Галина Романова - Кинжал в постели
Она прошла сначала к первому подъезду, постояла недолго под козырьком, внимательно осматривая улицу. Никого! Прошла ко второму, так же постояла. Для чего? Для тех же бдительных граждан, кто мог видеть ее из окна. Ходила, мол, по подъездам торгашка тут одна, что-то предлагала. Потом прошла к последнему третьему подъезду, потянула на себя дверь, лишенную кодированных запоров, вошла внутрь, прислушалась.
Тихо! Господи, разгар дня, а тут как в могиле. Вымерли, что ли, все?! Но это даже и кстати.
Жанна поднялась на третий этаж, позвонила в сорок пятую квартиру и стала ждать. Не дай бог, этого козла не окажется дома! Не дай бог, смотался куда-нибудь, решив, что она по телефону его разыграла!
Но нет, шаги! Потом звук отпираемой двери. Затем в нос струя вонючего кислого воздуха, и сиплый голос из коридорной темноты:
– Чё надо?
– Платками пуховыми не интересуетесь? – громко, в основном для соседей, которые могли наблюдать за ней в дверной глазок напротив, спросила Жанна.
– А-а-а, платками, – протянул мужик и широко распахнул дверь. – Заходи, может, чё-нить и купим.
Она вошла внутрь пропахшего кислятиной помещения. Дверь за ней со скрипом захлопнулась.
– Иди в комнату, я щас, – пригласил мужик и нырнул в дверь ванной, вода полилась в раковину через мгновение.
Жанна швырнула сумку на пол у двери, стянула с волос косынку, сунула ее в карман штанов, растрепала пятерней волосы. Глянула на себя в засиженное мухами зеркало, недовольно сморщилась.
Надо срочно что-то с мордой делать! Иначе Мишка ее точно бросит. И не только с мордой, но и фигурой пора заняться. Для начала жрать поменьше, а то в свои неполные сорок выглядит на шестьдесят.
Она прошла в комнату, огляделась. Ну что ж, обычная берлога холостого неудачника. Неопрятно, смрадно, много газет, журналов. Телевизор, старенький компьютер. И то хорошо, что не одноклеточный. Она поискала взглядом, куда бы присесть. Не нашла. Отошла к окну, уперлась задом о подоконник. Стала ждать, когда хозяин квартиры умоется.
Вернулся тот минут через десять. Умылся, кое-как побрился, причесался и даже переодел рубашку. Та, что была теперь на нем, еще даже не досохла на воротнике и манжетах.
– Вы мне позавчера звонили? – спросил он без предисловий и устало присел на стул возле компьютерного столика.
– Я.
– Вас зовут?.. Вы ведь не представились. Сказали, что у вас важная информация, касающаяся моего брата и…
– Зовите меня Верой, – зачем-то назвала она имя своей подружки, затем подумала, что так будет лучше, а то запросто запутается в именах при следующей встрече.
– Я Максим.
– Знаю.
– Что у вас за информация о моем брате?
Спросил пустым равнодушным голосом, но на фотографию его на стене глянул с тоской. Видимо, боль, невзирая на время, не проходила. Это хорошо, порадовалась Жанна. Это в их общих, так сказать, интересах.
– Вашего брата убил Боголюбов, так?
– И что?
Максим, которому на вид можно было дать как сорок, так и шестьдесят лет, а на самом деле ему было тридцать два года, нервно вскинул голову. Оглядел ее без интереса с головы до ног.
– Вы что, дамочка, явились сюда для того, чтобы назвать мне имя убийцы моего брата?!
– Нет, я знаю, что вы знаете, кто это.
– Знаю. – Его плечи снова безвольно поникли.
– Зато что-то подсказывает мне, что вы наверняка не знаете, что Боголюбов в городе.
– Этого не может быть. – Он спокойно глянул на нее, чуть дернул левым плечом. – Ему выходить через два года.
Ага! Она чуть не хлопнула в ладоши от радости. Если ведет счет, значит, ждет убивца своего брата. Ждет, чтобы поквитаться!
Она умница! Мишка ей в подметки не годится со своей прозорливостью. Тот бы сейчас стал через бандитов киллера искать. И наверняка на подсадную утку напоролся бы. А заодно и на срок приличный. А она вот сразу решила, что надо искать того, у кого свой интерес имеется. И на кого потом в первую очередь падет подозрение.
А на нее оно не падет ни во вторую, ни в третью очередь. Потому что она умница и потому что она все продумала, вот!
– Боголюбов в городе, – повторила Жанна. – Он вышел по УДО.
– Ух ты! – Спина Максима начала выпрямляться, он резко вскинул руку и нервно провел по неопрятно причесанным волосам. И еще раз повторил: – Ух ты!
Все, потом долгие десять минут тишины. Жанна не знала, что и делать. Уйти? Так чего ради приходила? Чтобы услышать пару междометий от этого вонючего козла?
Начать говорить? Это значило проявить инициативу. А она ее, хоть убей, проявлять не хотела. Хотела, чтобы он начал, а она продолжила. Чтобы направить в нужное русло рассуждения этого увальня, оставшегося без брата и без его денег много лет назад. Чтобы он потом не мог вспомнить, кто же первым предложил убить Боголюбова!
– Вы только за этим ко мне пришли? – нарушил наконец тишину Максим, не поворачиваясь к ней, тупо рассматривая черный монитор.
– Нет, есть еще кое-что.
Это кое-что было ее главным козырем. Им она хотела добить парня, если бы тот начал сомневаться. Но раз уж он не начал вообще ничего, приходилось открывать козырь раньше времени.
– Что?
– По моим сведениям, за него похлопотали.
– Кто?
– Некая дама, муж которой не так давно погиб при странных обстоятельствах.
Новостями ее снабдила Верка. Та, шельма, успела из окна своей квартиры не только Серегу рассмотреть и даму, что его увезла. Она еще и номера ее машины срисовала. И потом через верных ей людей пробила номера той дамочки. И кое-что узнала.
– Что за обстоятельства?
Максим по-прежнему не выглядел заинтересованным. Та же расслабленная поза, правда, спина не так горбилась и плечи не казались такими уж безвольными. Но он не вскочил с места, не заходил по комнате, как Жанна от него ждала. Он никак не проявил себя. И это печалило. И это наводило на мысли: а на того ли она поставила?
– Обстоятельства гибели мужа этой дамы сходны с обстоятельствами гибели сына Боголюбова. Все точно по схеме. Один в один!
– То есть вы хотите сказать?..
Он медленно развернулся на нее, коротко глянул. Потом так же медленно поднялся со своего старого стула, вяло шагнул к подоконнику, о который Жанна опиралась, протянул руку вперед и что-то такое сотворил со своей шторой. Она даже не успела понять, что происходит, как захлюстанная занавеска обвила петлей ее шею.
– Что-о-о??? – захрипела она, пытаясь высвободиться. – Что ты делае-е-ешь??? Отпусти!!!
Она приподнималась на цыпочки, дергала коленками, цеплялась ногтями за ткань, драла ее, растягивала. Пыталась дотянуться до его лица, не выходило. Максим очень ловко держал ее в своей петле. При этом почти не шевелился. Просто держался обеими руками за материю и смотрел на нее пустыми страшными глазами.
– Я щас умру… – прохрипела Жанна, и слезы покатились по ее толстым дряблым щекам, чрезвычайно напудренным сегодня из соображения конспирации. – Отпусти, придурок!!!
Он выпустил ее, и она упала на коленки, больно ударилась. Закашлялась, заплакала, принялась отплевываться, с опаской посматривая на тупые носы его домашних тапок, стоящих в метре от нее.
– Встань! – приказал ей хозяин квартиры. – Встань и рассказывай!
Жанна неловко поднялась, отряхнулась, вытерла щеки косынкой. Испуганно глянула на парня:
– Зачем ты так?!
– А ты зачем? Зачем ты пришла сюда, тетя? – Он брезгливо сморщился, рассматривая ее. Презрительно фыркнул: – Корова!
– Сам дурак, – неосторожно огрызнулась она. И тут же получила подзатыльник. – Извини…
– Так что тебе нужно, женщина? Что ты хочешь от меня? Хочешь моими руками убрать Боголюбова? Зачем? Тебе-то он что сделал? Не польстился на твои телеса?
Вот теперь он вышел из дремы, в которой она его застала. Теперь он сделался очень подвижным, опасным, нервным. И таким он ей больше нравился, хотя это и могло навлечь неприятности на ее голову.
– Я хочу услышать ответ. Только правдивый. – Максим присел перед ней на корточки, схватил ее за волосы, оттянул голову назад. – Если соврешь, умрешь, тетя. Говори!
– Я в самом деле здесь для того, чтобы… Чтобы ты убрал Серегу! Я хотела нанять тебя. Предложить тебе денег, – бормотала она, давясь словами, говорить с задранным подбородком было неудобно. – Тем более интересы наши совпадают. И ты и я его ненавидим. Эта тварь должна издохнуть!
– Не могу не согласиться. Но с чего ты вдруг решила, что я стану мстить за брата? – Максим выпустил ее волосы, слегка щелкнул ее по щеке кончиками пальцев. – Он совершил много нехорошего. Многих сделал несчастными. Само провидение остановило его.
Фразы прозвучали замыленно. И напомнили ей слова проповеди. Может, эта вонючка в церковь подалась и уже много лет поклоны отбивает? А она-то размечталась его руками освободиться от выплаты по счетам!
– Может, он и не совершал хороших дел, твой брат, но он точно не убивал Серегиного сына, – проворчала Жанна, осторожно поднялась и медленно двинулась к выходу.
