Татьяна Коган - Мир, где все наоборот
– Не велико удовольствие, – собеседник хмыкнул и помолчал. – Я дома двое суток не был. Надька меня порвет. Надо решать по-скорому, что делать.
– Ты сказал, Глеб твой мобильный взял?
– Ага.
– Тогда будем ждать, когда он его включит, чтобы выйти на контакт уже на своих условиях.
Посидели еще час, договорились периодически звонить на изъятый Глебом телефон – не ответит ли? На том и распрощались. Максу не терпелось попасть домой и поскандалить с женой, чтобы отвлечься от тягостных мыслей о потерянном друге. Джек же никуда не торопился. Настроение его заметно улучшилось, и предчувствия появились самые радужные. Он даже решил заехать в любимый бар, пропустить стаканчик.
Не бывал в этом заведении больше двух лет, с того самого момента, когда поздним апрельским вечером сбил пешехода. И хотя благодаря помощи товарищей ответственности за преступление Джеку удалось избежать, охоту к выпивке надолго отбило. Сегодня он почувствовал, что страх отпустил. Картина из прошлого утратила четкость, стала размытой, как неудачный акварельный набросок, и едва держалась в памяти. Внутреннее напряжение, незримо присутствовавшее на протяжении последних месяцев, незаметно исчезло. Джек перестал опасаться неприятных эмоций, которые испытал в момент аварии и сразу после нее. Все это стало далеким и ненастоящим. Это никогда не повторится.
В баре ничего не изменилось. Те же темные стены с тяжелыми бра, те же мягкие уютные кресла, та же ненавязчивая, обволакивающая джазовая музыка – у управляющего определенно есть вкус. Было пусто, рабочий день еще не закончился, обычно народ стекался ближе к вечеру. Джек заказал бренди и устроился в дальнем углу у мрачной, в полстены, фрески, давно привлекавшей его внимание. На ней была изображена узкая извилистая речка, почти ручей, петлявший среди черных голых деревьев. Их сучковатые ветви царапали низкое темно-серое небо, светлевшее к горизонту. Казалось, там, в недостижимой мерцающей дали, таились разгадки всех существующих тайн, ответы на любые вопросы. Туда-то и плыла унылая лодка, управляемая одиноким гребцом. Он был нарисован со спины, что не давало понять – мужчина это или женщина. Длинное белое одеяние скрывало фигуру, и даже руки, державшие весла, прятались в складках тяжелой ткани. Джеку нравилась загадочная фреска. Периодически он делал попытки выяснить, кто ее автор, но сотрудники заведения не имели об этом никакого понятия.
– Я единственный, кто работает в баре с момента его открытия, а это без малого девять лет, – с гордостью ответил управляющий, когда подстегиваемый любопытством Джек обратился к нему. – Но когда я пришел сюда, дизайн был уже готов. Насколько я помню, владелец купил помещение оформленным. Только мебель свою завез.
Джек отпил глоток терпкого напитка, оставлявшего во рту приятное послевкусие, и удивился тому, как долго ограничивал себя в этом удовольствии. Промахи бывают у каждого, и против несчастливых совпадений никто не застрахован. Он сотни раз садился за руль, будучи пьяным, и сотни раз удачно добирался до места назначения. В день аварии все было как всегда, за исключением того, что глупому пешеходу приспичило прогуляться на ночь глядя вдоль пустынной дороги. Ничего особенного. Лишь два факта, наложившихся один на другой. Два решения, пересекшихся в точке трагедии. Случайность, которую давно стоило выкинуть из головы.
Задумчивый взгляд остановился на фреске. Джек не моргая смотрел на призрачную фигуру гребца, пока не вздрогнул: на мгновение ему почудилось, что тот повел плечами и оглянулся, встретившись глазами со зрителем. Джеку стало не по себе. Он поморгал, прогоняя наваждение, и перевел взгляд на барную стойку, за которой флегматичный парень в белой рубашке протирал бокалы. Кравцов поднял руку с пустым стаканом, требуя добавки.
Макс недоумевал, кто и зачем держал Глеба взаперти, намереваясь сделать из него отбивную. У Ивана Кравцова на этот счет вопросов не возникло. Товарищ закрутил роман с соседкой, и скорее всего ее муж застал их за недвусмысленным занятием. Вряд ли обманутый супруг убил бы любовника, но шкуру бы ему попортил изрядно, не вмешайся Макс. Надо будет встретиться с дамочкой и раскрутить ее на откровенную беседу. Прикинуться братом, разыскивающим пропавшего родича, страдающего временными провалами в памяти. Женщины склонны верить в бразильские страсти. Авось расскажет интересные детали. Впрочем, это не к спеху.
Легкое опьянение ударило в голову. Джек развалился в кресле, откинув голову на мягкую спинку. Еще недавно он испытывал неудовлетворенность и искал острых ощущений, считая свою жизнь однообразной. Единственной отдушиной были редкие авантюры в рамках их узкого круга, коих он ждал трепетно и терпеливо. Выплеска адреналина хватало надолго; обычно после реализации чьего-то желания Джек несколько месяцев смаковал воспоминания. Когда их запас истощался, начинал предвкушать очередное событие. Иногда приходилось ждать долго, и это вносило определенный дискомфорт. Минувший год в этом отношении выдался урожайным: каждый из четверых друзей озвучил свое право и получил желаемый результат. Пятый круг получился восхитительным. Джек был в восторге.
Жаль, что игра прервалась и вряд ли продолжится. Участники зашли слишком далеко, шагнуть еще дальше никто не решится. Иван не сильно горевал. Судьба благоволила ему: отняв одно развлечение, подарила другое, не менее захватывающее. Необычное, приятно-тревожное чувство разливалось внутри. Джек переживал один из редких периодов жизни, когда желания совпадают с возможностями. Он понимал, чего хочет и как этого добиться минимальными усилиями.
Глеб непременно появится. Не тот он человек, чтобы игнорировать шанс получить ответы. Схватившись за ниточку, ни за что ее не упустит, пока не размотает весь клубок. Если бы Макс вел себя деликатнее и не пытался удерживать товарища силой, тот бы и не подумал сбегать. Но что случилось, то случилось. Глебу нужно восстановить душевное равновесие и отдышаться, чтобы вновь появиться на горизонте. Долго ждать не придется.
Джек не ошибся. Долго ждать не пришлось.
Глава 7
– Ну, Сан Саныч, ты нас всех пристыдил своими успехами! – молодой парень в скучном сером костюме под стать своему невыразительному лицу похлопал по плечу старшего коллегу. Тот уныло кивнул, налил из кулера холодной воды и молча уселся за рабочий стол. Отодвинул ребром ладони стопку документов, освобождая место для стаканчика.
– Нет, ты скажи, как ты умудряешься из месяца в месяц бить рекорды продаж? – молодой сотрудник был явно настроен на разговор. Он навис над столом, испытующе глядя на коллегу близко посаженными глазами.
– Везение, – отмахнулся Сан Саныч и уставился в монитор.
Диалог происходил в офисе фирмы-дистрибьютора импортной сантехники, куда Александр Александрович Тубис устроился полгода назад менеджером по продажам. Было ему сорок лет, хотя все давали не больше тридцати двух. Где бы он ни работал (а за свою трудовую деятельность сменил он больше десятка компаний), его везде называли не иначе как Сан Саныч. То ли потому, что имя-отчество говорящие, то ли потому, что выглядел он, несмотря на моложавость, внушительно и при этом по-свойски. Словоохотливостью он не отличался, предпочитал роль слушателя. Чужим речам внимал бесстрастно, комментировал их редко и только по существу, в связи с чем быстро приобретал имидж человека мудрого, к которому не грешно за советом обратиться. Впрочем, советы он давал крайне неохотно, искренне недоумевая, зачем его трогают.
С таким не слишком коммуникабельным характером вдвойне удивляли его навыки продавать что угодно и кому угодно. Менее удачливые сотрудники нет-нет да подсматривали тихонько, как Сан Саныч работал с клиентами. Говорил он мало, пять-десять фраз – самых незамысловатых. В интонации, что ли, дело было? Или в харизме? У редкого покупателя не возникало желания приобрести предлагаемый товар после короткой беседы с приятным, ненавязчивым менеджером.
Словом, работал Сан Саныч успешно, хотя и без особого энтузиазма. Хорошо выполнял свои обязанности, но не рвался вверх по карьерной лестнице. Ему бы побольше амбиций – давно бы занимал приличную должность. Тубис чурался суеты. Он давно разобрался с собственной жизнью, расставил приоритеты и не видел нужды что-то менять. За одним исключением.
– Как будешь Новый год отмечать, Саныч? – парень предпринял последнюю попытку разговорить коллегу.
– Дома.
– В компании?
– Один. – Сан Саныч допил воду и выбросил пластиковый стаканчик в мусорную корзину.
– Как же так? Новый год – и один? Даже мамзель никакую не пригласишь? – молодой сотрудник театрально округлил глаза. – Неужели у такого импозантного мужика нет дамы сердца?
Тубис пожал плечами и открыл на экране таблицу, давая понять, что разговор окончен.
Дама сердца у него была. Давно.
