Леена Лехтолайнен - Мое первое убийство
До прихода Хейкки Пелтонена я попыталась быстро позвонить в Германию Яне, но линия была занята. К счастью, я обнаружила номер ее телефона на обороте старой рождественской открытки. Я сохранила ее только потому, что на ней был весьма симпатичный атлетически сложенный Дед Мороз в новогодней шапочке, прикрытый только собственной бородой. В прошлом у меня на стене висела богатая коллекция открыток с красивыми мальчиками, но потом я обнаружила, что все они похожи друг на друга, как братья. Тем более что при ближайшем рассмотрении многие эротические открытки выглядели довольно глупо.
Хейкки Пелтонен был точен. После телефонного разговора я представляла себе мужчину пенсионного возраста с солидным брюшком, любителя спокойных воскресных прогулок на лодке под парусом. На самом деле отец Юкки выглядел молодо, лет на сорок, хотя ему наверняка уже перевалило за пятьдесят. Это был подтянутый мужчина с загорелым лицом, обветренным во время морских прогулок Внешность белокурого викинга Юкка явно унаследовал от него. Пелтонен был одет в темно-серый костюм дорогого шелка. Рукопожатие и короткий внимательный взгляд в другое время заставили бы меня покраснеть, хотя я не отношусь к категории женщин, которые предпочитают мужчин старшего возраста. Мне не пришлось думать, как начать разговор, он сделал это за меня.
— Барышня или госпожа Каллио — как к вам следует правильно обращаться? Я надеюсь, вы расследуете тайну смерти моего сына как можно скорее. Такое несчастье очень тяжело пережить и без полицейских допросов. Поэтому я надеюсь, вы не будете долго говорить с моей женой, она совершенно потрясена и находится в шоке. Насколько я знаю, вы уже опросили друзей моего сына.
— Прошу прощения, но мы должны внимательно изучить все обстоятельства случившегося. Вполне возможно, кто-то из его друзей был свидетелем смерти.
— То есть вы утверждаете, что мой сын был убит?
— Я ничего не утверждаю. Но я обязана принять во внимание любые детали.
— Все друзья Юкки — интеллигентные молодые люди. Зачем им было кого-то убивать? Даже если это и убийство, я считаю, что его совершил кто-то совершенно посторонний. Этой весной происходило много ограблений коттеджей, вокруг дач ходит много разного сброда.
Мне казалось маловероятным, чтобы какой-то случайный бродяга влез в коттедж, где было много людей, летом в субботу, но я промолчала.
— Может, Юкка просто оступился, и… Они все немного перебрали в тот вечер, а мостки иногда такие скользкие…
— Да… Но как же он тогда умудрился разбить себе голову? Край мостков находится высоко от поверхности моря, и вода их не заливает. Так что если бы Юкка разбил голову о край мостков, там остались бы следы. К тому же вряд ли можно так сильно разбить голову о круглый край мостков. Около мостков нет и камней, о которые он мог бы так сильно удариться. Ближайшие — те, около которых было обнаружено тело. Мы проверили: упав с мостков, невозможно удариться об эти камни.
Коллеги из технического отдела посмеялись надо мной, но все же действительно проверили, можно ли удариться о прибрежные камни, падая с мостков.
Пелтонену требовались факты. Его невозможно было убедить одними предположениями. Не впервые я попадала в ситуацию, когда, разговаривая с авторитетным человеком старше меня, сама как бы становилась допрашиваемой. Я была не в состоянии объяснять ему, что ко мне следует обращаться «констебль», а не «барышня» и что здесь вопросы задаю я, а не он. Я устала. Трудно пытаться изменить мир к лучшему.
— Моя жена была совершенно потрясена, когда у нее, как у преступницы, сняли отпечатки пальцев. Неужели этого нельзя было сделать позже?
— У вас снимали отпечатки пальцев? Это недоразумение, приношу извинения.
Ошибся кто-то из технического отдела. Я просила снять отпечатки пальцев у всего Хора Восточной Финляндии, но про Пелтоненов ничего не говорила. Я попыталась скрыть смущение.
— У вас есть младший сын — Ярмо Пелтонен. Насколько я знаю, он принимает участие в международной парусной регате и находится за пределами страны.
— Да. Сейчас Ярмо в Соединенных Штатах. «Мальборо Финляндии». Полагаю, вы слышали о регате? Мы не хотели бы сообщать ему печальную весть во время гонок, только после финиша. Знаете, регата имеет для него очень большое значение. Там на борту находится еще один приятель Юкки — Петер Валроз. Насколько я знаю, его жена Пия тоже была в тот вечер на вилле «Майсетта». Надеюсь, ребята не сойдут с дистанции после всех этих новостей…
Он снова пытался перевести разговор на повседневные темы — и это тоже была своеобразная реакция на шокирующее событие.
Пелтонен не смог сообщить мне ничего интересного. Было видно, что он был лишь в общих чертах в курсе жизни старшего сына. Юкка время от времени заезжал домой в Вестенд на обед, чаще они встречались на даче. Уже на протяжении многих лет Юкка вел самостоятельную жизнь, и у него было отдельное жилье.
— На мой взгляд, у него было слишком много женщин, но я надеялся, что со временем он успокоится. В остальном его дела были в порядке. Он выплатил ссуду за квартиру, успешно окончил Политехнический институт, работал в компании «Финский металл», увлекался музыкой и парусным спортом. Если не считать историй с женщинами, то можно сказать, он вел вполне обычную размеренную жизнь. Не представляю, кто мог его убить.
Я заметила, как резко обозначились морщины на загорелом лице Пелтонена. Видимо, он пытался себе внушить, что смерть сына — просто несчастный случай. Это было бы легче перенести. Убийство вынесло бы на поверхность сложные вопросы и тяжелые ответы.
— С кем еще дружил Юкка, не считая музыкантов из хора?
— У него было мало друзей. Коллеги по работе и товарищи по парусному спорту. Я не очень хорошо знал эту сторону его жизни. Спросите лучше у Антти Саркела.
— Когда вы встречались в последний раз? Показалось ли вам что-то необычным во время вашей встречи?
— Он позвонил нам во вторник вечером, чтобы уточнить, что на даче никого не будет. А до этого мы долго не виделись, поскольку мы с женой последние три недели плавали под парусом на западном побережье и вернулись только в понедельник.
Пелтонен на мгновение задумался. Сосредоточенно размышляя, он хмурил лоб в точности, как Юкка.
— Я не знаю, насколько это относится к делу, но пару месяцев назад Юкка спрашивал у меня, как привлечь должника к ответственности, не имея на руках расписки. Детали он не объяснил. По-моему, речь шла о небольшой сумме — что-то около десяти тысяч. У меня создалось впечатление, что кто-то занял у него денег и не хочет возвращать.
— Спасибо. Это может оказаться важным. И формальный вопрос: где вы стояли на якоре в ночь с субботы на воскресенье? Поймите, мы должны все проверить… — Я ждала взрыва негодования, но у моего собеседника был совершенно подавленный вид.
— Да, понимаю. Мы бросили якорь в небольшом порту к западу от Баресюнда. Утром мы спустились на берег позавтракать в кафе. С нами были наши друзья Ярл и Сюндстрем, так что можете проверить у них наше… хм… алиби. Могу дать вам их номера телефонов.
Я записала. У меня уже была целая гора информации для проверки и ни в чем никакой ясности. Допросы, рутина, обдумывание различных вариантов. Я любила размышлять, но фактов было слишком мало. Следовало также побеседовать с матерью Юкки, когда та немного придет в себя.
Наконец мне удалось дозвониться в Германию. Трубку сняла фрау Шен, мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать: это и есть Яна.
— Добрый день, это говорит Мария Каллио из Финляндии. Как поживаешь?
— Мария, привет! Как я рада тебя слышать! Ты в Германии или собираешься сюда? Знаешь, у меня родился сын, Михаэль, ему уже три месяца. Ты только представь: ребенок — у меня! Я до сих пор иногда не понимаю, что с ним делать!
— Ну а уж я тем более. Нет, я не собираюсь в Германию, звоню тебе по делу. Видишь ли, я сейчас работаю в полиции. Ну это отдельная история, как я сюда попала. Ситуация следующая: Юкка — твой бывший друг — умер, возможно, убит.
Только услышав потрясенные возгласы на том конце провода, я сообразила, что новость надо было сообщить как-то по-другому, мягче. Постепенно Яна немного успокоилась, и я смогла с ней побеседовать.
— Понятия не имею, за что его могли убить. Ну ты же помнишь, каким был Юкка, особенно с женщинами. Поэтому мы с ним и расстались. А когда я говорила, что он мне изменяет, спит со всеми подряд, он высокомерно отвечал, что его личная жизнь меня не касается. Будто он жил по другим правилам, не так, как другие. А если меня вдруг кто-то приглашал на медленный танец, то устраивал скандал. Иногда мне казалось, что его вообще не волнуют чувства других людей. Он всегда любил ходить по лезвию ножа, порой являлся ко мне на свидание из постели какой-нибудь своей бывшей подруги, а от меня шел к другой. Ой, подожди, Михаэль плачет. Секундочку, дам ему соску…
