительно как учебное заведение: широкая лестница на входе, высокие окна, витражи актового зала в центре фасада с фигурами ученых мужей в париках и с манускриптами в руках.
Здание факультета искусств вполне могло оказаться домом быта или универмагом современной постройки. Звукоизоляция была плохая, и во время практических занятий студентов здание звучало, как дюжина музыкальных шкатулок на прилавке магазина.
Указатель в вестибюле подсказал: деканат факультета – второй этаж, комната 210. За дверью с табличкой 210 скрывалось несколько помещений. Практиканты легко отыскали кабинет декана. Секретарь, тоненькая большеглазая девушка, встретила их приветливо.
Поинтересовалась целью прихода. Они не скрывали, что из УВД. Им необходимы фамилии и адреса однокурсниц и однокурсников Ларисы Белостенной, убитой четыре года назад. Секретарь предложила дождаться декана, иначе им никаких сведений не дадут. Декан должен быть скоро – на четырнадцать часов назначено совещание.
Ждать нужно было не более четверти часа, если верить девушке, что декан хоть и артист, но пунктуален, как математик.
А вот и декан. Красивый слегка располневший мужчина с длинными тронутыми сединой волосами. Черный бархатный пиджак, черные брюки с едва заметной полоской, белоснежная рубашка и галстук «бабочка». Рядом с ним мужчина в сером костюме, как видно, дорогом, но очень помятом.
Они прошли в кабинет, словно никого в приемной не было.
– Заходите! Он всегда занят и, если он здесь, в кабинете всегда кто-нибудь еще сидит, – поощрила девушка практикантов.
Михаил и Анатолий вошли в кабинет. Разговор прервался, и декан остановил парней у двери красноречивым вопросительно-строгим взглядом.
![Картер Браун - Том 29. Пропавшая нимфа [Крадись,ведьма. Этот милый старый блюз. Ледяная обнаженная. Пропавшая нимфа]](/uploads/posts/books/148072/148072.jpg)