Марина Серова - Призрак в опере
Я остановила машину у ближайшего супермаркета. Уродец современной архитектуры, стеклобетонное чудовище, нечто среднее между складом и дворцом, призывно мигало огнями рекламы, крутящимися лентами и всякой дребеденью, привлекающей покупателей, как думают наивные хозяева магазинов. Внутри было прохладно, едва слышно урчали кондиционеры, в воздухе витали ароматы дорогих продуктов. Я взяла у стойки тележку и двинулась между рядами, складывая понравившиеся мне деликатесы. Проезжая мимо фруктов, решила побаловать себя чем-нибудь экзотическим. Выбрала здоровенный ананас с приятно-шершавой кожицей, как шкура динозавра. Вслед за ним в тележку последовали несколько больших оранжевых шаров — апельсины. И так далее. С удовлетворением взглянув на заполненную доверху тележку, я покатила к кассе. И без происшествий добралась до дома.
«Ну, и что мы имеем? — размышляла я, нарезая продукты для гаспаччо. Уж если необходимо кулинарить, так делать что-нибудь более интересное, чем котлеты или примитивный суп. — Я разговаривала с разными людьми, и никто ни разу не упомянул ни молодого друга, ни любовника. Кого же я видела в ложе с Лилианой?»
Надо бы позвонить Кире, пусть он узнает по своим каналам, что там с маньяками-поклонниками. Может, и вправду кто-то угрожал примадонне, и она обращалась по этому поводу еще в Москве по месту жительства. Бывает же, люди из-за таких неприятностей номер телефонный просят заменить или еще там что. Сказано — сделано: я передала по телефону подполковнику Кирьянову свою просьбу и села обедать.
После обеда и традиционной чашки кофе руки сами потянулись к заветному мешочку. А раз интуиция просит, нельзя ей ни в чем отказать. Интересно, что нам «косточки» расскажут. Выпала комбинация цифр, которая привела меня в хорошее расположение духа. 36+20+5 — «Вы успешно разрушите хорошо продуманный заговор, составленный против Вас Вашими соперниками».
Вот-вот, это то, что доктор прописал. В самый раз. Значит, я на верном пути и буду действовать, как наметила.
С такими мыслями я стала собираться на вечер памяти Лилианы Жиндаревой. М-да, зачастила я в театр. Если так дальше пойдет, превращусь в настоящую театралку, настоящую поклонницу Мельпомены…
На этот раз я решила не выпендриваться — очаровывать мне сегодня никого не нужно. А вот расположения и откровенности окружающих добиться необходимо. Элегантные классические брючки и миленькая блузочка будут в самый раз. Выходя из квартиры, я взглянула в зеркало, и увиденное — высокая симпатичная, даже обаятельная зеленоглазая блондинка — меня порадовало. Такой девушке хотелось довериться, рассказать о наболевшем. Ну, в путь.
Глава 4
Уже через полчаса я открывала парадную дверь, ведущую в фойе театра. На вечер были приглашены журналисты, даже парочка столичных, актеры из местных тарасовских театров, какие-то люди, похожие то ли на чиновников мэрии, то ли на дельцов средней руки. В общем, народу оказалось довольно много.
— Здравствуйте, Танечка, — раздался за моей спиной приятный баритон Кочеряна. — Я уж думал, вы не придете сегодня.
— Отчего же, Арарат Багдасарович? Это моя работа.
Арарат проводил меня в небольшой зал, где были расставлены несколько длинных столов, заставленных закусками, бутылками, вазами с фруктами. Я успела как раз к началу, все рассаживались согласно своим интересам. С одной стороны разместились актеры, с другой — все остальные приглашенные. Сразу же образовалось несколько кружков. Я выбрала местечко поближе к актерам — в надежде, что услышу что-нибудь интересное.
После того как за столом воцарилось молчание, с места вскочил маленький лысенький толстячок, как выяснилось — заведующий литературной частью, и начал быстро, выплевывая слова, говорить. О Лилиане и ее роли в искусстве, затем переключился на Арарата Багдасаровича, стал зачем-то его благодарить, потом снова заговорил о Лилиане. И так до тех пор, пока народ, сидевший за столом, не начал проявлять нетерпение, постукивать вилками по тарелкам, украдкой жевать, чавкать.
Следующим поднялся какой-то довольно представительный мужчина, сказавший пару стандартных фраз соболезнования, его сменила длинная, коротко стриженная дама в пенсне (критикесса, как шепнул мне сосед справа). Что-то говорил Кочерян, пару слов тихим интеллигентным голосом сказал директор театра. Дальше каждый следовал своему собственному регламенту: кому нужно было — чокался, кому нужно — пил или курил.
Ну а я воспользовалась ситуацией и начала разведку боем. Для начала принялась расспрашивать соседа справа о том, кто есть кто. Сосед оказался довольно информированным человеком и живенько ввел меня в курс дела: кто из Москвы приехал, кто местный, даже кое-что рассказал о них самих. На мой вопрос, откуда такая полнота информации, сосед скромно ответил, что он репортер колонки культуры в одной из тарасовских газет. Я такой не знала, да мне, собственно, это было и неважно. Главное, чтобы костюмчик сидел, а откуда сведения — детали.
Мое намерение поговорить с господами актерами потерпело фиаско, так как уже через полчаса после начала мероприятия началось нечто невообразимое. Кое-где за столом уже рассказывали анекдоты, кое-где запевали — сначала тихонечко, а затем громче и громче. Как водится в русском менталитете, через пару-другую выпитых бутылок пошел до боли знакомый разговор типа: «Ты меня уважаешь?» С маленьким отличием: актеры начали выяснять отношения, кто талантливее, кто удачливее.
Оглянувшись, я увидела, что чиновники важно и чинно затопали к выходу в сопровождении мелко семенящего директора театра и критикессы, а оставшиеся предались чревоугодию и откровенному пьянству. Куда делся Кочерян, я не заметила.
Смотреть на это чавкающее краснолицее сборище становилось все неприятнее и неприятнее. Но работа есть работа. Я попыталась подсесть к одному актеру, другому. Вышла покурить, выпила с кем-то на брудершафт, кому-то подпела… Однако результатов — ноль. О Лилиане говорили много, охотно, но все не то. Никто не упомянул о молодом приятеле. Его на этих импровизированных поминках тоже не было. Хотя я до самого конца надеялась на удачу: придет. Судя по тому, как он и Лилиана вели себя в ложе, они были хорошо знакомы. А раз так, он должен был, просто обязан был появиться. Вероятно, он считал иначе. Показывать фоторобот присутствующим в данный момент не было смысла, актеры все равно не могли сосредоточиться на том, что мне было нужно. А уж тем более дать трезвый ответ.
Мои размышления прервал прилипала Весловский:
— Здрасте-здрасте, чаровница, — потирая потные ручонки, пьяно подхихикивая, двинулся ко мне этот маленький гигант большого секса. — Что ж вы обманули меня? А ведь я так ждал, надеялся и верил. Вы должны искупить свою вину, с вас поцелуйчик.
С этими словами пьяный придурок, плотоядно улыбаясь, потянулся к моему лицу своими жирными губами. О господи, за что мне это наказание?! Чем я заслужила это? Пытаясь отделаться от урода помрежа, я нечаянно толкнула рукой бутылку какого-то темного вина. Огромная лужа со скоростью света двинулась к краю скатерти и ручьем пролилась на светло-розовый костюм сидящей напротив меня девушки. Я поспешно вскочила, оттолкнув от себя Весловского, и кинулась на помощь — появился достаточно уважительный повод, чтобы избавиться от настойчивых ухаживаний облезлого Казановы.
— Простите, ради бога. Это нужно быстренько замыть, у меня есть прекрасное средство от пятен.
Девушка расстроенно разглядывала, как на ее юбке расплывается фиолетовое, похожее на чернильное, пятно.
— Мой самый любимый костюм… — чуть не плача сказала она. — Эта гадость, наверное, не отстирается.
— Давайте попробуем, вы мне покажите, где здесь туалет, а я что-нибудь попытаюсь сделать. Не переживайте, у меня с пятнами разговор короткий. Только действовать надо быстро, пока оно не слишком впиталось.
Мы прошли в дамскую комнату, и девушка скинула юбку. Я достала из сумочки маленький пузырек, который давно-давно получила в подарок от своей бывшей одноклассницы — доктора химических наук, между прочим. Это была экспериментальная жидкость, которую использовали в оборонной промышленности. Ира пыталась объяснить, для чего именно, но я так и не поняла. То ли ею что-то протирают, то ли заливают, то ли куда-то добавляют. В общем, неважно, главное, что эта жидкость классно выводила пятна. А так как моя профессия связана с риском не только для жизни, но и для одежды, то для меня сей пузырек — палочка-выручалочка.
Я смочила платок жидкостью и накрыла им пятно. Оставалось ждать. Девушка, наблюдавшая за моими манипуляциями с удивлением, спросила:
— Вы что, в химчистке работаете?
— Нет, с чего это вы решили? Я частный детектив.
— Да, а я берлинский летчик, — рассмеявшись, ответила девушка, — здесь пролетом.
