Айше Лилуай - Я заберу твои слёзы
Обзор книги Айше Лилуай - Я заберу твои слёзы
Часть вторая Я ЗАБЕРУ ТВОИ СЛЕЗЫ
«Ты молишься, чтобы сказать Богу о том, что у тебя на сердце.
Поэтому слушай свое сердце. Сколь бы тяжело тебе ни было — слушай сердце.
Иначе ты соврешь Богу».
Анхель де Куатьэ, «Маленькая принцесса».
Глава 1
Валькири закричала во сне, однако из ее пересохшего горла не вырвалось ни единого звука. Черные тени выплывали из тумана и безмолвно обступали ее со всех сторон, отовсюду на девушку глядели горящие огоньки-глаза. С каждой секундой мрачных высоких фигур становилось все больше. Они все приближались и приближались, сужая круг, и стало тяжело дышать. Едкий дым заполнял ноздри и нещадно жег глаза.
- Зачем вы пришли? – шептала Валькири. – Опять мучить меня?
Тени (а среди них были только женщины, и все смуглые и темноволосые) по-прежнему хранили зловещее молчание, и это только еще больше насторожило девушку. По щекам ее поползли слезы, губы задрожали.
- Уходите! – снова шепотом взмолилась она. – Уходите, оставьте меня одну!
Ее руки отчаянными размашистыми движениями разгоняли бесплотных духов вместе с клочьями тумана, однако всякий раз после того, как рука Валькири надвое рассекала призрачную оболочку, новый образ, еще более ужасающий и жуткий, вставал перед ее взором. Девушка ощутила себя совершенно беспомощной и всеми брошенной. Всеми… Собственно говоря, у нее никогда и не было того, кто мог бы ее бросить.
У нее никого не было.
Приблизившись на расстояние, достаточное для того, чтобы Валькири чувствовала себя запертой в тесном гробу, призраки начали протягивать свои бледные руки и хвататься длинными костлявыми пальцами за платье и волосы девушки. Раздался их заискивающий шепот:
- Приди, сестра, приди…
- Зачем вы преследуете меня даже в моих снах? – без всякой надежды на успех спросила Валькири. – Зачем? Ведь вы добились своего – я уже иду к вам. Иду…
Никто не отреагировал на ее слова.
- Приди, приди, приди…
- Я иду. Мне осталось немного. Я иду…
- НЕ ЛГИ НАМ!!! – над головами ведьм пророкотал гром, вспыхнула алая молния. – Мы знаем, зачем ты идешь в Омганг. Мы знаем! Ты хочешь нас обмануть, но тебе не удастся! – Руки и безумные взоры женщин были подняты к охваченному неудержимым пожаром небу. Черные волосы, похожие на извивающихся морских змей, неестественно реяли на ветру. – Будь проклят тот час, когда была сохранена твоя никчемная жизнь! Да сгоришь ты в ледяном пламени нашего гнева!
Валькири задрожала, закрыв глаза и уши.
- Замолчите, замолчите, - твердила она. – Оставьте меня! Зачем я вам понадобилась? Что я могу вам дать?
- Мы взимаем плату со всех живых, сестра, - ответили ведьмы. – От тебя нам нужна твоя кровь – всего один раз. И твоя душа – навсегда. Каждому свое, но мы со всех взимаем плату…
- Но в чем виноваты перед вами все эти люди?
- Уже в том, что они ЖИВУТ, - резко отрезали неумолимые голоса.
- Но это жестоко! – крикнула Валькири, вновь осознав, что на самом деле не издала ни звука. – Неужели в вас не осталось ни капли добра и света?
На ее глазах призраки выросли вдвое. Грозные и разгневанные, они возвышались над крошечной девочкой и в приступе безумия вращали полоумными глазами.
- МЫ ЛЮБИЛИ ЭТОТ МИР!!! – будто гром разразился в сознании Валькири. – Мы любили его… НО ОНИ УБИЛИ НАС, они сжигали нас тысячами, и мы прокляли их и продали наши души дьяволу, чтобы отомстить им. Теперь мы – воплощение зла, мы – то, чем нас объявили при жизни, когда мы еще источали свет. Мы ненавидим все, что только есть в этом мире! МЫ НЕНАВИДИМ САМ МИР! Мы ненавидим себя… Да, потому что ненависть – это все, что нам осталось.
- Нет, нет! Этого не должно быть! – воскликнула Валькири.
- Это ЕСТЬ, - ответили ведьмы.
И ушли. Ветер, пронесшийся над равниной, разорвал облака тумана и разбросал ошметки в разные стороны. Будто и не было мрачных теней, только горное эхо еще шептало:
- Приди, сестра, приди, приди…
Его пугающий и манящий зов внезапно разрушил чудесный, спасительный голос:
- Валькири! Проснись, проснись!
Она открыла глаза и увидела над собой обеспокоенную Келду.
- На тебе лица нет, - тихо сказала девушка из оставшейся позади деревеньки. – Тебе приснился кошмар?
Валькири не ответила на ее вопрос. Вместо этого она встала и устремила свой взор к виднеющемуся вдали берегу океана. Занимался рассвет.
- Океан все помнит, - непонятно зачем прошептала девушка.
Келда подошла к спутнице и положила руку на худенькое плечо.
- Я понимаю, что тебе очень тяжело, Валькири, хоть и не знаю пока, в чем дело, - ласково произнесла она. – Но всем людям снятся плохие сны, и этого не стоит стыдиться и скрывать. Хочешь, я расскажу тебе, что в последнее время снится мне? Хочешь? Сначала я вижу своего брата Андора, который плачет у меня на плече, потом Торстеина, приближающегося к нам с видом человека, несущего недобрую весть… Еще я вижу глаза Хэварда, милого, доброго Хэварда. Эти глаза смотрели на меня, когда я сказала, что не вернусь. Мне снятся мои родители, зовущие меня по имени, мне снится, что они несчастны, измучены, что они голодают, болеют, умирают – и все из-за меня. Мне снится человек, которого мне суждено было полюбить всего за несколько быстротечных дней до разлуки и которому я отказала ради того, чтобы пойти за тобой. Я слышу гневные крики Кэйи. Страшные, безумные крики… Вот мои кошмары, Валькири, кошмары самой обычной девушки, которой просто не повезло с судьбой. А что мучает тебя?
Валькири криво усмехнулась.
- У тебя нет даже ни одной догадки?
- Есть, - тихо сказала Келда, подумав. – Есть одна, очень призрачная. Мне кажется, что каждую ночь ты снова и снова видишь ИХ. Кого? Ты мне тогда так и не сказала, кого именно. Ты сказала, что я потом пойму. – Она тяжело вздохнула, глядя на спокойные волны. – Но я не понимаю.
Валькири убрала руку Келды со своего плеча.
- Продолжим путь, - твердо молвила она, вытирая слезы. – Скоро все закончится.
Да. Какой бы ни оказалась развязка, скоро все закончится…
Глава 2
Кэйа… Сестра.
Ее голос звучал как будто внутри сознания Стеина.
Он стоял у «ворот фьорда», как раз там, где она стояла в тот миг, когда он увидел ее в последний раз. Пенящиеся волны зеленоватого цвета бились о большой валун под его ногами, и ботинки его уже промокли насквозь. Ветер рассвирепел по сравнению с тем, что было утром, накрапывал мелкий и противный дождь. Норсенг продрог и стучал зубами, глядя в размытую сероватым туманом даль, в которой кое-где мелькали далекие рыбацкие лодки.
Кэйа…
Ему казалось, что она говорила ему о своих воспоминаниях из детства. О том, что смогла пронести через многие годы и чего не смогла стереть ее замужняя жизнь. Об отце, о матери, о том, как маленький Стеин и его сестренка бродили по берегу родного фьорда, сбежав с уроков…
Торстеин плакал. Он даже не предполагал, что Кэйа помнила так много.
- Вернись ко мне, сестра, - умолял он одними губами, но она неизменно отвечала:
- Я не могу вернуться отсюда, Стеин. Разве что ты придешь ко мне. Ведь со мной наша мама. Я наконец-то нашла ее…
- Значит, мне нужно всего только умереть, чтобы воссоединиться с вами? – вздрогнув, спросил Торстеин, и глаза его вдруг загорелись холодной решимостью.
- О, нет-нет! – воскликнула Кэйа. – Зачем тебе умирать? Ведь мы с мамой не умерли – мы просто навсегда ушли. Навсегда… Знаешь, Стеин, на самом деле с нашей стороны было глупостью ждать возвращения мамы. Мы должны были сами пойти и найти ее. Должны были… Я ушла. И вот мы с ней наконец-то вместе. Приди же к нам!
Приди, приди…
- Но как я найду дорогу? – спросил он.
- Ты хорошо меня слышишь, брат?
- Да.
- Тогда я буду вести тебя. Слушай мой голос – и ты не собьешься с пути. Просто слушай мой голос – и иди. Без сомнений и страхов. Иди же!
- Я иду, - выдохнул Стеин.
И, подняв повыше меховой ворот своего теплого тулупа, он решительно зашагал к берегу по скользким камням, намереваясь дальше идти на восток, ведь именно оттуда теперь звучал голос Кэйи.
- Идем, Стеин, - ласково звала сестра. – Идем, мой милый брат… Вот сюда. Скоро мы будем вместе. Опять…
Так она звала его, и Торстеин шел. Однако не успел он выйти на ровную и пологую часть берега, как зов Кэйи внезапно оборвался.
- Кэйа! Где ты? Ответь мне, сестренка. Почему ты молчишь? КЭЙААА!!!
Ему ответило лишь эхо (хотя скалистые утесы он уже оставил позади), но, прислушавшись в надежде услышать в нем голос сестры, Стеин вдруг различил отрывок какой-то песни.
Отзвуки эха то тише, то громче,
Боль нестерпима, а лезвие тоньше.
Нет! Не хочу! Не терзай меня больше!
Душу мою отпусти.
Прошлое – мертвым, живым – настоящее.
Те, кто в земле, сном незыблемым спящие,
Пусть все былое уносят с собою.
Дай им возможность уйти.
Неприятный холодок пробежал по спине Стеина. Он узнал голос.
