Мария Спасская - Волшебный фонарь Сальвадора Дали
– Ты согласна, Гала? – чуть слышно шепнул он. – Согласна быть моей?
– Да, – выдохнула Елена, прикрыв глаза в расчете на предстоящий поцелуй. Но, так и не дождавшись поцелуя, открыла глаза, взглянула на Кутасова и обомлела. Губы его злобно кривились, точно он прочел в лице своей визави какую-то страшную тайну. Сердце Леночки на секунду замерло и, гулко бухнув, ушло в пятки. А Кутасов с силой оттолкнул ее и закричал так, что пена выступила на губах:
– Ты не Гала! Какой из тебя ангел? У тебя нет души! Ты тварь! Бездушная тварь! Ты не сможешь вдохновлять! Ты готова стать женой безумца! Убийцы! Человека, получающего удовольствие от страданий других! Что движет тобой? Жадность? Любопытство? Или ты и сама такая же, как я? Тогда тебе меня не удержать! Ни за что не удержать на краю бездны! Гала была чистым ангелом, ее ужасала чужая боль, и рядом с ней я хотел стать лучше и чище, дотянуться до ее высот и никогда бы не пошел на убийство. А с тобой я камнем рухну вниз. Ты утащишь меня в свою преисподнюю! Уходи! Слышишь? Убирайся прочь!
Он смял в кулаке ее белую шапочку и запустил в открытую дверь. Леночка подскочила с кресла и стремительно выбежала следом за головным убором. И чуть не упала, налетев в темноте соседней комнаты на едва различимого чернокожего слугу. Тот поднял с пола шапку гостьи и держал ее в руках, согнувшись в почтительном поклоне.
– Извольте следовать за мной, сударыня, я отвезу вас, – церемонно проговорил он, словно был не в курсе только что разыгравшейся отвратительной сцены. Но по глазам его, смотревшим на Леночку с тоскливым сожалением, было заметно, что африканец не пропустил из разговора ни единого слова.
Всю следующую неделю Леночка Дьяконова, с того вечера пожелавшая называться Галой, ходила в деревню, нанимала сани и каталась перед домом на холме в надежде увидеть его хозяина. Но Серж Кутасов так больше и не появился на пороге. Перед самым своим отъездом из Клаваделя новоявленная Гала случайно услышала разговор медбратьев, из которого узнала, что загадочный русский покинул дом, убив чернокожего слугу с особой жестокостью и вдоволь поиздевавшись над трупом.
Фигерас, 1913 год
Невыносимо жаркое солнце плавило белые улочки небольшого торгового городка на севере Испании. На Каталонию опустился полдень, а с ним пришла и сиеста. Все реже стучали по пыльной брусчатке Фигераса копыта взмыленных мулов, почти не скрипели деревянные колеса повозок, звук проезжающего мотора не тревожил знойную тишину. За окнами домов стихали голоса, и только ученики муниципальной школы изнемогали от жары и необходимости часами сидеть неподвижно. На возвышении перед классом дремал за кафедрой толстяк-учитель, господин Траитер в видавшем виды цилиндре и с бородой такой длинны, что конец ее он прятал в карман атласного жилета. Одно неосторожное движение грозило обернуться стихийной контрольной, и дети бедняков, посещавшие это непритязательное учебное заведение, сидели тихо, как мышки под веником, стараясь не разбудить патрона.
Звенящую тишину класса нарушал лишь только скрип карандашного грифеля о бумагу – это самозабвенно рисовал свои бесконечные картинки единственный зажиточный ученик, сын уважаемых родителей Сальвадор Фелипе Дали. Отец мальчишки служил в Фигерасе нотариусом, и нотариусу Сальвадору Дали-и-Куси – а именно так звали отца юного рисовальщика – никто никогда не посмел бы перечить. По этой ли причине, или из-за того, что маленький Сальвадор был на редкость странным ребенком, склонным к эксцентричной мистике, учитель водил с учеником некоторое подобие дружбы.
Частенько после уроков мальчик отправлялся к господину Траитеру в гости. Дом учителя долгое время оставался для Сальвадора Фелипе невероятно загадочным местом. В воображении мальчика оно походило на кабинет доктора Фауста. Глаза ребенка разбегались, стоило только переступить заветный порог, и руки сами тянулись к необыкновенным вещам. На полках огромной библиотеки вперемежку с толстенными пыльными фолиантами располагалось немало диковинных вещиц, возбуждавших любопытство и будивших воображение. Была в кабинете сушеная жаба, подвешенная к потолку за лапку и служившая барометром. Стояли на полках колбы, реторты и тигли. Комната выглядела как лаборатория настоящего алхимика.
Господин Траитер слыл в Фигерасе чудаком, собирающим по заброшенным домам различные редкости. Ближе к ночи учитель отправлялся в опасные экспедиции, обследуя старинные замки, покинутые владельцами из-за дороговизны проживания в них. Не обходил он вниманием и оставшиеся без наследников дома покойников. Какие только сокровища не приносил учитель из своих походов! Один раз он вынул из большой шкатулки красного дерева, отделанной гранатовым бархатом, красную блестящую статуэтку Мефистофеля. Зажигая хитроумное устройство – трезубец, воздетый сатаною ввысь, – Траитер устроил фейерверк до потолка, не менее малыша Дали радуясь импровизированному салюту. В другой раз показал юному приятелю четки, размером превосходившие корабельную цепь.
И в тот день, залучив мальчика в гости, учитель внимательно посмотрел на Сальвадора и как бы между делом осведомился:
– Малыш Дали, помнишь тот дом на скале, где проживал чокнутый русский?
– Тот, который повесился? – бесхитростно уточнил мальчик.
– Угу, – интригуя, качнул бородой господин Траитер. – Сегодня ночью я обследовал это богом проклятое жилище на предмет всяких диковин. Должен тебе сказать, что ничего особенно интересного я не нашел, но одна оригинальная вещица привлекла мое внимание. А ну-ка, малыш Дали, взгляни на это…
С изяществом фокусника старик взмахнул руками, и на столе перед мальчиком очутился волшебный фонарь. Крутанув барабан, учитель застыл с довольным видом, наблюдая за реакцией ребенка. Не в силах отвести глаз от мчащихся по снегу лошадей, влекущих сани, Сальвадор Фелипе замер, пораженный. Движущиеся картинки напоминали гипнотические миражи, порожденные его снами. Но не столько лошади и сани потрясли юного Дали, сколько закутанная в меха русская девочка, мчащаяся на санях.
Мальчик знал, что ее зовут Гала, ибо так было написано внизу на каждом рисунке, под копытами лошадей. За санями с Галой мчался волк с фосфоресцирующими глазами. Девочка смотрела прямо на Дали с выражением горделивой скромности, и от этого взгляда сжалось сердце. Живая! Да она же живая! Выразительные ноздри и близко посаженные глаза делали ее похожей на лесного зверька, но при этом по контрасту с поразительной живостью взгляда черты лица были гармоничны, как у Рафаэлевой Мадонны.
– Нравится? – глядя, как обомлел потрясенный ученик, осведомился Траитер. И великодушно махнул рукой: – Можешь взять себе.
Сальвадор недоверчиво обернулся. Учитель шутит? Взять себе русскую девочку? Взять себе Галу?
– Бери, бери, – подбодрил бородатый толстяк. – Праксиноскоп ничего не стоит, ценители не дадут за него и пары монет, ведь у игрушки попорчена пластина.
И только тут юный Дали заметил круглый просвет в беспрерывной череде мелькающих картинок. Не веря своему счастью, он осторожно приблизился к столу и, дождавшись, когда лошадки остановят свой бег, сгреб подарок в охапку и поспешил с ним домой.
С того дня у Сальвадора Фелипе появилась подружка. Запуская волшебный фонарь и глядя, как бегут лошадки, он ждал пару секунд, а затем по всем его членам разливалось блаженное тепло, порожденное ощущением чужого присутствия. Мальчик знал: Гала, его русская девочка, его Галючка, рядом. Как постоянно рядом был его предшественник. Когда-то давно, еще до его рождения, у родителей был другой Сальвадор, который умер от несварения желудка. Второго сына в честь брата тоже назвали Сальвадором и поселили в комнате умершего, застилая кровать, на которой тот скончался, простынями покойного и заставляя донашивать его вещи.
Несколько раз мальчика брали на кладбище, и Сальвадор стоял над могилкой с собственным именем, глядя, как рыдают над ним, покойным, отец и мать. В эти моменты малыш терял ощущение реальности и не понимал, кто он – живой Сальвадор Фелипе Дали или его умерший брат. Чувство раздвоенности было так сильно, что однажды мальчик поделился своими опасениями с Галючкой. Они как раз гуляли по берегу моря, и девочка кидала в воду плоские камушки, наблюдая, как сверкающие на солнце голыши скачут по гладкой бирюзовой поверхности.
– Чтобы убедиться, что ты – это ты, возьми и наложи по куче дерьма в каждом углу вашего большого и красивого дома, – не оборачиваясь, посоветовала новая подруга, озорно блеснув горящими, как угли, серыми глазами. – Тайком проберись в самый дальний угол дома, выдвини ящик с бельем, сделай туда свои дела, на цыпочках покинь место преступления и со всех ног беги в сад. То-то смеху будет, когда прислуга станет искать оставленный тобой сюрприз! Тогда все точно поймут, что ты живой Сальвадор Дали, а не жалкий призрак брата!
