Сергей Рокотов - Воскресший для мщения
- Нормально, нормально, - отмахнулся он.
- А вообще-то, скажу честно, она мне не нравится, грубовата очень и прямолинейна. Я давно тебе говорила, Мишенька, она тебе не пара, ты уж извини...
- Но ты же её видела всего два раза в жизни..., - возразил Михаил. Ему было неприятно, когда мать говорила о ней плохо. Не ей бы это говорить...
- Ничего, мне и двух раз вполне достаточно. Я умею разбираться в людях, - мурлыкала мать, закатывая глаза и томно глядя на Эдичку.
"Это я вижу", - мрачно подумал Михаил, глядя на одиозную парочку, но от её напоминания настроение мигом испортилось. Он встал и встряхнул волосами, словно к ним прилипла какая-то мерзость.
- Поеду я... Задержался тут... у вас..., - закашлялся он.
Мать и Эдик обрадовались, так как он явно мешал их любовной идиллии, которой они намеревались предаться, но для виду стали уговаривать его остаться еще. Но ему стало до того противно, что он не мог находиться здесь ни минуты. И зачем только мать это сказала? Какой контраст! Эта гнусная омерзительная парочка , и о н а , любящая его, преданная ему, которую он послал на аборт, и которая выгнала его вон. Он давно понял, что не любит свою новую женщину, просто не привык быть один, поэтому и поддерживал с ней отношения. А теперь она ещё и оказалась так полезна.
Он оставил машину около материного дома, взял такси и поехал на свою квартиру отсыпаться. А на следующее утро вернулся за машиной и сразу же поехал в Теплый Стан в офис малого предприятия "Гермес".
... Офисом оказалась обычная трехкомнатная квартира на улице академика Варги. "Малое предприятие "Гермес", - прочитал он вывеску на двери...
Михаил нажал кнопку звонка.
Открыла миловидная девушка в коротком платье. Это, очевидно, и была Алла.
- Вы к кому? - спросила она, приветливо глядя на Михаила, высокого, стройного, в желтой обливной дубленке и с непокрытой головой, крутящего на указательном пальце ключи от машины.
- Я Михаил Лычкин... По поводу работы... Я звонил... позавчера... Меня просили приехать... А я, понимаете, как назло, заболел. Простудился... Вы, я так понимаю, Алла? Мне вообще-то нужен Кондратьев Алексей Николаевич...
- Алексей Николаевич скоро будет. Пройдите сюда, пожалуйста.
Михаил прошел в хорошо отремонтированную и обставленную офисной мебелью большую комнату. Сел на кожаный диван. Девушка села за письменный стол и стала печатать что-то на электрической машинке. Михаил заложил ногу за ногу, расстегнул дубленку и искоса поглядывал на симпатичную молодую девушку... Та порой тоже отрывалась от машинки и бросала мимолетный взгляд на него. Так прошло примерно минут пятнадцать.
- Как дела, Аллочка? - раздался из передней густой бас. - Кто звонил?
- Звонил Олег Ильич из Харбина, Алексей Николаевич. Сказал, что договорился о новых поставках. Он перезвонит вам. Потом звонили из налоговой инспекции, из Пенсионного Фонда. Звонили Левенберг и Юшин, оба сказали, что все продукты распроданы. Просят ещё товар.
- А вот это хорошо, Аллочка, это очень хорошо. - В комнату вошел высокий седой человек лет тридцати пяти в китайской куртке и кожаной кепочке. - Надо же, только два часа отсутствовал и столько звонков. И все мной интересуются, и Пенсионный Фонд, понимаете ли, и налоговая инспекция. - Он подмигнул Михаилу, словно старому знакомому. - Вы ко мне?
- Здравствуйте, - поднялся с места Михаил. - Да, к вам.
- Здравствуйте, - протянул ему руку вошедший. - Я Кондратьев, директор "Гермеса". Вы по какому вопросу по мою душу?
- Моя фамилия Лычкин. Михаил Гаврилович Лычкин. Я вам звонил позавчера.
- Ну, во-первых, не позавчера, а третьего дня. Мы ждали вас позавчера. Что же вы не пришли?
- Я заболел. Неожиданно поднялась температура, - промямлил Лычкин.
- Позвонили бы. Понимаете, в чем дело, господин Лычкин. Место, которое я хотел предложить вам, уже занято.
- А что это за место?
- Хорошее место, - открыто улыбнулся Кондратьев. - Место менеджера, Михаил Гаврилович. А свято место, как известно, пусто не бывает.
От досады Михаил прикусил губу. Вот тебе и карьера бизнесмена. Черт бы побрал мамашу со своим волосатым Эдиком!
- И что же теперь? - пробубнил Михаил.
- А теперь придется обождать. Вообще-то вы нам подходите по всем показателям. Но... опоздали. Вчера я оформил на это место другого человека. Вакансия занята...
- Ладно, я пошел, - покрутил на пальце ключи от машины Михаил и направился к выходу.
- Послушайте, - остановил его Кондратьев. - Я могу пока предложить вам место... грузчика.
- Грузчика? - вспыхнул Лычкин. - Но я закончил Плехановский институт.
- Ну временно, временно. Поработаете, войдете в курс нашего дела. Да и зарплата будет немалая. В свободной валюте, между прочим.
- Да? - воодушевился Лычкин.
- Да, да. Для начала двести долларов в месяц. Соглашайтесь, а потом разберемся. Очень не хотелось бы терять такого работника, молодого специалиста. Мы же пока только начали работать, правда, довольно успешно. Возим продукты из Китая, и все разбирают, привозить не успеваем. Но сейчас у нас первая цель рассчитаться с банком за кредит. Преодолеем это, дальше все пойдет как по маслу! А грузчиками и мы ещё пару месяцев назад наработались всласть, и я, и мой заместитель Никифоров. Только вот Аллочку бережем от такой работы, - подмигнул он девушке. - Ну? Как вы? Согласны?
Михаил подумал с полминуты, а затем махнул рукой и сказал:
- А, была, не была! Что мне терять? Согласен!
3.
... - Да не верю я тебе, Игорек, больше! Ты что, меня за окончательного лоха держишь? - укоризненно глядя на Глотова, говорил Михаил Лычкин. Они сидели в полупустом зале ресторана "Пекин". Михаил никак не мог доесть дорогостоящий суп из акульих плавников.
- Да ты ешь, Мишаня, ешь, полезнейшая вещь, так потенцию поднимает. Врачи рекомендуют, гадом буду, - таращил на него свои круглые словно бусинки водянистые глазенки Игорь Глотов. - А то ты налегаешь на водку, будто ты её никогда не пил... Я вот закусываю, и ни в одном глазу. - Вот, грибочков китайских, бамбук хавай, трепанги тоже очень рекомендуются для постельных подвигов...
- У меня нет таких проблем, - огрызнулся Михаил. - Проблемы обратного порядка, времени нет всех красивых телок перетрахать, торчу на работе день и ночь, и толку никакого, мать их...
- Как это нет толку? Сам же говорил, ваш "Гермес" процветает, товарчик ваш китайский идет нарасхват. - При этих словах глаза Игоря стали совсем круглыми и непроницаемыми.
- "Гермес"-то, может быть, и процветает, я не спорю, только вот Михаил Гаврилович Лычкин не процветает, а меня это как-то больше колышет, Игоряха. А старые товарищи бабки не отдают... Надо ещё пивка заказать, запивать нечем...
- Да запивай лучше минералкой, здоровее будешь, Мишаня. А сколько же тебе твой босс платит, если не секрет?
- Триста баксов, какие тут секреты, - злобно отвечал Михаил. - А ты мне, Игоряха, если считать по нынешнему курсу должен три штуки. Или я не прав?
- Да прав, прав, - рассмеялся Глотов. - И я не отказываюсь отдать. Ты не боись, Мишаня, за мной не заржавеет. Я тебе, братан, ещё могу ой как пригодиться...
- Да чем ты мне можешь пригодиться? Что с тебя проку? Только и знаешь, что в казино торчишь, да водку глушишь...
Игорь слегка скривился, но сглотнул оскорбление.
- Братана моего помнишь? - тихо произнес он.
- Так, смутно, - солгал Михаил, весь внутренне напрягаясь. Он вовсе не был так пьян, как казалось Игорю. Он сам настоял на этой встрече, предложив угостить Игоря и поговорить о долге. Он прекрасно помнил его старшего брата Коляку. Эта угрюмая тупая личность в постоянной кепочке-малокозырочке, с папироской, прилипшей к губе, появлялась с приблатненной компашкой около их школы, когда Игоря кто-то обижал, и наводила шорох. Игорь и Коляка жили в коммуналке в соседнем с Михаилом доме на Ленинградском проспекте. Собственно, из-за этого старшего брата Михаил и водил дружбу с тупым малограмотным Игорем, подкидывал ему деньжат с барского плеча, доставал продукты, шмотье. Взамен этих услуг Михаилу была обеспечена безопасности и неприкосновенность. Но это так, для пущей страховки, вообще-то его мало кто обижал, слишком уж нужным он был человеком. Пару раз Игорь побывал у них дома, после чего из квартиры пропало несколько серебряных ложек и дефицитных книг. "Ты этого ублюдка больше в дом не води", - заявила Михаилу мать. - "А то скоро по миру пойдем. И вообще нечего тебе с ним дружить, тоже мне, нашел себе приятеля, пакость какая..." - "Ты знаешь, мам," произнес тринадцатилетний Миша. - "Это нужный человек. Из-за дружбы с ним меня никто обидеть не может." - "Да?" - покосилась на него мать. - "Тогда общайся, но только там, на стороне. А здесь ему нечего воздух портить... Не обеднеем, разумеется, но больно уж он поган, ты меня извини..."
Игорь наведался в шикарную квартиру Лычкиных ещё один раз, заявившись как-то без приглашения, якобы за учебником. Михаил старался не оставлять его ни на секунду без присмотра, и когда в гостиной зазвонил телефон, позвал Игоря с собой. Отвернулся он лишь на какое-то мгновение и ничего подозрительного не заметил. А после его ухода с ужасом обнаружил, что из шкатулки стоявшей на столе пропали серебряное колье и браслет с аквамаринами, которые неделю назад привез отцу из Таиланда один писатель, отоваривавшийся у него. Отец подарил набор матери, которой он очень понравился, хотя украшений у неё было видимо-невидимо. Но это была очень оригинальная вещь, к тому же аквамарин был её камень по гороскопу.
