Наталья Борохова - Соблазн для Щелкунчика
В зал вбежал маленький щуплый человечек в плотном, не по погоде, костюме, с толстой папкой для бумаг под мышкой. Оглядев зал, он пришел в замешательство. Елизавета сразу сообразила, что его сбила с толку униформа персонала. Она приветливо помахала ему рукой. Мужчина, заметив Дубровскую, облегченно вздохнул и быстро пересек зал.
– Дубровская? – осведомился он и, получив положительный ответ, расцвел улыбкой Чеширского кота. – Bellissima! У меня только десять минут. Увы! Меня ждут дела. Не могу обмануть доверие людей. Даже из-за такой красотки, как вы!
Десять минут?! Но что можно сделать за такое время?
– Я боюсь, этого недостаточно. Положение наших подзащитных очень серьезно, – осмелилась возразить Елизавета.
– А кто спорит? Но согласитесь, бедная старушка тоже ни в чем не виновата.
– ?!
– Да, да! Прежде чем убивать бабулю, им надо было думать своей головой. Лично мне их не жаль!
– Позвольте, какая бабуля? – пробормотала Елизавета. – Я вроде бы прочитала все дело до корки, но бабушек там не было. Возможно, я невнимательно…
Дьяков хлопнул себя по лбу:
– Pardon! Извините, дорогая! Я перепутал. Конечно, речь идет о разбойном нападении на магазин дубленок. Нет?
– Это дело вашего подзащитного Перевалова.
– Перевалов? – на минуту задумался Дьяков. – Это один из двух извращенцев. Нет? Постойте! Не говорите. Я попробую угадать. Это тот подлец, который ограбил детский сад?
– Это убийство на Кедровом озере, – подсказала вконец озадаченная Елизавета.
– Ну конечно! Как я мог забыть. Хотя неудивительно. В моем производстве около пятидесяти дел. Все запомнить просто невозможно. Так кого они там убили?
Елизавета уже поняла, что толку от такой беседы не будет, но все же продолжила:
– Убили Макарова, крупного бизнесмена.
– Помню такого, помню! – закивал головой Дьяков. – Что же вы хотите?
– Видите ли, мой подзащитный собирается заявить в суде, что они с Переваловым поехали на Кедровое озеро по грибы. Потом, когда уезжали, натолкнулись на группу людей с ружьями. Не стали останавливаться, потому что побоялись…
– По-моему, логично. А вам что-то не нравится, моя красавица?
– Но как мы будем объяснять, почему на джемпере вашего подзащитного обнаружены продукты выстрела; а в автомате – шерсть собаки моего Петренко? Почему они, в конце концов, не остановились по требованию сотрудников ГИБДД?
– А мы ничего доказывать не обязаны! Не слышали такую прописную истину? Доказывать будет прокурор.
– Но так как же…
– Десять минут истекли. Прошу прощения! Скажу по секрету, дорогая, вам потрясно идет этот красный платок!
Дьяков, подхватив под мышку увесистое собрание деловых бумаг, послал Елизавете воздушный поцелуй и растворился, как утренний сон. Дубровская же, огорченно смотря ему вслед, поняла, что надеяться ей придется только на свои силы. Но, чего греха таить, силы эти были совсем никудышными!
В мечтах Елизавета всегда видела себя звездой своей профессии. Громкие дела и не менее громкие аплодисменты в ее честь; хитросплетенная интрига уголовных дел и не менее хитрый защитник, с ловкостью фокусника распутывающий клубок человеческих страстей; внушительные гонорары и широкая известность… Увы! Реальность была куда как беднее этих грез. Российский уголовный процесс не предполагал неожиданных поворотов событий, как иногда случалось в американских фильмах. Суд присяжных вершился пока только в некоторых регионах, а обычный порядок уголовного судопроизводства был часто предсказуем и небогат на сенсации. Если и случались победы адвокатов, то в основе их лежали либо счастливое стечение обстоятельств, либо сомнительные способы защиты. Но Дубровская была молода, крайне самонадеянна и твердо верила, что какие-то перемены в скором будущем все равно произойдут.
Рассматривая свое отражение в зеркале, Лиза понимала, что ее образу недостает какой-то респектабельности. Нет, боже упаси! Она не хотела быть старше, но ее деловой имидж нуждался в некоторой доработке. Необходима была деталь, подчеркивающая ее индивидуальность, которая стала бы фирменным знаком, чертой, отличающей от других представителей ее профессии. Будучи девушкой начитанной, Лиза перебрала в уме всю соответствующую литературу и даже заглянула в кинематограф. У Шерлока Холмса была скрипка, У Мегрэ – трубка, у Коломбо – мятый плащ. Конечно, это были сыщики, и все они были мужчины. Но девушку это не смущало.
Понятно, что трубка или даже сигарета ее бы мало украсили, мятая юбка и пиджак – тоже не лучший вариант. Может, сделать какую-нибудь немыслимую прическу или татуировку на видном месте? Повертевшись перед зеркалом и так и эдак, Елизавета сделала вывод, что у нее весьма романтическая наружность: выразительные карие глаза с золотистыми искорками; удивительная кожа, не бледная, а именно ослепительно белая; по контрасту – темно-каштановые волосы до плеч; красивое миниатюрное тело. Если бы ей прибавить росточка, не меняя, впрочем, иных пропорций, она смело бы вышагивала по подиуму. Но теперь только каблуки устрашающей крутизны помогали ей чувствовать себя полноценно рядом с длинноногими девчонками-бройлерами. Понятно, что при такой внешности нечто экстремально-радикальное было бы не к месту. Лиза малость повздыхала и остановила свой взгляд на красном шейном платке, в котором она была накануне. В конце концов, платки можно менять. Они красивы, необычны и, глядишь, какой-никакой аксессуар, способный выделить ее из толпы.
Она проверила, все ли у нее в порядке, побрызгалась любимыми духами и помчалась навстречу неожиданностям. Сегодня был первый день процесса, в котором она, Лиза Дубровская, выступает как платный адвокат, а не как назначенный защитник. Дубровская и собиралась показать себя с лучшей стороны.
Областной суд по праву считался одним из лучших в стране. Над отделкой его залов судебных заседаний, просторных холлов и светлых коридоров трудилось, видимо, немало дизайнеров. Выдержанное в строгом классическом стиле с обилием мрамора и дерева, здание Дворца правосудия поражало своей монументальностью. Леденила кровь и статуя слепой Фемиды, воздвигнутая напротив центрального входа. Никто из посетителей не мечтал оказаться на ее весах. Более того, меч в руках богини красноречиво свидетельствовал: со мной шутки плохи!
Елизавета, показав удостоверение судебным приставам, поспешила к залу заседаний. Огромная толпа свидетелей, потерпевших, просто сочувствующих наполнила холл. Пресса уже просочилась в эту кашу, и теперь необычайно яркая, как птичка колибри, журналистка вела опрос присутствующих.
– Я не ожидаю сюрпризов, – говорила вальяжная дама в бесспорно дорогом костюме. – Все ясно и понятно. На скамье подсудимых – убийцы. Думаю, защита будет вести речь только о мере наказания. Вопросы вины и невиновности здесь рассматриваться не будут. Картина преступления – очевидна. Но я и моя коллега, выражая в этом процессе интересы потерпевших лиц, которые потеряли близких и родных людей, будем стремиться к тому, чтобы наказание стало для виновных максимально суровым.
Дубровская вздрогнула. Да это же известная Савицкая Вера Мироновна! Впрочем, чему тут удивляться? Убитый Макаров – фигура легендарная, несомненно, популярная и неоднозначная. Вполне понятно, что его родственники и знакомые, потеряв надежную опору и кладезь материальных благ, желают во что бы то ни стало наказать виновных. Им мало прокурора, им нужны по-настоящему заинтересованные люди. Вот они и выбрали знаменитую Савицкую. А ей палец в рот не клади – откусит ко всем чертям. Лиза тихо застонала. Похоже, они с озабоченным Дьяковым станут легкой закуской перед основным блюдом – Петренко и Переваловым. Ну, Дьякову, положим, море по колено. Стоит, улыбается и почему-то показывает пальцем в сторону Елизаветы. А сам наверняка уже забыл фамилию своего подзащитного.
К Елизавете стремительно подлетела дамочка-журналистка. Смерив ее с головы до пят изучающим взглядом, она на секунду задержалась на алом шейном платке, но тут же выпалила:
– Виолетта Скороходова, газета «Вечерний Урал». Что вы можете сказать о грядущем процессе?
– Комментариев не будет! – решительно отрезала Дубровская.
Это, по всей видимости, не понравилось журналистке. Уничтожив адвоката презрительной гримасой, Виолетта черкнула что-то на листке бумаги и гордо удалилась. Лиза терпеть не могла таких особ. Разряженная, с претензией на неповторимость и светскость, дамочка явно страдала отсутствием меры. Слишком яркая блуза, чересчур броский макияж, какие-то цепи, браслеты, заколки раздражали собеседника и явно диссонировали с обстановкой в этом судебном заведении.
К Лизе поспешили Марина Петренко и Полич.
– Готовы к бою? – ободряюще подмигнул Виктор Павлович. – Тогда с богом!
– Сегодня боя не будет. Прокурор начнет оглашать обвинительное заключение. Главное – еще впереди.
