Джеймс Чейз - Банка с червями
С того страшного момента, как Пит, войдя в их маленькую кухню, нашел неподвижную Кэрри, похожую на выкинутого на берег мертвого кита, он совершенно сломался.
Многие из его друзей, озабоченные его отсутствующим видом, советовали ему подкрепляться спиртным, чтобы встряхнуться и восстановить душевное равновесие. Раньше Пит почти не пил, а при исполнении служебных обязанностей не пил вовсе. Но убедившись, что виски несколько смягчает его горе, он начал пить без удержу. Начальник полиции Террелл сам обожал свою жену и потому хорошо понимал Пита. Он пробовал с ним говорить, но все было напрасно.
Как– то раз двое малолетних воришек задумали обчистить один из многочисленных портовых баров. Пит, пьяный, застал их на месте преступления и пристрелил обоих. Протрезвев и обнаружив, что он натворил, Пит долго рыдал. Начальнику полиции ничего не оставалось, как отправить его на пенсию. Но мэрия в пенсии Питу отказала. Когда его скудные сбережения закончились, Пит превратился в одного из тех опустившихся оборванцев, которые днюют и ночуют в гавани и берутся за все, о чем ни попросят.
Я познакомился с этим коротко стриженным седым верзилой с покрасневшими веками через закадычного друга Пита Эла Барни и всякий раз, когда сталкивался с беднягой, вручал ему пачку сигарет, памятуя, что, если бы не проклятая посудомоечная машина, он и по сию пору наводил бы порядок в гавани.
На следующее утро после того, как я проводил Джоша Джонса и его спутников до дома, я около девяти утра отправился искать Пита.
Солнце понемногу входило в силу, и я чувствовал себя вымотанным, ведь поспать мне удалось всего несколько часов. Я медленно брел по набережной. Для Эла Барни было еще слишком рано, его тумба пустовала. Он вылезал из своего пристанища, только когда появлялись туристы, но Пита я нашел. Он сидел на перевернутом ящике и чинил рыболовную сеть.
– Привет, Пит, – окликнул его я. Пит поднял голову и улыбнулся. Его лицо загорело докрасна, голубые глаза слезились.
– Привет, – отозвался он. – Ты что-то рано, Барт.
– Работа. Можешь отложить эту сеть и выпить со мной кофе?
Пит аккуратно сложил сеть и встал.
– Конечно. Сеть может подождать. А кофе? Да, кофе я выпью.
Мы пошли в бар “Нептун”. Я заметил, что Пит еле волочит ноги. Он шел медленно, как больной слон.
Бармен Сэм улыбнулся мне, когда мы с Питом уселись за столик.
– Доброе утро, мистер Андерсен, – сказал он, подойдя к нам и вытирая наш стол грязной тряпкой. – Что будем заказывать?
– Два кофе, бутылку виски, один стакан и воду, – распорядился я, не глядя на Пита.
– Сию минуту, мистер Андерсен, – откликнулся Сэм и поспешил обратно за стойку.
– Пит, – сказал я тихо, – у меня есть для тебя работа. Плачу двадцать баксов.
Пит смотрел на меня, вытаращив глаза.
– Не может быть… – Он осекся, так как Сэм принес нам кофейник, виски, кружки и стакан. Когда Сэм вернулся за стойку, Пит продолжил:
– А что за работа, Барт? Господи, двадцать баксов!
Он не сводил глаз с бутылки, так малыши смотрят на мороженое.
– Угощайся, – пригласил я. – Налей себе.
– Вообще-то еще рано, но, может, стаканчик я пропущу.
Трясущейся рукой он налил стакан дополна. Я смотрел в сторону: тяжело было наблюдать, как все больше опускается этот порядочный, добрый человек, и сознавать при этом, что помочь ему нельзя, он обречен. Помолчав некоторое время, я спросил:
– Ты знаешь Джоша Джонса?
Пит вытер губы рукой и глубоко вздохнул:
– Джоша Джонса? Еще бы! Я всех в порту знаю. Это паршивый ниггер. Он работает у мистера Хэмела – писателя. Да он родную мать продаст.
– Это я уже слышал, – прервал его я. – Знаю от Эла Барни.
Пит кивнул. Его рука снова потянулась к бутылке, но в нерешительности остановилась.
– Наливай себе, Пит, я знаю, тебе надо выпить.
– Пожалуй! – Он налил еще такой же стакан. Осушив его, я рухнул бы замертво.
– Пит! Я хочу поручить тебе организовать за Джошем слежку. Мне надо знать про каждый его шаг. Он пустил к себе двоих – мужчину и женщину. Я должен узнать, когда они от него уйдут и куда. Можешь мне помочь?
Пит опрокинул в себя стакан, вздохнул, расправил широкие плечи и теперь уже твердой рукой налил кофе мне и себе.
– Легче легкого, Барт. У меня здесь целая орава мальчишек, они будут ходить за Джонсом и теми двумя как приклеенные.
– Ну хорошо, тогда наладь слежку сразу. – Я отхлебнул кофе. – Только чтобы никто из этой троицы не догадался, что за ними следят. У мужчины черные волосы и борода, он среднего роста. Женщину я не разглядел, но они будут вместе.
– Значит, двадцать баксов? Я посмотрел в сторону стойки. Сэм как раз отвернулся, и я сунул Питу деньги:
– Потом заплачу еще. – Я вынул свою визитную карточку. – Если эта парочка куда-то соберется, позвони мне. Договорились?
Пит кивнул. Он снова был полицейским. Виски вернуло его к прежним временам, когда он славился как образцовый блюститель порядка в порту.
– Можешь на меня положиться, Барт.
– Забирай бутылку с собой. Это дело для меня очень важное.
Пит улыбнулся, обнажив черные остатки сгнивших зубов:
– Хорошо, Барт, все будет в порядке.
Я встал, заплатил за виски и кофе и вышел на залитую солнцем набережную.
Ничего лучшего мне не придумать, утешал я себя. Не слишком хороший выход, но лучше так, чем никак.
Я прошел к своему “мазеру”, сел в него и поехал в Парадиз-Ларго. Запустив запись Боба Дилана, чтобы не слишком скучать, я сидел и ждал, когда появится Нэнси Хэмел.
Когда я вернулся в агентство, Чик Барни взбадривал себя виски. А я купил на деньги Берты бутылку “Катти Capк”. Увидев, как я ее откупориваю, Чик спросил:
– Кого это ты обкрутил?
Я сел за стол, налил себе стакан и улыбнулся:
– Не имей сто долларов… А как у тебя идет дело?
Чик надул щеки:
– И не спрашивай. Временами я проклинаю нашу работу. В центральном магазине самообслуживания обнаружились недостачи. Кто-то из персонала жульничает. Вот я и расхаживаю по этому проклятому магазину с грозным видом. Ну и работенка! А что у тебя?
– Ничего. Пустая трата времени и денег. Я проводил Нэнси до клуба, посмотрел, как она играет в теннис с Пенни Хайби, ест за завтраком салат с креветками, затем поехал следом за ней в гавань. К яхте она не приближалась, просто бродила по набережной, словно хотела убить время. Купила устриц и краба, потом поехала домой – ничего не скажешь, – скучающая в одиночестве женщина не знает, чем себя занять.
Но у меня были теперь другие сведения. Я надеялся, что она пойдет к Джошу Джонсу, но она этого не сделала. Самого же Джонса нигде не было видно, ни на яхте, ни на набережной.
Выпив, я пошел к Гленде. Она сказала, что полковник занят. Я отдал ей состряпанный на машинке рапорт:
– Как я уже говорил, похоже, абсолютно ничего.
– Но все же продолжай, – распорядилась Гленда. – Вдруг что и случится.
– Например, конец света? Кстати, Гленда, хочу напомнить, что мне пора в отпуск.
– Только когда закончишь это дело.
– Ладно, этого можно мне не говорить.
Я вернулся к себе.
Чик уже собирался уходить.
– До скорого, приятель! – сказал он. – Завтра за ту же лямку.
– Что за вопрос? А ты смотри не напейся. Когда он ушел, я стал убирать свой стол и решил, что надо повидаться с Бертой. Проверил бумажник, чтобы посмотреть, на что я способен. У меня оставалось чуть меньше ста долларов, а продержаться нужно было еще восемь дней. Может, на этот раз Берта будет не склонна шиковать? Только вряд ли.
Я потянулся к телефону, но он зазвонил сам.
– Да, Барт Андерсен, агентство Парнэлла, – отозвался я.
– Это Лу Колдвэлл. Мне надо с вами встретиться. Срочно. Кто к кому приедет – вы ко мне или я к вам?
Я насторожился. Лу Колдвэлл был агентом Федерального бюро расследований. В городе у него была контора, но он в ней почти не показывался. В Парадиз-Сити ФБР делать было нечего. В основном работать Лу приходилось в Майами.
– У меня назначена встреча, Лу, – сказал я. – А завтра нельзя?
– Ни в коем случае! Я же сказал – срочно.
– В чем дело-то?
– Речь идет об отпечатках пальцев на той зажигалке, которую вы нашли. Гарри Мэдоуз послал их в Вашингтон. Они там чуть со стульев не попадали. Так вы ко мне или я к вам?
Я не колебался ни секунды. Если Гленда увидит Колдвэлла, она потребует, чтобы я объяснил, зачем он ко мне приезжал.
– Жди меня, Лу, я буду у вас через десять минут. – И я повесил трубку.
Ну теперь, размышлял я, надо вести себя крайне осторожно. Значит, мой хиппи опознан. Раз в Вашингтоне падают со стульев, он, выходит, птица высокого полета. И мне снова припомнились слова Берты: “Я бы пригляделась к этим богатеям, на кого ты работаешь, и взялась бы за кого-нибудь из них”.
"Держи ухо востро, Барт”, – внушал я себе, спускаясь на лифте в гараж.
Лу Колдвэлл поджидал меня в своей тесной запущенной конторе. Высокий, лет этак сорока, в волосах уже пробивается седина, челюсть квадратная – сразу чувствовалось, что он – крепкий орешек. Время от времени мне случалось сыграть с ним в гольф, я всегда старался поддерживать хорошие отношения с полицейскими и с ФБР. Пожимая ему руку, я посетовал:
