Александр Трапезников - Тайны «Монастырского приюта»
Под ногами у него что-то хрустнуло. Это был пластмассовый очечник Матвея Матвеевича.
– Кто-то лишил старика последней пары очков, – пояснил Александр Юрьевич. – Не связано ли это как-то с его смертью?
– Выводы будем делать потом. Когда найдем труп, – ответил Прозоров, выпуская колечко дыма. Похоже, он не расставался с сигарой даже во сне.
Приятели вышли из номера, прикрыв дверь. У соседней кельи их поджидал сюрприз. Бумажка с печатью уже была кем-то сорвала до них и валялась теперь на полу. А в замке торчал ключ.
– Не трогай! – предупредил Прозоров, приложив палец к губам. – Слышишь? Мне кажется, там кто-то есть. И едва ли это твой Матвей Матвеевич. Если только он не решил размять кости, а заодно и поговорить сам с собой. А может быть, вернулись братья Афонины?
Из номера доносились чьи-то приглушенные голоса. Неожиданно дверь открылась, на пороге возникли комиссар Куруладзе и Макс. Немая сцена длилась несколько секунд. Кто был удивлен больше, сказать трудно.
– Ранние пташки? – усатый полицейский первым нарушал молчание, оглядывая пижамный ансамбль Сиверса. – Что это вы тут шляетесь?
– Совершаем утренний моцион, – пробормотал Александр Юрьевич.
– А я просто хожу, где хочу, как кот, – нагло добавил Прозоров. – Ну и как продвигается расследование, комиссар? Нашли труп?
Куруладзе сунул в рот трубку. Прозоров – сигару. Оба выпустили друг в друга по облачку дыма.
– Нашли, – ответил за своего начальника Макс. – Вон он. Тот, да не тот.
Посторонившись, он показал рукой на кровать, где лежал Матвей Матвеевич. Казалось, покойник даже радуется такому скоплению людей. Но объяснить ничего не хочет.
4
До принятого по монастырско-гостиничному распорядку завтрака было еще далеко, но в трапезной уже сидели четыре человека, а сам Тошик Полонский, поднятый с постели по такому экстренному поводу, подавал им кофе, сливки и яичницу с ломтиками жареного бекона. Затем и сам он пятым пристроился за общим столом. Единственное, о чем настоятельно попросил, – не курить в трапезной, поэтому и трубка, и сигара оставались незажженными.
Макс поглощал пищу со свирепостью вепря. Прозоров и Куруладзе ели с умеренным аппетитом. А Сивере, успевший к этому времени сменить пижаму на спортивный костюм, едва ковырял вилкой. К тому же он чувствовал себя неуютно под постоянным пристальным вниманием комиссара.
– Ваша комната находится рядом с номером братьев Афониных, – сказал местный Мегрэ. – Когда мы с Максом решили сегодня перед отъездом еще раз заглянуть туда, печать уже была кем-то сорвана, а дверь не заперта. Но главное – на кровати лежал труп старика. Вскрытие еще покажет, отчего он умер, но пока мне хотелось бы знать, где вы провели ночь?
– В своей постели, – вяло отозвался Александр Юрьевич, решив до конца придерживаться этой версии. – А вышел, потому что послышались чьи-то голоса.
– Допустим. А вы, уважаемый? – комиссар посмотрел на Прозорова. – Ваше объяснение меня не устраивает.
– У меня бессонница, я вообще страдаю лунатизмом, вот и брожу, где попало, – усмехнулся тот. – К тому же часов до четырех утра я заигрался в нарды.
– С кем?
– С ним, – кивнул Прозоров в сторону Тошика.
– Подтверждаю, – произнес хозяин гостиницы. – Сильный мастер. Сколько знаю, все время меня обыгрывает.
Для Сиверса это заявление прозвучало несколько неожиданно. Он и не предполагал, что его сокурсник и Полонский такие заядлые игроки и приятели. Но комиссара услышанное не удивило.
– Что ж, ладно. По моим предположениям, судя по окоченению трупа, смерть наступила где-то около часа ночи. Но как покойник мог оказаться в опечатанном номере?
– Видите ли, замки в дверях довольно простые, при желании можно открыть шпилькой, – сказал хозяин. – Да и запасные ключи лежат за стойкой бара, почти на виду. У нас никогда не было случаев воровства, а уж тем более – убийств. Учтите, что Матвей Матвеевич был почти слепой. Он попросту вошел не в тот номер… и умер.
– Очень у вас все просто получается, – проворчал Куруладзе. А Сивере теперь догадывался, что, очевидно, так все и произошло, как объяснял Полонский. Только Матвей Матвеевич вначале очутился в его номере, где отчего-то скончался, а потом уж сам он по ошибке перетащил покойника не в его келью, а в комнату братьев Афониных. А дверь в нее по какой-то причине оказалась открытой. Рассуждение логичное, а другого пока нет.
– А я думаю вот что, – произнес вдруг Макс, доедающий вторую порцию: – Вы все врете, а бекон ваш с тухлятинкой. Старик не мог ошибиться дверью.
– А его слепота? – спросил Сивере.
– Она к тому времени уже прошла, – насмешливо отозвался комиссар. – Потому что с носа покойника мы сняли вот это.
Он полез в карман и выложил на стол очки с толстыми стеклами.
5
Александр Юрьевич маячил перед входом в трапезную, поджидая Анну Горенштейн. Уж если она не придет к завтраку, значит, действительно что-то произошло и следует пуститься на ее поиски. Или поставить в известность комиссара Куруладзе, который сейчас готовился вместе с Максом и двумя сыновьями Полонского к транспортировке покойника на фуникулере в город.
Мимо Сиверса чинно прошли две пожилые супружеские пары, затем – говорливые тетушки Алиса и Лариса. Прошествовали один за другим три старика, внимательно оглядев Александра Юрьевича. Держась за руки, пробежали молодожены Дембовичи. Появился Багрянородский, заговорщически подмигнув историку и нагло похлопав его по плечу. Несколько раз туда-обратно пробежала дочка хозяина, покачивая упругими бедрами.
Наконец Александр Юрьевич, готовый уже покинуть свой пост, увидел Анну, которая почему-то шла под руку с лысым князем Романовым, столь похожим на мертвеца. Брюнетка выглядела еще бледнее обычного. А старик тяжело опирался на самшитовую трость, еле волоча ноги. Когда картинная парочка поравнялась с Сиверсом, тот, еле сдерживая обиду, резко бросил:
– Послушайте, как прикажете это понимать? Может быть, вы все-таки объясните ваше поведение?
– Мы разве знакомы? – холодно спросила Горенштейн.
– Что вам угодно, милейший? – надменно добавил князь.
– М-мм… э-э… – промямлил удивленный Александр Юрьевич, уступая путь. К его ногам незаметно упал скомканный бумажный шарик. Такого поворота событий Сивере не ожидал. Ну, хорошо хоть жива. Поглядев им вслед, Сивере нагнулся и подобрал бумажку. Затем вышел в гостиничный холл и развернул. Неровным почерком там было написано следующее:
«Умоляю, не заговаривайте со мной при людях! Я вам потом все объясню. Случилось нечто ужасное. ОН здесь». Причем слово «ОН» было не только жирно обведено, но еще и подчеркнуто дважды. Александр Юрьевич несколько раз перечитал текст, но мало что понял. Что случилось и «кто» «здесь»? Не имеет ли он дело с очередной сумасшедшей? Все вокруг основательно запутывалось. Со злостью бросив бумажку в урну, Сивере отправился на утреннюю прогулку за пределы монастыря.
Собственно, побродить тут можно было лишь вдоль каменных стен, спуститься чуть ниже по склону к площадке для фуникулера или подняться по крутой тропке к вершине с вечной снежной шапкой. Но добираться до самого пика горы было необычайно сложно и рискованно. К подножию скал когда-то вела прорубленная местными жителями и монахами тропа, но еще несколько веков назад она была разрушена землетрясением. В ущелье до сих пор виднелись ее части. Очевидно, только опытный скалолаз или старожил сумел бы пройти этот путь, от подножия до монастыря и дальше – к вершине горы.
Встав на краю обрыва, Сивере поглядел вниз, и ему стало дурно. Он с детства боялся высоты. Когда-то давным-давно, еще в студенческие годы, ему привиделся странный сон: маленькая фигурка человека, распластавшегося на острых камнях, бросившегося вниз – и этим самоубийцей был он, Сивере. Страшный сон, который все последующие годы таился где-то в глубине сознания. И сейчас вновь выплыл наружу. Не потому ли, что ущелье внизу так напоминало то место, которое было явлено ему в сновидении? Вздрогнув, Александр Юрьевич поспешно отступил.
Весь монастырь казался огромным Ноевым ковчегом, выброшенным на уступы горы, а его обитатели – последними людьми в земной истории. Что связывало их с раскинутым внизу миром? Стальная нить фуникулера, и только. Память и нравственные законы, которые можно стереть и написать новые. Больше ничего.
6
В кабину фуникулера заносили объемный пластиковый мешок черного цвета. Сивере догадался, что в нем находится труп Матвея Матвеевича. Накрапывал дождь. Неподалеку стояли хозяин гостиницы и его сухощавая жена, с одним зонтиком на двоих.
– В книге «Когелет» сказано: человек не знает своего будущего, – произнес Полонский, взглянув на Александра Юрьевича. – А я добавил бы: и не хочет знать, хотя его тыкают носом.
