Влада Ольховская - Девушка из Зазеркалья
– Да я не из-за этого… Просто странно, что меня вообще туда позвали! Я раньше была уверена, что пары стараются не привлекать к этому внимания…
– Это же Жин-Жин! – фыркнула Агния. – Она привыкла жить в софитах, она ко всему внимание привлекает! Тем более, подозреваю, она просто хочет собрать близких друзей, с которыми давно не виделась, пока они с Андреем кочевали по Европе и прочим заграницам.
– Но я-то не близкий друг!
Самый близкий контакт с Жин-Жин состоялся, когда Вика выбирала в ее салоне свадебное платье. Все, вот и вся дружба!
Но Агния придерживалась на сей счет другого мнения:
– Ты много общаешься со мной, с Дани, с Вадимом… К тому же Андрей тебе жизнь спас, хотя бы ради этого можешь пойти!
– У тебя какие-то извращенные причинно-следственные связи…
– Какие есть! Прекрати дуться, и жизнь сама собой станет праздником. Ты в последнее время слишком много внимания уделяешь всяким мелочам, которые того не стоят. Используй эту вечеринку как способ сократить ожидание перед поездкой, вот и все!
– Пожалуй, ты права…
– Я всегда права! Пойду работать: хочу скинуть эти фотографии на компьютер и на нормальном экране посмотреть, как получилось! Шикарная модель!
– Будь осторожна, как бы эта модель у тебя жертвоприношение вместо гонорара не потребовала!
– Что я, ради таких кадров курицу не зарежу? – отмахнулась Агния. – Ушла, нет меня тут… Увидимся на вечеринке!
Она направилась к себе через небольшую калитку, соединяющую два участка. Вика осталась во дворе одна – если не считать гиену, которая, впрочем, не стремилась уделить ей слишком много внимания.
Со двора было видно, как по дороге проехал ярко разрисованный автомобиль. Привезли воздушные шарики для вечеринки.
* * *То, что происходило на заднем дворе, напоминало Андрею день рождения десятилетнего ребенка. Масса разноцветных воздушных шариков, гирлянды, конфетти. Для цветов и подарков пришлось выделить два стола вместо одного. Гости были радостные и трезвые. Они произносили торжественные речи с явной неловкостью, потому что повод был непривычный.
И здесь, на вечеринке, где ему предстояло исполнять одну из главных ролей, Андрей чувствовал себя лишним. Гости спешили подойти к нему, поздравляли, жали руку.
– Вот вы молодцы! Давно пора деток завести!
Он улыбался и кивал, иногда даже говорил что-то в ответ, но редко. Мысли путались, и он боялся ляпнуть лишнее.
– Такие красивые оба, просто преступно с вашей стороны так долго детей не заводить!
Они даже врали неубедительно. Старательно растягивали улыбку, чтоб смотрелась пошире, но глаза отводили. Они не могли одновременно смотреть на его белесую кожу, на татуировку и озвучивать подобные вещи. В этот момент все они без исключения желали ребенку родиться похожим на маму.
– Ну, желаю сына! Чтобы помощник и заступник! А потом уже дочурку, так оно лучше, когда в семье сначала мальчик, а потом девочка!
Жин-Жин охотно соглашалась с этим и в целом наслаждалась каждым моментом торжества. Потому что она и правда этого долго ждала, он знал.
А Андрей… он старался убедить себя, что должен быть счастлив. Ведь должен же! Потому что ребенок как раз укладывался в ту схему идеальной жизни, к которой он пришел. Ребенка положено заводить, поэтому такой новости положено радоваться.
И не важно, что там, в глубине души, уже чернеет раздражение. Андрей воспринимал это как новое проявление болезни и мысленно пообещал себе на ночь принять на одну таблетку больше, чем раньше. Пока же навеянного медикаментами спасения не было и в голову лезли не самые приятные мысли.
Если раньше надежда вернуться к прежней жизни, хоть ненадолго, еще теплилась, то теперь он не имел на нее права. Понятно, что и сама надежда была преступной – ведь та его жизнь была сплошным кошмаром. Однако когда он думал о ней, боль затихала.
Теперь же и думать нельзя. Он отвечает за себя, за жену, за ребенка. Никаких авантюр, даже та помощь, которую он когда-то оказал Вике, отныне была бы под запретом. Потому что любая схватка – это риск. Что если он не справится? Какой из него тогда муж и отец, если даже он не умрет, а будет покалечен?
Он молчал, терпел, ждал. Думал о том, каким станет ради этого ребенка. Продолжать хорошо зарабатывать – это необходимость. Чтобы сэкономить время, можно даже в спортзал не ходить. Зачем, если прошлое не вернется и о былой силе можно забыть? Полюбить пиво, обзавестись дряблым животом. Смотреть мультики вместе с ребенком и по выходным ходить в зоопарк. Вдруг заметить, что он лысеет, но не обратить на это внимания. Купить большой и удобный семейный автомобиль.
Это все хорошо. Объективно хорошо, так, как должно быть.
– Здорово, что у вас так сложилось, – заявил Вадим. – Каюсь, я сомневался, что у вас получится… Но недолго! Вы такие испытания прошли, что вам теперь все нипочем!
Как это ни парадоксально, в дни тех испытаний было легче. Когда опасность постоянно висела над ними и многое зависело от него, Андрей чувствовал себя более нужным… Не Жин-Жин, нет, она любила его и тогда и сейчас. Просто нужным, в глобальном смысле.
Нет этого теперь.
– Вы станете идеальными родителями, – подмигнула им Агния. – Зуб даю! Женька так точно превратится в мамочку-курочку!
– Я тебе дам курочку! – возмутилась Жин-Жин.
– Помяни мои слова! Ты будешь домоседкой, а Андрей продолжит сворачивать карьерные горы!
Да кому они нужны, эти горы? Гора высотой всего лишь с офисное здание…
Вот у Агнии и Даниила все было правильно. У Вадима и Даши, кстати, тоже. Там детей хотели оба, ждали, искренне радовались, когда узнавали счастливую новость. Вечеринок по этому поводу не устраивали. Они не изображали идеальную семью, они наслаждались жизнью!
Иногда Андрею хотелось спросить, как им это удается. Но он вовремя останавливал себя, знал, что его не поймут.
Потому что нельзя не любить собственного ребенка. Это святая обязанность каждого родителя по умолчанию, и отсчет начинается не с появления малыша на свет, а с того дня, как к этому появлению начинают готовиться.
Если он не любит своего ребенка, он чудовище. А ведь именно от этого Андрей убегал столько лет! Он хотел стать нормальным, а семья с малышом – это лучшее проявление нормы.
Подружки Жин-Жин тараторили прямо под ухом:
– Вы кого хотите – мальчика или девочку?
– Как назвать планируете?
– Женечка, куда поедешь рожать? Рекомендую Америку, там сразу гражданство дают любому ребенку, родившемуся на их территории!
– Какая Америка? Вчерашний день! Рожать нужно в Швейцарии, там замечательная экология!
Их высокие, визгливые почти голоса били по нервам, как и мельтешение ярких красок перед глазами. Хотелось взять и уйти – или взорваться, послать всех к черту, признаться, что он не рад быть здесь… и отцом тоже становиться не рад!
Но помогали таблетки. Они держали его в узде, заставляя с улыбкой принимать подарки и отвечать на поздравления.
– Готовься, быть папашей тебе понравится, – заявил Вадим, когда они встретились у стола с напитками. – Это на самом деле неповторимые эмоции… Хотя уже уличным котом по крышам не попрыгаешь!
– Я знаю. Я давно уже не прыгаю.
– Раньше-то я тебя еще привлекал к спорным делам, где мордобой предвиделся… А теперь нет уж, уволь! А то твоя красотка мне глаза выцарапает!
Вадим просто шутил, ему казалось, что ситуация и правда забавная. Тем более что Андрей из вежливости посмеялся вместе с ним. Но в груди заныло сильнее… Особенно когда начальник охраны добавил:
– Тут еще и одно неоднозначное дельце наметилось… Я подумывал о том, чтобы к твоей помощи прибегнуть. Но у тебя сейчас своих забот хватит с лихвой! Три первых месяца – они самыми сложными часто бывают. Хотя у нас с Дашкой не так было…
Он еще что-то говорил, а Андрей не слушал, просто не в силах был слушать. Счастливые картины семейной жизни, мелькавшие в воображении, внушали ему чуть ли не суеверный страх. Приходилось убеждать себя, что это напрасно, он сам не знает, что творит, что скоро все наладится. Он привыкнет быть другим… домашним.
Если сам не привыкнет, то таблетки помогут, они всегда помогают.
Андрей преуспел в самообмане, и теперь у него почти получилось убедить себя. А потом, в самый неподходящий момент, он увидел ее…
Эта девушка и раньше мелькала в поселке, кажется, она была родственницей Вики или Марка. Андрей видел ее, но не обращал внимания – чего ему засматриваться на какую-то малолетку? Зато теперь он впервые встретился с ней взглядом…
Его словно жаром обдало. Она ничего не делала, не улыбалась даже, и ее тонкое лицо оставалось безучастным ко всему. Но глаза… глаза были водоворотом, соединявшим в себя агрессию, умиротворенность, безумие, и мудрость, и бесконечную хитрость, и жажду охоты. То, чего в глазах такой молоденькой девушки по определению быть не должно!
