Владимир Романовский - Проект века
Обзор книги Владимир Романовский - Проект века
Романовский Владимир
Проект века
Владимир Романовский
ПРОЕКТ ВЕКА
Рассказ.
Вместе с осенью в Петербург ворвался холодный, пропитанный балтийской сыростью норд-вест.
Рей Старк, передергиваясь в своем легком плаще от зябкой дрожи, стоял у арки Московского вокзала и удивлялся, как быстро отреагировал на непогоду народ. Еще вчера людской поток с Невского проспекта в пестрых летних одеждах переливался, будто калейдоскоп. Теперь он потемнел от кожанных курток и черных суконных кепок - немудренных, напоминающих униформу одеяниях, доставленных для простого люда с евразийских рынков неутомимыми российскими челноками. Сам он не любил выделяться из толпы, это всегда осложняло работу, но сейчас вдруг подумал, что ни за что бы не напялил на себя эту кепку с нелепым черным отворотом. Однородная, мрачноватая в наступающих сумерках фуражечная река, подумал Старк, грустное зрелище, особенно на фоне петербургских дворцов. А может быть, у него начиналась хандра - обычная сезонная лапландская тоска, вызванная осенним ненастьем и ощущением одиночества, особенно заметным рядом с устремленной куда - то монолитной толпой...
"Красная стрела" отходила ровно в 23 часа пятьдесят девять минут. Именно так и ни минутой позже. Когда-то он удивлялся этой странной для русских точности, но потом ему разъяснили: недостающая минута позволяет получать командировочные за все предыдущие сутки. Тогда это было выгодно всем, особенно начальникам, а потому прижилось и укоренилось. Но почему это осталось до сего времени, он взять в толк не мог - фирмы стали частными, оплата теперь шла не из государственного, а из собственного кармана... Видно, россияне консервативны только в жульничестве, решил Старк.
Он посмотрел на часы: до отхода поезда оставалось три с половиной часа - потерянное время, особенно при такой погоде и отвратительном настроении. Графинчик хорошей водки, сочный ростбиф, кофе и сигарета - вот что ему сейчас было нужно. Посидеть одному и подумать. В Москве его ждет шеф, прикатил из Парижа - сухой ничего не забывающий Джон Ридж, помесь компьютера с коммивояжером. Он вперит в Старка холодный немигающий взгляд и начнет незримо заносить в память каждое его слово, вместе с интонациями. А потом, в течение часа или двух станет вещать, порхая по темам и меняя направление мыслей, так круто, что придется постоянно напрягаться, чтобы улавливать в этом хаосе общий ход рассуждения.
Старк пересек зал ожидания и направился в ресторан. Отыскав уединенное место у окна, поманил пальцем метрдотеля. Молодой парень, самоуверенный, крепкий и трезвый, как нью - йоркский полисмен, и почти в такой же темно-синей форме, только без оружия, подошел и слегка наклонил коротко остриженную голову:
- Я вас слушаю...
- Шеф, я жду трех приятелей, мы поужинаем... Пусть этот столик будет за мной, хорошо? - Старк говорил без малейшего акцента, быстро и уверенно. Он никого не ждал, просто хотелось остаться одному, бывает такое в чужой стране. Чтобы окончательно закрепить за собой приглянувшийся столик, протянул метрдотелю 50 - долларовую купюру.
- Спасибо, не надо. Ресторан и так полупустой...Но предупреждаю: если будет наплыв, кого-нибудь к вам подсажу, предупредил метрдотель.
Через несколько минут явился официант, одетый не так официально и, хотя и был навеселе, быстро и толково накрыл стол.
Оставшись один, Старк смешал в фужере водку с тоником и залпом выпил. За окном вспыхнули фонари. Он вспомнил последнюю встречу с шефом в "Интернационале". В полутьме - верхний свет был потушен - сквозь стекло с противоположной стороны улицы просвечивала багровая неоновая надпись "Подарки", будто в насмешку, потому что встреча та была далеко не подарком: Старк тогда собирался в отпуск, в Италию, но Ридж поломал все его планы.
С бокалом в руке, развалясь в глубоком кресле, Ридж монотонно разъяснял официальную точку зрения корпорации:
- ...Европейский союз и страны общего рынка переполнены криминальными россиянами. Братвой, как они говорят. Они не просто шляются по борделям, сводят счеты или скрываются от правосудия, они наводят мосты, устанавливают связи, организуют структуры... Период разведки для них давно закончился, они вплотную приступили к освоению Европы. На такую прыть никто не рассчитывал - ни национальная полиция, ни интерпол...
- Обычное явление на начальном этапе демократии, - вставил Старк.
- Обычное? Не совсем так, Рей, и вот почему. Все это - не стихийное дело, а результат коррупции. Она достигла в России таких размеров, что стала мешать не только самой себе, но и всему европейскому дому. Количество начинает переходить в очень отвратительное качество. Кредитов международного валютного фонда уже не хватает даже для самих коррупционеров. Все продается - должности, законопроекты, голоса. Постоянно идут какие-то разборки, на улицах гремят взрывы, трещат автоматные очереди. Черт знает, что такое. Доллары всемирного банка рассасываются по криминальным структурам и уходят обратно, на Запад, только уже на их счета. Получается, мы сами финансируем всю эту фантасмагорию. Все это становится опасным. Для нас опасным, Рей. Нужны новые идеи, которые прекратили бы это патологическое воровство, в народ бы вдохнули надежду. Это тебе не материалистический Запад, в России верят в идеи и всевозможные прожекты.
- Но при чем тут мы?
- При том. Дело зашло слишком далеко, и отдельными мерами ничего не поправишь. Только мы сможем остановить их. Сами они не остановятся. Но их надо так остановить, чтобы не изменился политический курс. Нужна новая идея, не слишком глобальная, но целостная и привлекательная...
- Для этого в корпорации есть управления стратегического планирования, шеф...Целое управление!
- Не так официально, Рей. Мы с тобой всегда отлично ладили и без этого...
- Я просто хотел сказать, Джон, что мое дело - собирать информацию. И, кажется, я неплохо справлялся с этим.
- Настали другие времена, Рей... Послушай, ты парень головастый, давно в этой стране, многое знаешь, у тебя масса друзей... Поезди, поговори со всеми, послушай...Нам надо знать истинное общественное мнение, а не телевизионное. Ни по газетам, ни по телевидению его теперь не определишь... Русские недаром называют телевизор ящиком. Я уверен: целостная идея может родиться только здесь, на месте. Из - за границы все видится иначе, наши аналитики способны лишь предупредить, забить тревогу. Что они сейчас и сделали. Рей, нужна новая концепция. Это наша общая задача. Нужна свежая неожиданная и симпатичная идея. Которая бы сплотила народ, прекратила расхищение страны, сменила бы всю эту команду, но, повторяю, сохранила бы прежний, дружественный Западу курс. Мы должны разработать такую идею и подкинуть её им.
- У них это называется: и волки сыты и бюджет цел...
- Вот именно.
- Вы сами говорили когда-то, что идеология - это коллективное помешательство.
- Да, помешательство. И наша задача - не сделать его буйным. Тихое помешательство - это хорошо. В этой стране идея всегда становилась материальной силой, потому что только здесь она легко овладевает людьми. С помощью писак, естественно, не сама же по себе. Это тебе не скептическая Европа, в России все ещё верят в идеи и всевозможные прожекты. Здесь без идеи ничего не сделаешь, или я ошибаюсь?
- Ты прав, как всегда, Джон, но предложить идею... Это не так просто.
- Поезди, понаблюдай, поговори с людьми... Как они себе представляют выход из тупика...
После той встречи Ридж улетел в Европу. Старк за это время объездил пол-России. За разговорами и застольями не заметил, как пролетел месяц, однако ничего путного в голову так и не пришло.
Никто здесь теперь не мыслит концептуально, размышлял он, доходов это не приносит, и лишь наводит на тоскливые выводы. Начальство само думать не желает, а другим не дает. Концептуальные разработки просто не финансируются. Боятся что ли. Старк вздохнул: теперь Ридж снова в Москве, ждет его и требует отчета.
Он снова наполнил бокал и огляделся. Зал постепенно заполнялся промерзшей публикой. Чем-то ему нравилось здесь: не было видно ни явных проституток, ни сексуальных меньшинств - Старк был брезглив, а при виде размалеванного гомика его просто тошнило.
Он просидел один почти до отхода поезда, настраиваясь на завтрашний разговор с шефом, обдумывая ответы. Кое-какие предложения он ему преподнесет, но идею... Нет, целостной идеи, способной одним махом решить множество разношерстных проблем, в голову не приходило.
Он оставил официанту, который за это время опьянел ещё больше, щедрые чаевые и направился к поезду.
На платформе с удивлением заметил, что у людей при каждом слове изо рта вырывается легкий парок, будто все курят. Оказывается, не на шутку похолодало, подумал он.
В купе уже расположились двое молодых мужчин, они удивленно переглянулись и уставились на Старка. Он привычно отметил про себя характерные черты лица каждого. Один - плотный, круглолицый блондин, второй - черноволосый, худощавый, явно высокого роста, с вытянутым, мрачноватым лицом. Оба возбужденные, с разгоряченными физиономиями, в расстегнутых дешевых рубашках. На вешалке - простые ветровки и те же самые черные кепки, в которых сейчас одето пол-Петербурга. На столике - джентльменский набор: почти порожняя бутылка водки, две жестянки пива, несколько сморщенных сосисок жуткого цвета, кусок хлеба и два банана.
