Светлана Алешина - Месть за нелюбовь
— Да вы что? Вы только не сердитесь ради бога. — Застенчивая полуулыбка нашкодившего мальчишки осветила Лешино лицо.
«А ведь знает шельмец, как должно действовать его обаяние на девочек», — подумала Лариса.
— Я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы в надежде на то, что вы все-таки поможете нам, — перешел он на деловой лад.
— Хорошо, тогда поговорим сначала о ваших отношениях с дамами. Каменская и Зайцева: кем они были для вас? Только, как мы договаривались, — честно.
— О' кей. Да мне и скрывать здесь нечего, — оживился Серебряков. — Алену я знаю с детства. Дружили, гуляли. Но как даму сердца я никогда ее не воспринимал. Мы друзья, понимаете?
— А Каменская?
Алексей резко отвернулся. Его маленькие кулаки сжались. Неужели он так переживает смерть любовницы? Или пытается скрыть какие-то еще чувства? Но вот уже большие серо-голубые глаза смотрят прямо на Ларису.
— Я любил Ирину, — выдохнул он так, как будто лицедействовал на подмостках сцены.
«Боже ты мой, я сейчас заплачу!» — ехидно подумала Лариса, принимая все происходящее исключительно за актерство.
— Да ладно тебе, Леш, — просто сказала она. — О покойниках либо хорошо, либо ничего, но… Я прошу прощения, не старовата ли она для тебя, а? Можешь признаться. За альфонство у нас пока не сажают.
Выдержав паузу, Алексей манерно поднял глаза:
— Да, действительно. Я и забыл, что вы все, весь этот мир за окном, живет, по старым стереотипам. Они заслоняют вам глаза, и вы не видите настоящей красоты. Вам не понять, какой красивой может быть зрелость и даже старость. Ну хорошо. Не можете — не надо. Но ведь вы же и нам их навязать хотите. Прошу вас, запомните хотя бы одно — не надо мерить людей искусства на свой аршин. Просто поверьте мне: я любил Ирину, любил!
«Ух ты, какие мы особенные! Умом не измерить, аршином не понять. Может, у тебя и с продюсером своя любовь? Что-то он уж больно с тобой носится. Не то что с Зайцевой», — снова завертелись в голове Ларисы мысли, которые могли бы показаться циничными.
— А как насчет Алены? Может быть, это она убила? — неожиданно спросила Лариса.
— Как это? — растерялся Алексей.
— Мне показалось, что, несмотря на ее заверения в дружеском к тебе отношении, она испытывает к тебе чувства другого порядка, — объяснила Лариса. — И поэтому мотив налицо.
Она пристально посмотрела на развалившегося на кровати собеседника.
— Нет. — Первый раз за все время разговора Лешин голос звучал твердо и решительно. — Она не могла. Не тот характер.
— А кто из гостей мог это сделать, как ты думаешь?
— Никто. Кроме двоих. Бандиты… — вздохнул он и даже привстал с кровати. — Уж этим не привыкать. У, бандюги! Они кого хочешь могут прибить ни за что. Даже меня пытались.
Он слегка поежился, видимо, вспомнив не очень приятные эпизоды своей жизни.
— Да? Это уже интересно. А как именно они это делали? — решила уточнить Лариса.
— Ну так, — Леша смущенно усмехнулся. — Просто слегка за шиворот подняли и к дереву прислонили.
— И чем же ты им так дорогу перебежал?
— Да не понравилось им, что я у Каменской якобы деньги беру. У них там свои какие-то интересы.
— Интересы?
— Да не знаю я. Я в их дела не лез.
— А у них были какие-то совместные дела?
— Не знаю.
— Леша, ты же обещал мне помогать! — в голосе Ларисы зазвучали металлические нотки. — Вспомни, может быть, Каменская что-нибудь говорила об этом? Или ты сам случайно слышал какие-то их разговоры. Любая мелочь здесь может оказаться очень важной.
— Ну, не понимаю я в этом ничего, — с оттенком детской капризности воскликнул Алексей. — Деньги, бизнес — кому это может быть интересно?
— И все-таки, — не сдавалась Лариса. — Какие дела у нее могли быть с бандитами?
— Я же говорю, что не в курсе. Ну, владели они совместно этим самым магазином модной одежды «Фэшн-2000» — он же ей в наследство от мужа достался. А браткам это вроде не нравилось…
Леша неожиданно замолк и задумался.
— Ну, что я из тебя все как клещами вытягиваю? — рассердилась Лариса. — Не нравилось почему?
— Вроде бы им был нужен… этот, как его?.. контрольный пакет акций, что ли, а Ирина ни за что не хотела его продавать. Это же жуткое дело. Они так настойчиво на нее наезжали, что она как-то даже на разборки с ними ездила.
— Стоп. Когда это было?
— Да месяца три назад, наверно. Я почему запомнил — Ирина вернулась оттуда тогда какая-то странная. Не то обкуренная, не то обколотая. Но о том, что там было, почему-то промолчала. Впрочем, я и не интересовался. Зачем мне это надо?
«Действительно, зачем? С какой стати настоящий мужчина должен интересоваться делами своей любимой женщины?» — хотела сказать Лариса, но вовремя сдержалась.
И сделала вывод, что скорее всего про акции нужно будет потом узнавать через каких-то третьих лиц.
— Хорошо, — сказала она чуть более мягким тоном. — Вернемся к дню рождения. Расскажи, где ты был, когда Ирина получила телеграмму из Самары?
— Да это все Котенко! — пожаловался Леша. — Приспичило ему о следующей репетиции договориться, как будто времени больше не мог найти. Вот и вышли мы с ним на улицу покурить, хотя я сам не курю в принципе. Так, пошел только, чтобы поговорить спокойно. И потом, дома уже от такого количества людей, сами понимаете, и шум, и запах. Вот я и предложил Володе немного прогуляться на чистом воздухе. А когда мы вернулись, Ирина уже вроде как уехала.
— А с чего ты это взял? — спросила Лариса.
— Так мне же Алена сказала. Она специально даже нас на лестнице ждала, чтобы сообщить последние известия.
— И как же ты отреагировал на них?
— Ну, расстроился, конечно… Мне у Котенко как раз удалось выпросить пару дней выходных, а тут прихожу и узнаю, что Ирина уехала. Придется одному отдыхать. Обидно. Хотя, может, и не в этом было дело. — Алеша на минуту задумался, мрачно разглядывая рисунок на обоях. Потом он перевел взгляд на Ларису и, глядя ей прямо в глаза, продолжил: — Не знаю, поверите ли вы, но у меня иногда, хотя и редко, бывают предчувствия того, что в скором времени должно произойти. — Лешин голос понизился почти до шепота. — Так вот, когда Алена сказала мне, что Ириша только что уехала, я вдруг отчетливо понял, что не увижу ее больше никогда.
— А записка? — тоже шепотом спросила Лариса, подстраиваясь под собеседника.
— Какая записка? — в тон ей произнес Алексей.
— Та самая, которую Каменская писала тебе в своей спальне, — громко сказала Лариса, встряхивая головой, чтобы избавиться от наваждения, вызванного Лешиными словами о предчувствии.
— Я никакой записки не получал, — протянул Леша. — Тем более что после разговора с Аленой я сам пошел в спальню, так как, естественно, подниматься к гостям в таком настроении у меня никакого желания не было. И спальня, между прочим, оказалась пустой.
— А кто-нибудь видел, как ты туда заходил?
— Да вроде бы нет, — пожал Алексей плечами. — Алена только. Так она и прибежала уже минут через десять туда ко мне.
— Это зачем? — спросила Лариса.
— Ну конечно, чтобы сначала заняться со мной сексом, а уж потом на сладкое убить Ирину, — как-то нервно съязвил Алексей. И тут же зло добавил: — Поговорить она со мной хотела, просто поговорить по-человечески, только и всего.
— А о чем?
Лариса сделала вид, что не замечает злости Серебрякова, и он быстро успокоился.
— Да все о том же, — ответил он. — Об отъезде Ирины… Она еще говорила, что мне совсем не нужно было пить, что мой организм не переносит этого и потому возникают необоснованные страхи. Хотя я и видел, что она сама тоже дрожит вся. Видно, мое состояние и на нее подействовало. Так иногда бывает: если я что-то очень остро ощущаю, то и близким это передается.
«Ну, все, я хочу кофе, — подумала Лариса. — Уж лучше я буду с Котенко философствовать, чем еще раз разговаривать с этим инфантильно-истерическим типом».
— Понятно, Леша, — сказала она вслух. — Я начинаю только выстраивать картину происшедшего. Поэтому твой рассказ очень кстати для меня.
Она поднялась с кресла и направилась обратно в гостиную. Там сидел в одиночестве Котенко и с серьезным видом смотрел клипы.
Как только вошла Лариса, он сразу же отвлекся от телевизора. И пока проголодавшаяся гостья пила свой кофе, заедая его крошечными бутербродиками и печеньем, разложенными на блюдах, он все пытался хорошенько вбить ей в голову, что его «ребята» — так он называл Алексея с Аленой — не могут быть ни в чем виноваты, и настойчиво уговаривал Ларису заняться расследованием.
В конце концов он добился только того, что так и не утолившая свой голод Лариса была вынуждена отказаться от второй чашки кофе и срочно покинуть их квартиру, получив напоследок заверения в том, что только она является их последней надеждой.
