Миюки Миябэ - Седьмой уровень
— Что с тобой? — спросила она.
Смутившись, Мисао пробормотала:
— Я вас задерживаю? Вы торопитесь домой?
Видимо, ее тревожило, что в любую минуту Эцуко может начать прощаться.
— Я не тот тип человека, который нравится другим. Особенно женщинам, — сказала Мисао, опустив глаза. — Я попросила вас о встрече, а сама ужасно боялась, что, если вы согласитесь и мы встретимся, я вас разочарую. И что вы больше не захотите никогда со мной встречаться. Я такая неспособная…
— В чем же?
— Я совсем не умею заводить друзей.
Эти слова растрогали Эцуко, как музыка, исполненная на какой-нибудь простенькой дудочке.
— Если хочешь, — сказала она, не задумываясь, — можем сегодня вечером поужинать у меня. Ты позвонишь и предупредишь родителей, а вечером я тебя провожу.
— Правда? — Мисао засияла. — Как я рада! О предках можно не беспокоиться. С ними проблем не будет.
Будучи сотрудником «Неверленда», Эцуко вероятно зашла слишком далеко. Но она не раскаивалась. В тот вечер они чудесно провели время. Вместе поужинали, затем, подключив Юкари, сыграли в карты, послушали музыку.
Даже сфотографировались. За неделю до этого они с Юкари ездили в Диснейленд и в фотоаппарате осталось еще несколько кадров.
…Поднявшись, Эцуко подошла к этажерке, установленной возле окна в гостиной. На ней стояло несколько фотографий в рамках. На одной из них Мисао, улыбаясь, обнимала Юкари. Снимок был сделан в тот вечер.
Помнится, Мисао призналась, что она только что подстриглась.
— Зашла в парикмахерскую перед встречей с вами, — сказала она, краснея.
Сейчас ее волосы, должно быть, уже отросли.
Ярко-розовая майка, потертые джинсы «в облипку». На левом запястье мужские часы, в ушах яркие сережки.
В тот вечер они расстались в половине десятого. Эцуко отвезла Мисао на машине. Та жила в Восточном Накано, недалеко от Китидзёдзи, найти ее дом не составило труда.
Дом был погружен во мрак, даже у входа не горел фонарь.
— Кажись, родителей нет, — сухо бросила Мисао, вылезая из машины.
Стоя на пороге, она не отрываясь смотрела, как Эцуко дала задний ход, развернулась и поехала в обратном направлении.
Это был тот единственный раз, когда она виделась с Мисао. И вот теперь девочка убежала из дома.
— Где же ты пропадаешь? — спросила Эцуко, глядя на прелестное личико, улыбающееся с фотокарточки.
Вот уже какое-то время от Мисао не было никаких звонков. Ни в «Неверленд», ни домой. Около недели? Нет, кажется, дольше. В последний раз они говорили по телефону в конце июля. Мисао сообщила, что подрабатывает в кафе, получила зарплату и собирается пойти с друзьями куда-нибудь развлечься.
Она попыталась припомнить голос Мисао в тот момент. Но запомнилось только, что она была веселой.
«Попытаюсь дойти до седьмого уровня. Безвозвратно?»
Запись в дневнике не давала покоя. Что это за место, из которого невозможно вернуться? Что, вообще, это значит?
Странно, но внезапно самой захотелось узнать, где она находится. Взглянула на часы — шестнадцать часов, тридцать пять минут.
7
В кухне не нашлось ничего, что могло бы заменить резиновую грелку или пузырь для льда.
Чем бы ни была вызвана головная боль, от холодного компресса хуже не будет. Он взял в ванной полотенце и, намочив, положил ей на лоб, но вода была тепловатой, особого эффекта не последовало. Только подушка стала сырой.
Холодильник состоял из трех отделений, верхнее занимала морозильная камера. В ней нашлись кубики льда, покрытые белым налетом. Он насыпал их в полиэтиленовый пакет, найденный в продуктовом ящике. На этот раз, кажется, сработало.
— Ужасно приятно, — вздохнула она. — Спасибо.
Она вновь погрузилась в сон. Прикрыв дверь, он вернулся в кухню.
Так что же все-таки делать?
Может быть, она права, надо просто попытаться сосредоточиться, и тогда что-нибудь вспомнится. Он уже не находил в своих действиях никаких отклонений. Прошло то состояние, когда он со сна не мог соединять слова и вещи. И вообще, он более или менее успокоился.
И однако память упрямо не возвращалась. Как ни пытался он восстановить события прошедшей ночи, как ни пытался вспомнить, где живет, безрезультатно, точно шарил взглядом по пустой коробке.
Ничего не просматривается. Ну конечно! — вдруг сообразил он. Проблема с памятью, вызывающей зрительные образы. Образы, сопровождаемые звуками, запахами и даже тактильными ощущениями.
Ладно, а как насчет чисел? Может, удастся вспомнить какие-нибудь даты?
Например, исторические даты.
Почти тотчас всплыло словосочетание «ввоз оружия». Так когда же впервые в Японию было завезено огнестрельное оружие?
1543 год.
Он сам удивился — что за ерунда! К чему эта совершенно бесполезная информация?
Вслед за этим посыпались и другие даты. 1192 — «установление сёгуната в Камакуре». 645 — «реформа Тайка».
Но ведь он не школьник, которому надо сдавать экзамен по истории! Вероятно, это остатки когда-то давно усвоенных знаний.
А что если он был учителем? Преподавал детям историю?
Он попытался представить себя в роли учителя, но тщетно. Что-то подсказывало ему, что он ошибается.
Как насчет английской орфографии? Помню число «π»? Таблицу умножения?
С английскими словами дело обстояло неважно. Но было такое чувство, что он путается в их написании не потому, что забыл, а оттого, что в своей прежней жизни не нуждался в этом. Таблица умножения отлетала от зубов, число «π» — 3,14. Наугад взяв числа из лежащей на столе газеты, попытался произвести сложение, вычитание, умножение и деление. Получилось без какого-либо труда.
Короче, знания такого рода не утрачены. Уже хорошо.
Однако причин для радости мало. Он напоминал себе дом, у которого имеется лишь фундамент. Крышу и стены унесло ураганом.
А главное — пистолет и кейс, набитый деньгами…
Невольно вырвался вздох. Рассеянно осмотрелся. Блуждая взглядом по кухне, он вдруг понял, что ищет чего-то.
Что же это может быть? Ищет, глядя на стол, на полки…
Сигареты.
Он даже хлопнул себя по лбу. Точно! Я был курильщиком. Какая марка? Какой марки сигареты я курил?
Он легко смог припомнить названия сигарет. «Mild Seven», «Caster», «Kent», «Lucky Strike», «Cabin». Но какие именно он курил? Провал. Как ни напрягал голову, не всплывает. Только невыносимо захотелось курить. Теперь он хотя бы знал, что в квартире отсутствуют сигареты.
Хочешь не хочешь, надо идти на улицу.
Рано или поздно придется выйти.
Он с четверть часа расхаживал взад-вперед по кухне, повторяя про себя эту фразу.
В любом случае, невозможно вечно сидеть взаперти. Необходимы продукты, судя по ее состоянию, понадобятся лекарства. Рано или поздно придется выйти.
Но стоит показаться на улице — арестуют…
Закрыв глаза, попытался представить, как это происходит. Какие образы вызывает слово «арест»? Если, предположим, до того, как потерять память, он совершил поступок, угрожающий арестом, что-то в душе должно подсказывать, чего остерегаться.
Полиция.
Слово не вызвало никаких конкретных ассоциаций. На самом дне сознания, точно на экране, мелькнул крутящийся красный маячок и исчез. Почудилось, будто донесся топот бегущей толпы. Картина, какую нередко видишь в кино или по телевизору, в сериале. Вряд ли из этого можно что-либо вывести.
Если его преследовали, стал бы он спокойно дрыхнуть в незнакомой квартире! Хочется думать, что не настолько он глуп.
Ну ладно, хватит! — он резко отошел от стола. Лежавшая на краю газета с шелестом слетела на пол. Вдруг сообразив, он бросился ее поднимать.
Если что-то произошло, это обязательно должно быть в газете! Если действительно произошло нечто чрезвычайное: ограбление, похищение заложника или какое-нибудь еще преступление, завязанное на больших деньгах, — первое, что она предположила, едва увидев содержимое кейса.
Открыл на странице происшествий. Сразу на глаза попался крупный заголовок: «Школьники погибли в результате несчастного случая». На каком-то морском курорте утонули два ребенка.
Дальше.
«В конфликте из-за наследства старший сын поджег дом».
Дальше.
«Убийство в районе Сугинами переквалифицировано в самоубийство».
Дальше.
«Студент-альпинист погиб, сорвавшись с горы».
Просмотрел все — никаких сообщений об ограблении или требовании выкупа. Не было и статей, в которых бы упоминалось о том, что полиция разыскивает двух подозреваемых — мужчину и женщину.
Немного отлегло. Он вдруг сообразил, что в их распоряжении есть не только газета. Почему он раньше об этом не подумал? Телевизор! Надо включить телевизор. Взглянул на настенные часы в кухне — четыре часа. Как раз время, когда передают новости по NHK.
