Антон Грановский - Заблудшая душа
И все же тревога в душе Глеба возрастала. Несколько раз он останавливался из-за того, что ему чудились какие-то шорохи и тихие звуки, объяснения которым Глеб не находил. То ли оседала старинная кладка, то ли по тоннелю гулял слабый ветер, шелестя сухим мхом.
Постояв несколько секунд, Глеб двигался дальше, пытаясь себя уверить, что ничего необычного в этом нелепом передвижении по странному каменному тоннелю нет. Но тревога и страх брали свое, и, наконец, Глеб понял, что тревога сменяется ужасом. Ему стало казаться, что кто-то преследует его по пятам. Глеб то и дело оборачивался и светил мобильником себе за спину. Тоннель был пуст, но Глебу казалось, что он замечал какое-то стремительное бесшумное движение.
«Все хорошо, — убеждал себя Корсак. — Это просто нервы».
И продолжал путь, вытирая рукавом пиджака влажный от выступившего пота лоб.
Глеб Корсак никогда не страдал болезненной мнительностью, но то, что происходило с ним сейчас, определенно напоминало паранойю. Стараясь успокоиться, Глеб вдруг подумал, что давно уже не испытывал ничего подобного. После развода с Машей на протяжении многих месяцев он полностью отдавался своему горю, жалел себя, изматывал мыслями о безвозвратности своей потери, но постепенно ощущение вселенского горя сменилось какой-то апатией, а затем и полным безразличием к собственной жизни.
— К черту! — тихо проворчал Корсак, пробираясь по тоннелю. — Нашел время для психоанализа.
Наконец, в неверном свете дисплея появились каменные ступени, поднимающиеся вверх. Глеб остановился. Ступени выглядели очень древними, были покрыты множеством трещинок, поросли мхом. Кое-где ступени были сильно выщерблены. Но все же это было похоже на выход!
Глеб двинулся по ступеням вверх — медленно и осторожно. Через десять или двенадцать ступеней он наткнулся на дверь, сделанную из плотно подогнанных друг к другу вертикальных железных прутьев.
Глеб разглядел замочные петли, но самого замка не было. Он ухватился за ручку и потянул дверь на себя. Она скрипнула и приоткрылась.
Глеб оказался не то в пещере, не то в гроте. Впереди он увидел мерцающий свет и сразу понял, что свет этот — уличный, дневной.
Пройдя несколько шагов, Корсак услышал шум, похожий на шум моря. Он прошел до конца пещеры и остановился у выхода. Перед ним шумели, покачивая ветвями на ветру, могучие дубы.
— Роминтская пуща, — пробормотал Глеб, завороженно глядя на деревья.
Глеб улыбнулся и сделал шаг вперед. Носок его ботинка поддел какую-то вещицу, валяющуюся на земле, и она отлетела, с тихим стуком ударилась о дерево и откатилась в сторону. Глеб нагнулся и поднял вещицу с земли.
Это была губная помада.
14На улице вечерело. Юрий Петрович сидел на скамейке, возле машины Глеба, прижимая руку к груди. Завидев Глеба, он вскинул голову и взволнованно воскликнул:
— Глеб! — Но тут же поморщился от боли в груди. — А я уже не знал, что делать, — сипло добавил он. — Принес вам стремянку с соседней стройки. Кричу, кричу — а вы не отзываетесь. Я попробовал спуститься в подвал сам, так чуть ногу не сломал. Думал уже бежать и звать кого-нибудь на помощь!
— Не очень-то вы торопились, — иронично заметил Корсак, присаживаясь рядом с библиотекарем.
В глазах Юрия Петровича мелькнула обида.
— Вы не правы, — тихо сказал он. — Я бы сразу побежал, да сердце прихватило. Пока нашел валидол, пока отдышался… А телефон я уронил в подвал, когда пытался туда спуститься.
Глеб почувствовал укол совести. Похоже, старику и правда не здоровилось.
— Простите, Юрий Петрович, — искренне сказал он, вглядываясь в бледное лицо Клинкова. — Как вы себя сейчас чувствуете? Хотите, я вызову «Скорую»?
Глеб потянулся в карман за мобильником, но вдруг вспомнил, что телефон разряжен.
— Ничего, ничего, — сказал Юрий Петрович. — Мне уже хорошо. Таблетка помогла. Она всегда помогает. Постойте!.. — Вид у Клинкова стал озадаченно-растерянный. — Да ведь я вас не спросил — как вы здесь очутились?!
Глеб не удержался от улыбки, уж больно комично выглядел библиотекарь.
— Прорыл нору в земле, — сказал Глеб. — Как крот.
— Смешно. Ну, а если серьезно?
— Я нашел дверь, ведущую в подземный тоннель. И пошел по этому тоннелю. Шел, шел и пришел к выходу.
Клинков приоткрыл рот от изумления:
— Тоннель? И куда же вы вышли?
— В лес.
— Выходит, Борис был прав? И подвал действительно соединен с Роминтским лабиринтом?!
— Вполне возможно. — Глеб потянулся в карман за сигаретами, но пальцы его наткнулись на губную помаду.
Глеб пару секунд раздумывал, потом взглянул на библиотекаря и спросил:
— Скажите-ка, Юрий Петрович… Вот вы часто общались с моим дядей… Как он относился к женскому полу? Ну, то есть, была ли у него подруга жизни?
Клинков поправил пальцем очки, которые совсем не надо было поправлять, из чего Глеб заключал, что сильно смутил библиотекаря.
— А почему вы спрашиваете?
— У выхода из тоннеля я нашел вот это. — Глеб вынул из кармана помаду и показал Клинкову.
— «Шанель Руж Коко»… — прочел тот название фирмы. — «Восемьдесят восемь эсприт».
— Так была у него подруга или нет?
— Этого я не знаю. — Клинков вернул Глебу помаду, а затем снова приложил руку к груди и слегка поморщился.
— Ладно. — Глеб протянул Клинкову руку. — Давайте подниматься. Меня уже тошнит от запаха гари. А пиджак придется отдать в химчистку.
Глеб и Юрий Петрович подошли к машине Глеба. Пожилой библиотекарь шел, прихрамывая и держась рукою за грудь. Глеб шел усталой походкой, он был сильно вымотан и думал сейчас только о холодном коктейле — треть стакана водки, треть тоника, лимонный сок и много-много льда.
Остановившись у машины, Глеб открыл перед Клинковым дверцу и помог ему забраться в салон на кресло рядом с водительским. Затем обошел машину, сел за руль и захлопнул за собой дверцу.
Заводя мотор, Глеб снова вспомнил про губную помаду.
— Юрий Петрович, можно задать вам личный вопрос?
— Задавайте, — разрешил библиотекарь.
— Вы правда питаете романтические чувства к Аделаиде Рудольфовне?
Клинков улыбнулся.
— Что вы, Глеб Олегович! Мы с ней просто друзья. Нет, не просто друзья, а очень хорошиедрузья.
— Кажется, она так не думает.
— Знаете, когда-то, лет сорок назад, она была настоящей красавицей, и за ней ухаживали толпы поклонников. Среди этих поклонников был и я. Но в ту далекую пору она меня совершенно не замечала. А теперь…
Библиотекарь замолчал, не считая нужным заканчивать фразу.
— Понимаю, — сказал Глеб. — Мы все боимся старости.
— У женщин это острее. Женщина умирает, как только перестает чувствовать себя женщиной. Но она будет женщиной до тех пор, пока у нее остается хотя бы один поклонник.
Глеб улыбнулся.
— Возможно, не все женщины такие.
— Возможно. Но мы ведь говорим о конкретной женщине. А она — такая.
Корсак хмыкнул и тронул машину с места.
Глеб подбросил Юрия Петровича до самых дверей библиотеки. Перед тем, как покинуть машину, Клинков покосился на пластиковый пакет, в который Глеб упаковал рукопись, и задумчиво пробормотал:
– Carmina morte carnet [1] . — Потом перевел взгляд на Глеба и спросил: — Что вы будете делать с книгой, Глеб Олегович?
— Не знаю, — честно ответил Глеб.
Библиотекарь улыбнулся.
— Для начала попробуйте ее прочитать, ладно?
— Честно говоря, я не большой любитель развлекательной литературы.
— И все же попробуйте, — мягко, но настойчиво произнес Клинков. — Для него это было важно. Быть может, это станет важным и для вас.
— Помочь вам выбраться? — предложил Глеб, меняя тему.
— Не надо. Всего доброго!
Юрий Петрович, кряхтя, вышел из салона и с силой захлопнул за собой дверцу — так, что содрогнулась вся машина.
— А на вид немощный, — с улыбкой проговорил Глеб и нажал на газ.
…Спустя полчаса он сидел на высоком стуле перед поцарапанной дубовой стойкой, ожидая, пока бармен смешает коктейль. Чтобы скрасить ожидание, Глеб достал из кармана свои трофеи — губную помаду и серебристое колечко с черным камушком посередине. Помаду он убрал обратно в карман, а колечко принялся разглядывать.
Бармен поставил перед ним на стойку стакан с коктейлем.
— Ваша водка с тоником и лаймом.
— Спасибо. — Глеб взял стакан и сделал большой глоток.
— Любите водку с тоником? — с улыбкой проговорил бармен.
— Угу, — ответил Глеб, продолжая разглядывать камушек с выгравированной мордой загадочного существа.
— Ваш дядя вас бы не понял, — весело сообщил бармен. — Он пил только чистый виски.
Глеб поднял взгляд на бармена и удивленно спросил:
