Николай Леонов - Ждите моего звонка
— У Витуна наган барахлит, вот и мастерю помаленьку, — сказал он, увидев Климова.
— Ты у нас на все руки, Пахомыч, — сказал Климов, усаживаясь на подоконник.
— Садись сюда, Василий. Застишь, — Шленов выдвинул ногой табуретку, потом пошевелил пальцами и взял какую-то пилочку! Тоненькая пилочка прилипла к его пальцам, как к магниту, он ловко перехватил ее и стал подтачивать курок. — Молодежь, известно, что про оружие знает: куда патрон совать, да за что держать, — бормотал он в усы. — А наган, он, как баба, ласку и уход уважает, а не соблюдать — продаст. Опять же, как баба, продаст в самый роковой момент.
Климов улыбнулся рассуждениям старика. Шленову перевалило за пятьдесят, и в отделе его считали стариком. Потом спросил:
— А откуда же ты все оружейную механику знаешь?
— А что мастеровой мужик не знает? Я тебе хошь швейную машину, хошь часы, хошь лисапед починю, — ответил Шленов и взял в руки иголку. — Удивляюсь я на твоего заместителя, Василий. Военный человек, а оружие не любит. Я давеча его наган чистил, он как положил его в стол, так и в руки не брал больше года. Так в том нагане разве что мыши не завелись, Я и спрашиваю, что же вы, господин хороший, так с оружием обращаетесь, народное добро опять же? — Шленов отложил инструменты, быстро собрал наган, щелкнул курком и любовно погладил. — А заместитель твой скривился и говорит: «Я свое отстрелял, Иван Пахомович, сейчас, наверное, с десяти метров в дом не попаду». А я считаю, что непорядок, — Шленов убрал инструменты и стал снимать фартук, — на нашей работе без оружия ходить не дело.
Климов пробормотал в ответ что-то нечленораздельное и пошел к себе в кабинет.
В этот вечер Климов решил устроить себе выходной. Панина он видел, налетчики сейчас переживают тяжелые дни, и им не до работы, а он, Климов, тоже человек. Приняв такое решение, он побрился, надел лучшую рубашку, на всякий случай сунул в задний карман маленький браунинг и отправился в Сокольнический парк.
Вечер был теплый, но не душный, и парк кишел, как муравейник. На открытой террасе Климов выпил пару кружек пива, попыхивая трубкой, посидел с полчаса, бездумно разглядывая гуляющих, выслушал громкоговоритель, который срывающимся на бас женским голосом сообщил, что и где ожидает отдыхающих, и пять раз повторил, что сегодня самый-самый последний день, когда можно посмотреть мировой боевик «С черного хода» с участием очаровательной Мери Пикфорд.
Климов принял все эти сообщения к сведению и отправился в бильярдную, где два часа гонял шары с местным «жучком». «Жучок», нахваливая посредственно играющего Климова, продул ему партию и предложил удвоить ставку, а увидев, что партнер — калач тертый, стал выигрывать подряд, пока Климову это не надоело. Расплатившись с «жучком» и хозяином заведения, Климов выбрался на свежий воздух и увидел, что уже поздно и гуляющих поубавилось.
Тогда он направился к своему любимому развлечению — качелям. Проходя мимо тира, Климов услышал дружные аплодисменты и присоединился к зрителям, а когда увидел стрелка, протолкался ближе и встал за широкой спиной высокого военного.
У барьера стоял Зайцев, точнее он стоял не у барьера, а отступя шага на три. Винтовку «монтекристо» он держал в одной руке, словно пистолет, и, широко расставив ноги, медленно поднимал ее вверх. Климов понимал в стрельбе толк и знал, что так даже держать винтовку трудно. Но, судя по зрителям, огорченной физиономии хозяина, пузатому кофейнику и флаконам одеколона, стоящим на барьере, было ясно, что заместитель стреляет удачно.
Раздался выстрел, и на стене тира улыбающийся молотобоец опустил свою кувалду на голову пузатого и коротконогого буржуя. Все захлопали, а хозяин поставил на барьер чашку с привязанной к ней плиткой шоколада.
— Стреляй еще, товарищ. Закрой эту буржуйскую контору! — закричал белобрысый парень. — Я неделю назад полполучки прохлопал.
— Последний, — сказал Зайцев, заряжая винтовку.
— Больше не попадет, рука не выдержит, — уверенно сказал военный, стоявший перед Климовым.
Зайцев брезгливо улыбнулся и стал медленно поднимать винтовку. Все затаили дыхание, а спокойный женский голос произнес:
— Я не видела, чтобы Виктор промахивался.
Климов скосил глаза и увидел модно одетую женщину, что-то неуловимо знакомое было в ее лице. Ударил выстрел, и по реакции публики Климов понял, что Зайцев не промахнулся. Продолжая стоять за спиной военного, Климов увидел, как заместитель подошел к барьеру, положил винтовку, отвязал от чашки плитку шоколада, потом подошел к женщине и, взяв ее под руку, сказал:
— Пошли, сестричка.
«Конечно, сестра, — подумал Климов, глядя им вслед. — Как это я сразу не понял? Чтобы так стрелять, надо тренироваться, а Шленов говорил... Зачем врет? И выправка и морду брезгливо воротит — типичный петлюровец. А характеристика ЧК? Все равно надо проверить».
На следующее утро Климов первым делом написал в управление запрос, чтобы ему прислали личное дело заместителя.
Глава пятая СЕРЫЙ
Игорь Рыбин родился на воровской малине, а его мамой была та самая воровская «мама», которая укрывала беглых, принимала у деловых людей левый товар, поила водкой околоточного, а в праздники носила подарки приставу. Игорь не изучал блатного языка, как не изучал русского или любого другого, он говорил на языке своего дома и очень удивился, когда случайно выяснил, что большинство людей говорят иначе. В двенадцать лет Игорь попался на краже, был бит в участке и больше месяца болел. Мать он ненавидел, и не за то, что она его вырастила вором, а за глупость, жадность и неумение стать больше, чем воровская «мама». Однажды он обобрал ее дочиста, ушел из дому, и на Хитровке появился налетчик Серый. Кличку Игорь получил за цвет лица, густо усыпанного темной сыпью пороховых точек — в детстве ковырял патрон. Серый не признавал никаких законов, даже воровских, за что был неоднократно бит, но быстро вставал на ноги и с изощренной жестокостью расправлялся с врагами. Налетчиков схватила полиция, а Серый снова появлялся на Хитровке. Его стали подозревать и даже решили разделаться, но Серый сел. И сел так прочно, что даже неразбериха, возникшая в тюрьме в дни революции, не открыла дверь камеры Серого.
Из тюрьмы его освободили случайно. Большевики перетряхивали тюремное начальство. Нашли каких-то правых, или левых, или эсеров.. Точно Серый не знал. Начальников всех поснимали и назначили новых. А у него с начальниками взаимоотношения были испорчены вконец. За год до этой пересменки он сгоряча дал одному начальнику по морде, и Серому приплюсовали пятерик. Получилось совсем хреново. Побеги при новой власти прекратились, а срок был длиною в жизнь. И вдруг понаехали прокуроры и какие-то комиссии. Начались всякие разбирательства, были обнаружены перегибы или недогибы. Начальство разогнали, а заключенного Рыбина культурненько пригласили в кабинет с длинным столом и дубовыми стульями. Комиссия из пяти человек долго расспрашивала Рыбина, за что он год назад ударил начальника. Каковы у Рыбина политические взгляды. Парень в гимнастерке сказал речь о политическом чутье и дальнозоркости. Или близорукости. Точно Рыбин не понял. Главное, что через несколько дней его освободили, пожали на прощанье руку и даже дали денег на дорогу.
Через неделю Серый был в Москве. Здесь ему опять повезло. На случайной малине он встретил старого кореша, который свел его со Стариком. Поначалу дело выглядело как червонное золото. У Старика в районной уголовке был свой парень. Роли распределились так: Старик давал наколку и предупреждал о засадах и других замыслах ментов. Серый должен был собрать боевых ребят и приходить на готовенькое. Куш — пополам. Разница только в том, что Старик один, а у Серого на шее целая капелла. Но дело все равно выглядело заманчиво, и Серый согласился.
Ребят он собрал быстро. Свистка и Валета подобрал на Сухаревке. Они там шарашили пьяных и еле перебивались с хлеба на квас. Потом Серый шлепнул Вихря и приобрел классную девку и трех выученных налетчиков. Началась работа. Наколки у Старика были правильные. Взяли две кассы, прибарахлились. Не жизнь, а сказка. После третьего дела уголовка зашевелилась, но Старик знал все, даже когда начальник ходит в сортир. Брали только деньги, свидетелей Свисток не оставлял, и спать можно было спокойно. Потом два комиссионных магазина и ломбард. Связываться с барахлом Серый не любил, предпочитал наличные. Но Старик соблазнял тем, что продажа барахла налетчиков не коснется. И тут Серый дал промашку и согласился. Старик принял награбленное, а денег не дал. Сказал, что надежный скупщик, на которого он рассчитывал, уехал в Одессу и надо ждать его возвращения. А пока Серому и ребятам будет устроен в «Трех ступеньках» неограниченный кредит.
Однажды, когда Серый шел с Варькой по Ордынке, рядом остановилась шикарная пролетка, в одном из седоков он узнал Кобру, старосту тюремной камеры, где Серый провел последние семь лет.
