Чингиз Абдуллаев - В поисках бафоса
– Вы собираетесь купаться?
– Конечно. Здесь прекрасный бассейн. Но вы не бойтесь, я больше к вам не зайду. Там у бассейна есть своя душевая кабина. Там я и вымоюсь, и переоденусь.
– Я, собственно, и не возражал против вашего появления в моей комнате, – заметил Дронго.
Она заинтересованно подошла к нему ближе.
– Смело, – одобрительно сказала Елена. – Очень смело. Похоже, вы единственный смелый мужчина в этой компании. Может, я подумаю и вернусь к вам после бассейна. Если вы не будете возражать, я приму душ в вашем номере.
– Мне будет даже приятно, – согласился он. – Но как отнесется к этому ваш брат?
– Он не имеет никакого права указывать мне, где принимать душ и как себя вести, – достаточно равнодушно заметила Елена. – Если вам неизвестно, то я свободная женщина и сама выбираю стиль своего поведения. У вас есть еще вопросы?
Он развел руками.
– А вы сами не купаетесь? – спросила она. – Или у вас тоже строгие моральные правила?
– Я не взял плавки, – соврал Дронго, – а купаться в костюме Адама мне не представляется возможным.
Она внимательно посмотрела на него. И одобрительно кивнула:
– Я подозреваю, что вы были бы неотразимы в подобном виде. Но как хотите. До свидания.
Она повернулась и пошла вниз. Он вышел в коридор и чуть не столкнулся с Экой Джанашвили. Она увидела, как из его номера вышла Елена в купальном костюме, и прикусила губу. Она хотела промолчать, но не смогла.
– Я вижу, что эта особа произвела на вас большое впечатление. Она уже даже переодевается в вашем номере?
– Она случайно вошла в свободную спальню, – пояснил Дронго.
– И вы верите в подобную чушь? – фыркнула Эка. – «Случайно». Эта особа ничего и никогда не делает случайно. Она слишком расчетлива.
– Я думаю, что вы несправедливы. Ей нужно было переодеться, чтобы выйти к бассейну.
– Тогда конечно. Она единственная среди нас, кто может позволить себе вот так нагло появиться у бассейна. Удивляюсь еще, что она надела купальный костюм. Однажды в Мюнхене она появилась у открытого бассейна топлес.
– По-моему, для Германии это нормально. Там все так купаются.
– Но только не мы, – резко ответила Эка, – впрочем, она уже выбрала себе жертву, которой должны стать именно вы. Резо я не отдам, Сарвар Максудов под контролем своей ревнивой жены, Самедовым она явно не интересуется. Из мужчин остаются только двое – вы и ее брат. Николай отпадает по понятным причинам, значит, вы.
– На безрыбье и рак рыба? – усмехнулся Дронго.
– Я так не сказала. Но эта особа умеет выбирать нужных людей. Хотите на спор, что после того, как она искупается в бассейне, она поднимется именно к вам?
– Возможно, – ответил он, – не понимаю, почему вы ее так не любите?
– А как я должна относиться к женщине, которая появляется раздетой рядом с моим мужем и флирует с ним у меня на глазах? – зло спросила Эка. – Хотя вы сейчас ничего не поймете. Судя по тому, в каком виде она от вас вышла, вы уже готовая жертва.
Она повернулась и пошла в свою спальню. Дронго проводил ее долгим взглядом. Затем вернулся в свою комнату, надел свежую рубашку и решил спуститься вниз. В гостиной перед телевизором сидел Николай. В руках у него был бокал с белым вином. Он помахал Дронго.
– Хотите белого вина? Каберне савиньон.
– Не хочу, – ответил Дронго, усаживаясь рядом с ним, – что показывают?
– Это украинское телевидение, – пояснил Николай, – здесь ловит и российское, и украинское телевидение. Сейчас будут передавать последние итоги социологического опроса перед выборами.
– Интересно, – вежливо согласился Дронго. – Наш хозяин уже уехал?
– Да. Они уехали втроем. Сарвар и двое наших компаньонов – Джанашвили и Самедов. Наверно, вернутся поздно вечером.
– Вы остаетесь в Измире?
– Да, в «Хилтоне». Раньше был хороший отель, а сейчас дерьмо. Грязновато, мрачновато, все потертое, побитое, какое-то обшарпанное. Только камеры наблюдения и металлоискатели новые. Ну понятно, что они беспокоятся о своей безопасности. У нас с Леной два смежных номера. С общей дверью. Мне там не очень нравится. Я вообще предложил ей переехать в «Шератон». Но во вторник мы все равно улетаем в Киев, поэтому решили уже не переезжать.
– Я слышал, что ваша компания успешно развивается?
– Более чем, – охотно подтвердил Николай, – и все благодаря Сарвару Максудову. Он вложил большую сумму денег, получил контрольный пакет, и мы смогли открыть два новых филиала. В общем, пока все нормально.
– А Резо давно с вами работает?
– Не очень давно. Но он такой странный. Гордый, как нищий грузинский князь, и самолюбивый, как грузинский царь без земли. И с ним очень трудно. У него около десяти процентов и всегда свое мнение. Иногда он доводит нас с Сарваром просто до белого каления своей неуступчивостью. Забывает, что здесь он не заместитель министра, а всего лишь компаньон без права решающего голоса.
– А Самедов? У него еще меньше прав в вашей компании?
– Он набирает акции, иногда даже тайком от нас. Такой хитрый восточный трюк. Думает, что мы ничего не знаем. Но ведь Сарвар тоже восточный человек. И еще более хитрый, чем Самедов. Извините, что я так говорю. Я знаю, что вы с Керимом Агаевичем земляки, но я привык говорить правду.
Малика вошла в комнату. Она тоже успела переодеться. Теперь на ней была темная длинная юбка и светло-зеленая рубашка с длинными рукавами. Она подошла к ним, усаживаясь в кресло.
– Извините меня еще раз за это недоразумение, – сказала она. Дронго понял, что она говорит это намеренно, чтобы сообщить Николаю о недостойном поведении его сестры.
– Ничего страшного, – ответил Дронго.
– Что за недоразумение? – насторожился Николай.
– Во всем виноват Сарвар, – объяснила Малика, словно не услышав вопроса гостя, – он разрешил Елене подняться в любую спальную комнату, чтобы переодеться.
– И она поднялась в комнату господина Дронго? – нервно уточнил Николай.
– Случайно, – с небывалым сарказмом произнесла Малика, – она выбрала первую попавшуюся комнату. И оказалась там не совсем одетой, когда мы вошли. Вернее, совсем не одетой.
Николай нахмурился, сжал кулаки.
– Эта дрянь меня вечно позорит, – с яростью произнес он, – я ее сейчас увезу домой. Куда она пошла?
– Она плавает в бассейне, – пояснила Малика, – не нужно так нервничать. Просто мне было неудобно перед нашим гостем, когда мы вошли, а она была абсолютно раздета...
Николай поднялся и буквально выбежал из гостиной. Малика взглянула на Дронго.
– Он явно расстроился, – заметил Дронго. – Может, не нужно было говорить об этом в его присутствии?
– Очень даже нужно, – упрямо возразила Малика. – Эта девица иногда выкидывает такие фокусы, что всем становится просто неловко. Я много раз просила Сарвара объяснить Николаю, что мы не очень желаем видеть у себя эту особу. Но Сарвар считает, что говорить подобные вещи Николаю неудобно. Ей удобно так себя вести, а нам говорить неудобно. Вы извините меня еще раз за этот дикий случай, я действительно не могла даже подумать, что она появится перед вами в таком виде.
– По-моему, вы относитесь к ней несколько предвзято, – заметил Дронго, – насколько я помню, вы сказали, что ваша сестра живет в Германии. Значит, вы иногда ездите и к ней в гости. А если вы бываете в Германии, то должны знать, что там в порядке вещей появление в обнаженном виде на общих пляжах или в общих саунах.
– У нас не Германия, – торопливо ответила Малика, – и моя сестра никогда не позволит себе появиться обнаженной перед посторонними мужчинами, даже если в Германии так будут ходить все остальные женщины. Есть какие-то приличия, которые нужно соблюдать.
Дронго вспомнил, что она солгала. Номер телефона был не немецким, а британским. Почему она тогда солгала? Неужели у этой женщины могут быть секреты от мужа? Неужели у нее может быть любовник или друг? Судя по ее бурной реакции на появление Елены в обнаженном виде, она не тот человек, у которой должны быть секреты от мужа. Но она тогда явно солгала? Зачем?
Они услышали голоса. Это кричал Николай. Елена ему что-то отвечала. Малика незаметно вздохнула.
– Напрасно он ее сюда привез, – убежденно произнесла она.
Дронго хотел что-то ответить, когда услышал, как в холл вбежала Елена Квитко, которая бросилась к лестнице. Брат поспешил следом за ней. Оба поднялись, очевидно, в спальню, которую хозяева решили предоставить Дронго. Он решил, что ему лучше остаться в гостиной и подождать, когда они спустятся. Голосов сверху уже не было слышно. Малика поднялась.
– Вечером привезут из ресторана рыбу, – пояснила она, – а когда вернутся мужчины, они будут резать барана. Я сколько раз просила Сарвара не делать этого самому, но он говорит, что это настоящее мужское дело.
В гостиную вошла Эка Джанашвили. Она тоже переоделась. Теперь на ней было темно-синее платье, заканчивающееся гораздо ниже коленей. Эка прошла к дивану и села на место Николая.
