Евгений Кукаркин - А был ли мальчик
Вечером Наташа пришла ко мне в номер и села на кровать.
- Виктор, мне страшно.
- Тебе надо потерпеть всего четыре недели, а там ты уедешь и забудешь все.
- А ты?
- Мне более лучшая участь. Меня здесь будут держать, до тех пор, пока Геннадий Рувимович не закончит свои грязные делишки в институте.
- Я никуда не поеду, останусь с тобой.
- Тебе нельзя Натали. У тебя мама дома, друзья, ты не должна видеть всего этого.. Тебе сейчас уже страшно, а что будет потом. Еще страшнее.
- Там, дома, думаешь будет лучше? Там Рабинович, со своей противной мадам, которые меня съедят, если у них ни чего не выйдет. Маму я успокою, друзей тоже. Они поймут. Я остаюсь здесь с тобой.
- Поживем увидим. Еще четыре недели впереди.
Наталья встала с кровати, подошла ко мне и положила руки на плечи.
- То, что ты говорил мне вчера вечером, я обдумала. Ты во всем прав Виктор, я буду с тобой. Чтобы они с тобой не делали, я тебя не предам. Я хочу быть все время с тобой.
Она прижала свои мягкие губы к моим и я начал проваливаться в новый мираж, под названием любовь.
Мы лежали на кровати и Наталья мне рассказывала о своей матери, доме, сестре, о кошке, которую зовут Катей и мне пришла бредовая мысль, что в вдвоем в камере, жить еще можно.
- Наталья, - вдруг остановил я ее, на половине рассказа о кошке - я хочу попросить тебя об одной вещи.
- Что такое Виктор?- встревожилась она.
- Тебе надо в субботу съездить в Красноярск.
- А ты. Разве ты не поедешь?
- Нет. Я понял по высказываниям полковника, что он и готов отпустить меня, но товарищ Рабинович желает видеть меня поднадзорным. Поэтому, когда я попрошусь в увольнение, меня под каким-нибудь предлогом оставят.
- Хорошо Виктор. Что мне там делать?
- Пойдешь на почтамт, там на твое имя до востребования, должна быть почта.
- Противный, а мне ни чего не сказал. С кем же ты все продумал?
- С Любовь Владимировной.
- Это она будет тебе писать?
- И она, и другие.
Прямо полная конспирация.
- Слушай, а как твои новые подруги?
- Одна, Аля - дочка офицера части. Девочка ни куда не поступила и папа ее устроил сюда. Девочка еще не испорченная и ты ей понравился. А Клавдия Михайловна - вольнонаемная, сама из Красноярска, но снимает здесь дачу, не далеко от лагеря. У нее двое детей и нет мужа. Аля сказала, он ушел. Женщина энергичная и малоразговорчивая и хорошо знает свое дело.
- Не могла бы ты с ними поговорить, что твориться вокруг нас.
- Аля сказала, что здесь в основном вирусники. Группы ученых и врачей занимающихся биологическим оружием. Она сама переведена к нам из отдела сибирской язвы.
- Господи, куда мы попали. Ну сволочь Рабинович, ну удружил.
- Я ее спросила, а как испытания над людьми.
- Ну и что она?
- Сама увидишь, сказала. Распространяться на эту тему не стала.
- Судя по всему, главное у нас впереди.
- Витя, ты о чем?
- Это встреча с теми, кого надо лечить.
- Витя, а им не надо прививать рак?
- Судя по всему, нас к этому толкают.
- Но я это сделать не смогу, у меня руки будут трястись, мне будет плохо.
- Не спеши Натали. Ни кто от тебя этого не требует. Здесь есть свои специалисты, которые без нашего ведома, что хочешь сделают. Но им хочется, чтобы это сделали мы, именно мы.
- Какая пакость и зачем им это надо.
- Запачкать нас надо. Сдать Рабиновичу готовеньких, морально сломленных.
- Витя, я тебя очень люблю. И ни какой Рабинович мне в этом не помешает.
- Давай Наташка спать.
- Прижми меня крепко к себе Витенька. Крепко, крепко, чтобы я всего почувствовала тебя.
На следующий день в лабораторию пожаловал полковник Ампилов.
- Как дела молодой человек? Что вы сделали?
- Пока собрали установку для синтеза, да рассадили больные клетки по пробиркам, для размножения.
- Это вот эти, что ли.
Он ткнул своим толстым пальцем, в десятки пробирок, стоящих под лампой. После чего, ловко ухватил одну из гнезда и посмотрел ее на свет.
- Ничего не видно.
- Под микроскопом можно увидеть. Там хорошо видно, как раковые клетки начинают вылезать из монослоя, образуя очаг.
- Так вы считаете, канцероген виноват в возникновении рака у человека.
- Не только канцероген, могут быть и другие факторы.
- А не считаете ли вы, что вирусный ДНК есть в клетке уже с рождения и только посторонний фактор, а именно канцероген, дает команду, включения вирусной ДНК в работу и возникает заболевание.
- Нет, вы знаете я, вообще, против вирусной теории распространения рака. Да канцероген действует на какие-то участки ДНК, но он также действует на какие-то неведомые нам сигналы дифференцировки, после чего спящий ген, просыпается и попадая в другую часть клетки, где он явно не желателен, начинает активно действовать, забывая все правила поведения.
- А вирус рака, разве его нет.
- Нет. Есть больная клетка, которой можно заразить человека, если ввести ее ему, но это только теоретически. По моему, еще никто не обнаружил этот вирус.
- Скажите Виктор Николаевич, а существуют или разработаны канцерогены, которые, как вы говорите, подталкивают клетку к перестройке и возникает заболевание.
- Да. Есть такой ученый в США - Эймс, работает в Калифорнийском университете. У него много работ по канцерогенам, есть и другие, например, Вайнберг, тоже США. Можете посмотреть.
- А вы, не можете такой канцероген, сделать здесь в лаборатории.
- Это надо перестраиваться в работе, Валериан Павлович. Этим должен заниматься, в другую сторону направленный, специалист - химик.
- Хорошо. По вашей теории, вылечить рак можно, если сковырнуть ваш бешеный ген на его старое место. Ну а если залезть в клетку, втолкнуть чего-нибудь, впрыснуть и вернуть ген, человек вылечиться.
- Мысль верная, но залезть не возможно, попробуй, вычисли, где они клетки, сколько их, как туда залезть. Нет, так человека не вылечить.
- Ну что ж, я рад, что у вас двигаются дела. Хочу попросить вас, запишите эту пробирочку за мной. Я ее возьму с собой. Хочу, все-таки, что бы свои химики помыслили над раздражителем клетки, чтобы она выздоровела.
Он сунул пробирку в карман. У меня заныло сердце. До чего же хитрый мужик. Ну что ему на это сказать, как получить ее обратно. Полковник расписался в журнале, под номером опыта, что пробирку взял и, попрощавшись со всеми, ушел.
Наталья съездила в Красноярск. Писем не было.
В понедельник, к нам в лабораторию пришел молоденький лейтенант.
- Саша, Никифоров, - представился он - Я буду вас курировать по вопросам работ в больнице. Полковник просил, что бы я вас сводил в больницу и показал ваших подопечных.
- Девушек брать?
- Как хотите. Полковник считает, что они сейчас и не нужны там.
- Нет я пойду, - храбро сказала Наташа.
Лейтенант с восхищением оглядел Наталью и с сомнением покачал головой.
- Стоит ли, девушка.
- Стоит, стоит.
- Ну что ж, пойдемте. Давайте ваши данные. Я сейчас позвоню, чтоб вас вписали в пропуск.
Он подошел к телефону и набрал номер.
- Мария, здесь еще впиши одного человека. Наталья С...- начал он, рассматривая ее паспорт.
Мы вышли из здания и пошли по аллее, углубляющейся в густой лес. Глухое, темное здание, вдруг выросло перед нами. У входа стоял часовой. Лейтенант подошел к нему.
- Два человека, со мной, по литеру А.
- Проходите, на вас заявка подана.
Мы вошли в здание. Дважды сверяли нас на наличие с паспортами, наконец, мы вышли на второй этаж. Громадный, светлый коридор лежал перед нами. Слева и справа мелькали двери, чередуясь с проемами, где стояли столы с медперсоналом. Все сверкало белизной и чистотой.
- У вас две палаты, - сказал лейтенант - В женском и мужском отделении. Пойдемте, сначала в женское.
Мы подошли к комнате 222. Дежурная медсестра, в виде откормленной женщины, с выделяющимися погонами, под белым халатом, открыла ключом дверь. Появился откуда-то, худенький, низенький мужчина с всклокоченными волосами, в ослепительно белом халате.
- Доктор Журавлев, - представился он.
- Воробьев, а это Наташа.
Наталья кивнула головой.
- Я заведую онкологическим отделением и хочу вам представить ваших больных, - продолжал Журавлев, когда мы вошли в комнату.
В палате было две койки, две тумбочки и два стула, расположенных симметрично по обеим сторонам комнаты. На одной кровати сидела цыганка, закрученная в халат с длинными, волнистыми, черными волосами, рассыпанными до пояса. На другой, под одеялом лежала женщина, с красивыми чертами лица и короткой стрижкой белых волос. Врач подвел нас к лежащей женщине.
- Колесникова Зоя, - представил он ее - Заболевание матки. Вот ее снимки, а вот дело. Как себя чувствуешь Зоя?
- Ничего доктор. Только тянет внизу.
- Хорошо хоть тянет, - вмешалась в разговор цыганка - После того, как она пропустила через себя всех мужиков лагерей, у нее ломить должно.
- Заткнись с-сука, - огрызнулась Зоя - Я хоть мужиков ублажала, а ты их резала.
