Михаил Март - Стеклянная тень
Несколько месяцев назад по амнистии я освободился из заключения, просидев три года вместо пяти. Колония находилась в пяти километрах от маленького городка Тихвин, от него шли автобусы до железнодорожной станции — это еще двадцать километров. Другими словами, мне предстоял неблизкий путь. Вопрос — куда? Я не хотел возвращаться в Москву, в столице новую жизнь не начнешь. Новое надо начинать там, где тебя не знают и где ты никого не знаешь. Смешно в сорок лет говорить о начале чего-то без гроша в кармане, с бесконечным количеством травм как физических, так и душевных. Но я все еще во что-то верил. Шел мелкий, колючий, отвратительный снег, свобода меня встречала не очень радушно. На небе ни одного просвета, под ногами густой слой грязи и снежной жижи. Ветер, степь, дорога, выложенная бетонными плитами.
На площадке перед тюремными воротами стояла старенькая «Ауди», покрытая плотным слоем грязи. В приличном виде до этих мест добраться невозможно. Машина помигала фарами. Я оглянулся — за мной никого не было. Похоже, сигналили мне. Я подошел. Стекло водительской дверцы опустилось, и я увидел женщину лет сорока с симпатичной мордашкой: густые русые волосы убранные в пучок, серые светлые глаза и очаровательный вздернутый носик. Несмотря на крупный рот, она выглядела очень привлекательно.
— Ты Забелин?
— Слава обо мне и до вас добралась?
— Садись в машину, довезу тебя до «железки». Если договоримся, изменю маршрут.
Я сел в машину рядом с дамочкой. На ней была короткая юбка, и стройные ножки меня смутили. Чтобы выслушать ее и понять смысл сказанного, лучше смотреть в окно.
Машина тронулась с места.
— Ты знаешь Яшу Бессонова? — спросила она.
— Вместе чалились последние два года. Его освободили раньше меня. Это он тебя прислал?
— Яшку убили. Он показывал твою фотографию и рассказывал о тебе, так что не удивляйся моей осведомленности.
— Давно это случилось?
— Не так давно подстрелили на улице. Полез не в свое дело и получил то, на что напрашивался. У меня детективное агентство, частное, разумеется, но с лицензией. Яшку мы взяли на договор в качестве наружного наблюдателя. Он ведь бывший капитан, работу знает.
— Это ментовская колония.
— Знаю. Яшка нуждался в прикрытии, вот и нанялся к нам. А по сути он хотел разобраться со своими дружками, которые его запрятали за решетку. Разобрался. Мы ему помогать не стали, знали, на кого он замахнулся. Дурак! В одиночку. В его деле и армия не помогла бы. Тебя ведь тоже подставили?
— Еще как. Но я никому мстить не собираюсь. И что ты мне хочешь предложить?
— Яшка говорил, что ты настолько умный, что можешь найти честного человека в Москве. Так?
— Задавая глупые вопросы, рискуешь получить глупые ответы. Что хочешь предложить?
— Жизнь. Жизнь всегда предлагает скрытые возможности, а мы заняты поисками чего-то лучшего и не замечаем их.
— Философия. Есть конкретное предложение?
— Мне нужен партнер, я осталась одна. Нас в агентстве было трое. Сергей Хруничев руководил командой. Он был отличным сыщиком и гениальным авантюристом. Работал виртуозно и в рамках закона, контора процветала. Я играла роль секретарши, а Андрей Паршин был нашим главным оперативником. Никто из клиентов не видел его в лицо. Человек-невидимка. Это позволяло ему внедряться в стан противника, добывать нужные сведения, а потом исчезать. Его никто никогда не связывал с нашим агентством, хотя лицензия была оформлена на всех троих и висела в рамке на видном месте. Сергей и Андрей тоже из бывших ментов. Они отлично сработались и прекрасно дополняли друг друга.
— А как тебя зовут?
— Анна. Анна Васильевна Русакова.
Я опять посмотрел на нее, взглядом стрельнул по коленкам, да еще ее чертовы духи не давали мне покоя. С большим трудом мне удалось перевести свой взор на поганую безликую дорогу.
— Что с ними случилось?
— Их нашли мертвыми в кювете у шоссе. Обоим выстрелили в затылок. Машина Сергея стояла на дороге. Сиденья забрызганы кровью. Их не опознали, документов у ребят с собой не было. Машина числилась в угоне. Стреляли те или тот, кто сидел на заднем сиденье. В кармане Андрея обнаружили визитную карточку нашего агентства, по ней вышли на меня. Я прилетела в Челябинск на опознание. Мне показали трупы, но я их не признала.
— Почему?
— Потому что контору тут же закроют. Я член команды, но не учредитель, у меня нет разрешения на оружие и соответствующей практики в делах сыска. Быть выкинутой на улицу без всего — перспектива не из лучших. А мертвым уже не поможешь. За неделю до случившегося Сергей велел заказать билет на самолет до Челябинска, потом передумал и сказал, что поедет поездом. В тот раз он мне ничего не объяснил. Обычно я работаю в общей упряжке, но тут он отмахнулся — мелочь, мол, вопрос двух-трех дней. Не сказал и о том, что берет с собой Андрея Паршина. Уехали и пропали. Эксперты определили время смерти. Их убили на второй день после отъезда. Как я догадалась, у следователей никаких зацепок нет. Меня никто не задерживал, я вернулась в Красноярск. Приводя картотеку в порядок, наткнулась на папку с делом твоего однокамерника. Там была ваша фотография из зоны. Я подумала, что ты очень похож на Паршина, к тому же столичный мент с опытом, бывший подполковник, почему бы тебе не взять наше агентство под свое крыло. Документы Хруничева и Паршина лежали в сейфе, они их никогда не брали с собой. Переклеить фотографию в паспорте — плевое дело, у нас есть специалист. Мы для него сделали доброе дело, он нам обязан. К тому же Паршина никто не знает в лицо. Мы можем переехать в Екатеринбург или Новосибирск и начать все заново, с чистого листа.
— Почему ты решила, что я соглашусь?
— Яшка говорил, ты не хочешь возвращаться в Москву и собираешься завербоваться на север. Он так же говорил, что ты честный, деловой мужик и у тебя никого нет.
— Я должен подумать.
Машина остановилась возле двухэтажной гостиницы «Чайка». Последние пятнадцать минут мы петляли по узким улочкам занюханного городишки.
— Что здесь? — спросил я.
— Номер. Я тебя вторую неделю у ворот зоны стерегу, никто точной информации не давал. Нам надо поесть, я немного устала и проголодалась.
— Отличная идея.
Комнатушка на втором этаже с туалетом и душем показалась мне роскошной. Главным сюрпризом оказался накрытый стол: водка, грибочки, огурчики, селедочка, кастрюлька с картошкой и тушенкой. Мечта.
Мы выпили и съели все, что было. Я немного преувеличиваю, говоря «мы», водка здорово ударила мне в голову. Теперь я уже не стеснялся смотреть на Анну и не отводил глаз. Она все понимала.
— Наверное тебя не трудно развлечь? — спросила она.
— Я прост и доступен, как засохший кусок горбушки.
— Ты очень симпатичный мужик. Даже слишком.
— Только об этом и слышу.
— И тебе нравятся незакомплексованные женщины.
— При виде их я расползаюсь по швам.
Аня встала и скинула с себя одежду. Дальше я ничего не помню, меня унесло в какой-то другой мир. Не знаю, сколько времени пребывал в нем, проснулся я ночью и очень долго пытался понять, где я. К бытию вернул знакомый запах духов. Анна лежала рядом и не спала.
— Кажется, тебя Андрей зовут, так же как и Паршина?
Закинув руку за голову, она смотрела в потолок.
— Готов стать Паршиным? — тихо спросила Анна.
— Можно попробовать. Меня никто нигде не ждет. Разве что ты сегодня утром.
Анна повернулась ко мне лицом.
— Я не насовсем, Андрюша. Тебе сейчас нужна женщина и ты можешь мной пользоваться, но романа мы заводить не будем. Когда найдешь себе подружку, я отойду в сторону. Мы должны стать друзьями и партнерами. Постель в таких делах лишь помеха. Я знаю, о чем говорю. А сейчас спи, рано утром мы уезжаем.
— Куда?
— До первого крупного города. Там и обоснуемся, а потом я перевезу вещи. Тех денег, что у меня есть, хватит на пару месяцев приличной жизни и тебе на хороший костюм. Нам придется очень постараться, чтобы встать на ноги.
— С чистого листа всегда трудно начинать, но я так и думал сделать, выйдя на волю.
— Значит, наши желания совпали.
Она погладила меня по щеке, потом обняла. За окном, стучась в стекло, лил дождь, а я снова унесся в облака.
* * *С той же мечтательно-блаженной улыбкой идиота на физиономии Анна застала меня, войдя в нашу убогую контору. В руках она держала пакет с логотипом «Макдоналдс» и два стаканчика с кофе.
— Не желаешь подкрепиться?
— Я даже не помню, когда в последний раз ел.
— Кто бы сомневался.
Передо мной возник биг-маг и стаканчик еще не остывшего кофе.
За несколько месяцев нашего сотрудничества мы так и не сумели разбогатеть, а я лично не смог найти себе подружку. Жили мы с Анютой в разных съемных квартирках, но ей время от времени приходилось меня принимать и согревать, когда я замерзал от одиночества. Может быть, моя персона женщинам нравится, некоторые и не пытаются этого скрывать, но о своей секретарше я этого сказать не могу. Похоже, Анна меня жалеет и терпит, видя мою привязанность. Бабником меня никак не назовешь. Я старомоден и консервативен в отношениях с женщинами. Говорить о своих чувствах тоже не могу. Это не чувства, а ностальгия по чему-то невозвратному или, точнее, невернувшемуся.
