Цю Сяолун - Закон триады
– Еще один вопрос. Откуда Дун узнала, что у Фэна какие-то неприятности?
– Не знаю. – Чжао отвел взгляд в сторону. – У многих из местных в Нью-Йорке либо родственники, либо знакомые. А может, что-то слышали после исчезновения Вэнь.
– Понятно. – На самом деле Юй ничего не понял, но в данный момент считал неудобным слишком нажимать на партнера.
Юй старался отделаться от впечатления, что за недомолвками Чжао стоит что-то серьезное. Направление сюда сыщика из Шанхая могло быть воспринято со стороны полиции Фуцзяня как упрек в недостаточной оперативности. И вместе с тем он не слишком удивился тому, что у него в напарниках оказался не страдающий чрезмерным рвением в работе человек и что в деревне его встретили далеко не дружелюбно. Большую часть заданий, которые поручались им с Чэнем, можно было назвать как угодно, но только не приятными.
Впрочем, он сомневался в том, что в Шанхае на долю Чэня выпала более легкая работа. Со стороны так могло показаться – престижная гостиница «Мир», нелимитированные расходы и эффектная американка, но Юй хорошо знал старшего инспектора. Закурив новую сигарету, он подумал, что сам наотрез отказался бы от предложения партсекретаря Ли. Потому что такая работа не пристала настоящему сыщику. И видно, именно поэтому ему никогда не стать старшим инспектором.
Когда решено было на сегодня с опросом жителей деревни закончить и заглянуть в контору деревенского комитета, она уже закрылась. Таксофона в деревне не было. По предложению Чжао они направились в гостиницу, расположенную в двадцати минутах ходьбы. Дойдя до окраины деревни, Юй обратился к старику, который латал велосипедную шину у дома с выцветшей вывеской.
– Вы не скажете, здесь у кого-нибудь есть домашний телефон?
– А как же, в деревне целых два телефона. Один в деревенском комитете, а другой – у госпожи Мяо. Ее муж вот уже пять или шесть лет в Америке. Какая счастливая – иметь телефон прямо дома!
– Спасибо. Мы воспользуемся ее телефоном.
– Только вам придется заплатить. Наши деревенские тоже пользуются ее телефоном, чтобы поговорить со своими родственниками, что живут за океаном. А когда люди звонят домой из-за границы, то сперва разговаривают с Мяо.
– Прямо тебе переговорный пункт в Шанхае! – поразился Юй. – Вы думаете, Вэнь тоже пользовалась телефоном Мяо?
– А как же, в деревне все им пользуются.
Юй повернулся к Чжао и вопросительно посмотрел на него.
– Извините, – смущенно сказал Чжао. – Я ничего об этом не знал.
5
Наконец ворота открылись.
Появилась группа пассажиров первого класса, по большей части иностранцы. Среди них старший инспектор Чэнь увидел молодую женщину в кремовом блейзере и таких же брюках. Она была высокой, стройной, с рассыпавшимися по плечам белокурыми волосами и голубыми глазами. Он сразу ее узнал, хотя она немного отличалась от той женщины на фото, видно, снимок был сделан несколькими годами раньше. В ее походке и во всей осанке бросались в глаза достоинство и грация, свойственные старшим сотрудницам шанхайских фирм с участием иностранного капитала, которых приходилось встречать Чэню.
– Инспектор Кэтрин Рон?
– Да?
– Я Чэнь Цао, старший инспектор управления полиции Шанхая. Рад приветствовать вас от имени ваших китайских коллег. Нам предстоит работать вместе.
– Старший инспектор Чэнь? – переспросила она по-китайски. – Чэнь тунчжи? [3]
– Ах да, вы же говорите на китайском!
– К сожалению, не очень хорошо. – Она снова перешла на английский. – Очень рада, что вы говорите по-английски.
– Добро пожаловать в Шанхай.
– Спасибо, старший инспектор.
– Пойдемте получим ваш багаж.
К таможне уже выстроилась длинная очередь пассажиров с документами, паспортами и ручками наготове. В зале ожидания сразу стало шумно и тесно.
– Насчет таможенных формальностей не беспокойтесь, – сказал Чэнь. – Вы для нас почетная гостья из Америки.
Он провел ее через другие двери, по дороге кивнув нескольким офицерам в форме. Один из них мельком посмотрел ее паспорт, сделал в нем короткую отметку и пригласил ее пройти внутрь.
Они вышли на улицу с тележкой, на которой стояли ее вещи, и направились к стоянке такси перед огромной рекламой кока-колы на китайском. Очередь на такси была небольшой.
– Предлагаю побеседовать в вашей гостинице «Мир» на набережной Вайтань. Извините, придется взять такси. Машину управления я отослал из-за задержки рейса.
– Ничего страшного. Вон уже идет свободное такси. Перед ними остановился маленький «сяди». Он хотел дождаться «дачжуна», изготовленного на совместном предприятии шанхайского автозавода и «Фольксвагена», который был более вместительным и комфортабельным, но Рон уже сообщила водителю название своего отеля.
В «сяли» практически не было места для багажа. Рон положила свой чемодан на переднее сиденье, а объемистую сумку – рядом с собой на заднем диване, так что Чэнь втиснулся туда уже с трудом, а ей даже пришлось поджать ноги. Кондиционер не работал. Он опустил окно, но прохладнее не стало. Вытерев пот со лба, она стянула с себя жакет и осталась в легком топе. Тут их подбросило на ухабе, и они с Чэнем соприкоснулись плечами, отчего тот крайне смутился.
За территорией аэропорта машины двигались плотным потоком. Водитель то и дело сворачивал с дороги, объезжая заграждения вокруг перестраивающейся подземки. На перекрестке улиц Еньаньлу и Цзяннинлу они застряли в пробке.
– Сколько времени продолжался ваш полет? – спросил Чэнь, чтобы завести разговор.
– Больше суток.
– Ого! Долгое путешествие.
– Мне пришлось делать несколько пересадок. Из Сент-Луиса до Сан-Франциско, потом до Токио и наконец в Шанхай.
– Но ведь самолеты Восточно-Китайской авиалинии летают прямо из Сан-Франциско до Шанхая.
– Я знаю, но мне покупала билет мама. Она признает только американские авиакомпании и настояла на этом из соображений безопасности.
– Понимаю. Все… – Он оборвал себя. Все американское предпочтительно, хотел он сказать. – Разве вы работаете не в Вашингтоне?
– Там находится наша штаб-квартира, а я работаю в региональном отделении, в Сент-Луисе. И там же живут мои родители.
– Сент-Луис – это город, где родился Элиот. А Вашингтонский университет был основан его дедом.
– Да, да! В университете даже есть Элиот-Холл. Вы меня поражаете, старший инспектор Чэнь.
– Дело в том, что мне приходилось переводить некоторые стихи Элиота, – сказал он, спокойно воспринимая ее изумление. – А вообще-то не все китайские полицейские такие, какими их изображают в американских боевиках: мы интересуемся не только боевыми искусствами и курицей «гунбао» [4].
– Это всего лишь голливудские штампы. А я вот изучала китайский, старший инспектор Чэнь.
– Я просто пошутил. – Чэнь досадовал на себя, что так ревностно стал защищать китайскую полицию. Неужели на него так подействовали инструкции Ли? Он пожал плечами, снова случайно коснувшись девушки. – Скажу вам по секрету, что я и сам готовлю курицу «гунбао».
– С удовольствием попробовала бы.
Улыбнувшись, он сменил тему:
– Ну, какое у вас впечатление от Шанхая? Если не ошибаюсь, вы впервые сюда приехали?
– Да, но я наслышана о нем. Как будто сон превратился в явь! Эти улицы, здания, люди и даже уличное движение – все, все кажется мне поразительно знакомым. О, смотрите! – воскликнула она, когда машина двигалась по улице Сычуаньлу. – Это же «Большой мир»! У меня есть почтовая открытка с его изображением.
– Да, это очень известный центр развлечений. Там можно провести целый день – слушать разные местные оперы, не говоря уже о караоке, танцах, можно заниматься гимнастикой, поиграть в разные компьютерные игры. А рядом, на улице Юньнаньлу – улице гурманов, как ее называют, – продают самую разную китайскую еду. Целая улица закусочных и ресторанов.
– О, китайская кухня мне очень нравится!
Такси свернуло на набережную Вайтань. В игре неоновых огней цвет ее глаз показался ему не совсем голубым, он увидел в них зеленоватые искорки. Лазурь, подумал он. И дело тут не просто в оттенках цвета. Ему вспомнились старинные стихи: «Моря лазурь переходит в голубизну рощи тутовника». Здесь намек на изменчивость мира, который ведет к грустному заключению о невозвратимости мгновения.
Слева от них громоздились высокие здания из бетона, облицованные мраморными и гранитными плитами. Затем появилось легендарное здание Гонконгско-Шанхайского банка, по-прежнему охраняемое бронзовыми львами, ставшими свидетелями многочисленной смены его владельцев. Рядом с ним звучно отбивали время большие часы на здании таможни.
– Вон то здание с мраморным фасадом и с пирамидальной башенкой на углу улицы Нанкинлу – гостиница «Мир». Раньше она называлась «Китай»; ее владелец заработал миллионы на торговле наркотиками. После 1949 года городское правительство изменило ее название. Несмотря на солидный возраст, гостиница сохраняет свою репутацию одного из лучших отелей Шанхая…
