Линда Ла Плант - Несущий смерть
Гордон явно не был жаворонком: он так отчаянно зевал, что Анна тоже с трудом удерживала зевоту. Накануне Каннингам велела им еще раз допросить всех жильцов дома, — может, кто-то сообщит какие-нибудь подробности или сумеет описать внешность наркоторговцев. В ответ Анна заметила, что многие из жильцов работают и днем уходят; и все же она надеялась, что те немногие, с кем они еще не поговорили, окажутся дома. Придется вновь пройти по всем квартирам и допросить соседей — довольно скучное занятие. Кроме того, им было велено поговорить с сыном миссис Вебстер.
Во время обхода квартир вопросы задавала Анна — Гордон молчал. Ее так раздражало его непрестанное зевание, что в конце концов она сорвалась:
— Вы совсем спите — вчера в баре засиделись?
— Нет, я лег рано, просто завтрак был слишком плотный. Меня от этого всегда в сон клонит, — по крайней мере, мама так думает.
— Знаете, может, в будущем прислушаетесь к маминым советам и ограничитесь тарелкой овсянки?
— Терпеть не могу жевать овсянку. Я люблю омлет и помидоры на гриле.
— Гордон, избавьте меня от подробностей вашего быта.
— Простите.
Они продвигались с этажа на этаж. Вообще-то, это обязанность рядовых, но, учитывая обстоятельства, Каннингам решила поручить обход старшим офицерам. И напрасно. Не все жильцы оказались дома, и почти никто не пустил их дальше порога. Анна считала все предприятие пустой тратой времени. Ее просто засыпали жалобами на плохое состояние дома и на то, что многие жильцы годами ждут переселения.
Квартиру миссис Вебстер Анна оставила напоследок. Помня о болезни сына, она заранее позвонила и спросила, в какое время удобнее прийти. Миссис Вебстер ответила, что Джереми согласен с ними встретиться, но разговаривать придется в его комнате. Анна не сомневалась, что и это окажется напрасной тратой времени, но не хотела спорить с Каннингам, чтобы не портить с ней отношения.
Миссис Вебстер выглядела так же опрятно, как и в предыдущую встречу. Оставив Анну и Гордона ждать в прихожей, она, постучав, вошла в комнату сына. Минуты через три-четыре вернулась и пригласила их войти.
Анна пошла первой — и с трудом удержала возглас удивления.
Комната оказалась довольно просторной, с большим письменным столом, на котором стояли компьютер и маленький телевизор; вокруг стола высились полки с видеокассетами. Панель управления и звуковые колонки стояли друг на друге рядом с какой-то очень дорогой на вид звукозаписывающей аппаратурой. Стены были обшиты полками с дисками и пластинками, расставленными по алфавиту. Рядом со столом лежали аккуратно сложенные стопки журналов. Небольшая кровать была заправлена по-военному: сложенное конвертом одеяло, поверх него, ровно посредине, — белая полоска простыни, в изголовье — подушка в чистой белой наволочке. У стола кресло, у стены — два складных стула. Ковер темно-синий, стены в свободных от полок местах выкрашены в белый цвет. Анну поразил контраст комнаты, в которой царил почти больничный порядок, со всем здешним окружением; однако и сам Джереми поразил ее ничуть не меньше.
Он был необыкновенно красив. Светлые волосы, хорошая, стильная стрижка, яркие синие глаза с темными ресницами, щеки с нежным румянцем, как у маленьких детей. Одет он был в слаксы, белую рубашку, кожаные туфли и синий вязаный свитер. Он выглядел тщательно вымытым и почти неестественно чистым.
— Джереми, я — детектив-инспектор Анна Тревис, а это — детектив-констебль Гордон Лоуч. Спасибо за то, что согласились принять нас.
Джереми не сводил с Анны глаз, но не сделал ни единого движения навстречу.
— Можно присесть? — Анна подошла к кровати.
Джереми сделал шаг вперед:
— Только не на мою кровать.
Он взял складные стулья, раскрыл их и поставил на пол сначала один, потом второй, придвинув их близко друг к другу.
— Спасибо. — Анна и Гордон сели, она достала из портфеля блокнот. Джереми стоял прямо напротив них. — Джереми, мне нужно поговорить с вами о происшествии, случившемся позапрошлой ночью. Вы не могли бы ответить на несколько вопросов?
Он кивнул, но продолжал стоять и смотреть на них.
— Ваша мама позвонила в районное отделение полиции, услышав, как ей показалось, выстрелы и громкий спор. Вы помните, что произошло той ночью?
Молчание.
— Впоследствии мы установили, что был убит человек.
Никакой реакции.
— Я приехала, чтобы подтвердить эти факты и по возможности установить время, когда были произведены выстрелы.
Ничего.
— Вы хотели бы что-нибудь сообщить полиции?
Молчание.
— Вы видели тех, кто жил в квартире, что в одном коридоре с вашей? Номер девятнадцать?
Никакого ответа. Если он и воспринимал то, что она говорит, это никак не отражалось в его глазах, напоминающих яркие блестящие пуговицы. Он стоял совершенно неподвижно, уставившись куда-то поверх их голов, и это производило на Анну весьма неприятное впечатление. Она закрыла блокнот.
— Не хотите ли чаю? — спросил он низким гортанным голосом.
— Нет, спасибо, мы не станем вас долее задерживать, Джереми.
— Мне не нравится это имя.
— Простите, мистер Вебстер.
— Джей.
— О, Джей. Что ж, простите, что отняли у вас столько времени. Я знаю, что два утра в неделю вы работаете в магазине «Вейтроуз». Кажется, убираете тележки?
Никакого ответа.
— Поставить стулья на место?
— Вы закончили? — спросил он в ответ.
Анна взглянула на Гордона, потом перевела взгляд на ничего не выражающее лицо молодого человека.
— Полагаю, да.
Джереми почти выхватил из-под них стулья, сложил их и поставил к стене. Гордон посмотрел на Анну и выразительно поднял брови, глядя, как Джереми тщательно устанавливает один стул на другой.
— Спасибо, Джей. — Анна протянула ему руку, но он, не коснувшись ее, чуть отступил назад и повернулся лицом к столу. — Мы, пожалуй, пойдем.
Анна направилась к двери, Гордон — следом за ней.
К внутренней стороне двери был прикреплен заполненный от руки лист бумаги с указанием дат и времени дня, написанных ручками разного цвета и подчеркнутых маркером. При входе они его не заметили.
— Что это, Джей?
— Посетители.
— Не понимаю: ваши посетители или?..
— У них нет разрешения на парковку здесь, потому что они здесь не живут. Парковаться перед домом незаконно, если нет разрешения.
Анна взглянула сначала на Гордона, затем на Джереми, который стоял, повернувшись к ним лицом. Щеки его раскраснелись, словно нарумяненные.
— Я правильно поняла: вы отслеживали случаи незаконной парковки?
— Да.
— А как вы об этом узнаете?
— Окно, разумеется.
— Ваше окно?
— Да.
— Позвольте взглянуть, Джереми.
— Пожалуйста.
Обойдя Джереми, Анна подошла к окну и приподняла планки безупречно белого жалюзи. Окно выходило на закрытые гаражи с обратной стороны здания. Анна опустила планки.
— Я еще слежу за незаконными парковками перед магазином в те дни, когда работаю. Я собираю тележки с территории, составляю их в длинный ряд и подкатываю к главному входу. Люди разгружают покупки и оставляют тележки там, где стояли их машины, а этого делать нельзя. Нужно возвращать тележки к входу, но они этого не делают. Мне приходится собирать тележки, составлять в ряд и катить обратно к входу. Иногда я нахожу тележки на дороге, если люди припарковались не на магазинной парковке, а на улице. Я собираю тележки и везу их назад.
Он говорил резко, короткими предложениями, сдерживая гнев.
— Джей, объясните, пожалуйста: на листе даты незаконных парковок у магазина или у вашего дома?
— Это место для парковки жильцов. Нужно разрешение.
— Я понимаю, но эти даты относятся к дому, а не к магазину, верно?
— Да.
Анна почти не верила своей удаче.
— А вы, случайно, не записывали номера, Джей?
— Они у меня есть.
— Номера этих машин?
— Да. Вы не слушаете меня. Я здесь живу, а эти люди не имеют права на незаконную парковку, поэтому я их записываю.
— И давно?
— Давно.
Анна сделала глубокий вдох и улыбнулась:
— Джей, а не могли бы вы дать мне записи с этими номерами? Я офицер полиции и могу сделать так, чтобы они не парковались в местах, отведенных для машин жильцов.
Он пожевал губами:
— Я могу сделать так, чтобы они не занимали места жильцов.
— Было бы неплохо, потому что иногда ко мне приезжает женщина из социальной службы и не может найти места; один раз ей даже выписали штраф, потому что она припарковалась через дорогу на желтой полосе.
— Ну так давайте я запишу все эти номера. У вас есть номера?
— Да. Я же просил не садиться на мою кровать!
Анна выпрямилась и подождала, пока Джереми вновь поставил для них два стула. И опять они с Гордоном уселись рядышком, но на этот раз Джереми выдвинул свое кресло из-за стола, тоже сел и развернулся к ним лицом. Анна опять достала блокнот и ободряюще взглянула на Джереми, полагая, что сейчас он откроет один из ящиков, но он продолжал сидеть, не двигаясь и не сводя с них глаз.
