Патрик Квентин - Как застрелили дядю Джо
Обзор книги Патрик Квентин - Как застрелили дядю Джо
Патрик Квентин
Как застрелили дядю Джо
Меня зовут Беверли Браун. Мне одиннадцать лет, но мама хочет, чтобы я говорила, что мне восемь, потому что ей двадцать семь. Мамочке уже очень долго двадцать семь лет, очень долго…
Вообще-то я даже довольна, что у меня такая молодая и красивая мама. У меня есть еще много дядей, и все они приносят мне разные подарки. И вот одного моего дядю вчера застрелили… Совсем застрелили, совсем…
Мистер Пратт — он полицейский и очень симпатичный — сказал, что мне придется разговаривать с судьей. Поэтому я решила все написать сейчас, чтобы ничего не забыть. Начну лучше с самого начала.
Когда папа уехал и стал солдатом, мы, мамочка и я, были очень бедные и жили вместе с Анной в Нью-Йорке, в крошечной квартирке, Анна… Ну, Анна у нас вроде прислуги, хотя вообще-то, конечно, она не прислуга, потому что всегда сидит с нами за столом, когда мы едим. Между прочим, она шведка и ужасно старая, она еще воспитывала папу, когда он был-маленький и жил в Швеции.
Мамочка — певица и поет просто замечательно. Она решила устроиться в театр, и в этом ей помог дядя Фрэнк. У него очень много знакомых в театрах.
Дядя Фрэнк старый друг моего папы, и раньше, когда мама еще не была женой папы, он хотел на ней жениться. Дядя Фрэнк очень хороший и не такой строгий, как мой папа. Как-то я сказала, что я всегда голодная. Тут он мне подарил пять долларов… А я купила маленькое колечко с зеленым камешком. Продавец сказал, что это настоящий изумруд. Я спрятала его в своем тайнике, где уже лежали зеленые бусы, которые я когда-то раньше нашла, и золотая пудреница, которую мне подарила мамина подруга… то есть, мне показалось, что она хочет мне ее подарить… У нее в сумочке была еще одна, и я тогда подумала, что две-то сразу ей не нужны…
Как-то раз пришел дядя Фрэнк и пригласил нас с мамой в кино. Я сразу заплакала и сказала, что у меня только одно старое грязное платье и мне нечего надеть, чтобы идти в кино, поэтому я не пойду. И на следующий день дядя Фрэнк прислал мне сразу два новых платья.
Сначала мама меня очень ругала, а потом засмеялась и сказала:
— Милочка моя, ты, оказывается, очень способная, прямо-таки талантливая.
А Анна стала сердитая-сердитая и буркнула:
— Какая мать, такая и дочь…
И вдруг пришла телеграмма, и в ней говорилось, что папа пропал без вести и, вероятно, умер. Анна плакала, мама тоже, а я подумала: «Что же это я не плачу? Наверно, мне надо заплакать…» Но мне не хотелось, правда же, не хотелось. Я стала думать, что раз папа умер, то мамочка сможет выйти за дядю Фрэнка…
Папа не очень-то хорошо ко мне относился. Один раз он меня даже отшлепал за то, что я у одной девочки в школе взяла часы, а она потом выдумала, что я не хочу их отдать ей. Папа сказал, что если я еще раз возьму что-нибудь без спроса, то он отдаст меня в исправительное заведение.
Чтобы отвлечь маму от грустных мыслей, я сказала:
— Все это неважно, и огорчаться нечего. Ты можешь теперь выйти замуж за дядю Фрэнка.
А она ответила:
— Фу! Как ты можешь говорить такие ужасные вещи? Выйти замуж я все равно смогу только через год…
А Анна сказала:
— Ты дрянная девочка, если можешь так говорить о смерти отца. Твой папа был самым лучшим из всех отцов!
Хотя мы были тогда очень бедные, но все равно жили весело, потому что у меня было много дядей, и мы часто ходили в кино или в гости. Мои дяди часто приносили мне конфеты и разные замечательные вещи. А когда Анны не было дома, мама разрешала мне сидеть вечером до одиннадцати часов. Один раз я даже пила вино, но оно мне не очень понравилось, от него ужасно щекотало в носу.
Это вино принес дядя Джо, самый старый из моих дядей… Он показался мне не очень-то симпатичным, но мамочка сказала, что я должна быть с ним любезной, так как у него два театра и он собирается платить мамочке много денег за то, что она будет петь в одном из них.
Как-то вечером, когда я уже лежала в постели, я услышала, что они очень громко разговаривают, и оказалось… обо мне! Тогда я встала и начала подслушивать… чуть-чуть. И я слышала, как дядя Джо сказал мамочке:
— Ты должна отдать девочку в школу.
А мама сказала:
— Беверли будет со мной, иначе я не поеду в эту проклятую Филадельфию.
И дядя Джо сказал:
— Хорошо, но если ты считаешь, что должна стыдиться своей работы, я не вижу причины, почему надо брать с собой ребенка.
А мамочка сказала:
— Слава богу, ребенок не имеет никакого понятия о том, что это за работа, так же, как и Анна…
А он сказал, что это не позор, а искусство.
Слово, которым они называли мамину работу, я нашла в словаре. Оно означает «соблазнять» или «раздеваться»…
Скоро после этого мы уехали в Филадельфию. Дядя Джо нанял для нас квартиру в большом доме на площади.
Мама ничего не рассказывала нам о своей работе, и мы с Анной придумали такой план: спросить маму, в каком театре она работает, потом купить билеты, усесться в первом ряду и хлопать мамочке, когда она начнет соблазнять и раздеваться…
И вот, когда она как-то вечером собиралась идти в театр на работу, Анна сказала ей, что мы бы очень хотели посмотреть ее в театре. К ужину в тот вечер у нас была клубника. Мама вдруг стала совсем белая, бросила ложку и, наверное, разгадала наш план, потому что сказала Анне:
— Если ты только близко подойдешь к театру да еще возьмешь с собой Беверли, то я до конца жизни не скажу тебе больше ни слова.
Мамочка работала каждый вечер, а по воскресеньям иногда еще и днем. Соблазняла и раздевалась она, наверно, здорово, потому что мы стали гораздо богаче, чем были в Нью-Йорке… У мамочки появилось много новых друзей, и телефон трезвонил без конца. Больше всего звонили мужчины…
К моему одиннадцатилетию я получила туфли с блестящими пряжками, и мама подарила мне бусы из настоящего жемчуга, только для настоящего он, пожалуй, слишком розовый. В день моего, рождения мы с Анной встретили на улице дядю Джо, он выходил из ювелирного магазина. Он улыбнулся во весь рот и, окликнув Анну, сказал:
— Посмотри, что я купил для одной маленькой леди…
Достал из кармана коробочку и показал Анне замечательный браслет с бриллиантами и изумрудами. Я такой красоты еще никогда не видала. Браслет был точно такой же, как и выставленный на витрине, а тот стоил 500 долларов, на нем была цена!
Дядя Джо сказал, что придет к ужину… Он казался мне самым добрым и чудесным дядей на свете. Браслет так подходил к моему колечку, и так хорошо было, что его не нужно будет прятать, как я прятала это колечко.
Анна испекла пирог и украсила его одиннадцатью свечами. Но мне было все равно, я думала только о браслете. Дядя Джо пришел довольно поздно. Он поцеловал меня и сказал:
— Вот подарок ко дню рождения одной милой девочке.
Это был очень большой пакет, и я подумала, что браслет упакован так, чтобы интересней было его разворачивать. Я убежала в свою комнату. Но никаких бумажек не оказалось. Была одна большая коробка, и в ней лежала огромная, толстая противная кукла с отвратительными прямыми волосами и закрывающимися глазами.
Я даже заплакала и сразу возненавидела дядю Джо, потому что он ведь почти пообещал мне браслет и сам сказал об этом Анне около ювелирного магазина!
Потом мне захотелось взглянуть на браслет еще разок. Ничего плохого в этом не было, правда же? Я вспомнила, что дядя Джо положил его в правый карман…
Я пошла в комнату, где сидели мамочка и дядя Джо. Они смеялись и весело разговаривали. Я влезла к дяде Джо на колени, поцеловала его и поблагодарила за чудесную куклу (как я ее ненавидела!). Прижавшись к дяде Джо, я незаметно просунула руку в его правый карман, так что он и не почувствовал. Потом я убежала в спальню, развернула пакетик, достала коробочку, открыла ее… И вот он, мой чудесный браслет! Я надела его, бриллианты на нем сверкали, как звезды!
Мамочка позвала меня ужинать, и я спрятала браслет в тайник.
На ужин был жареный цыпленок, мороженое и торт. Я ела немного, мне хотелось опять поскорее посмотреть на браслет. После ужина дядя Джо сказал:
— Бедная мамочка, ей тоже надо сделать подарочек, — и подмигнул мне, а потом добавил: — Может быть, лучше, чтобы она закрыла глаза?
Он полез в карман, а мамочка крепко зажмурилась. Но в кармане, конечно, ничего не оказалось. Тогда дядя Джо вскочил и стал страшно ругаться, бросился в переднюю и начал шарить в карманах своего пальто, но и там браслета не было. Мы с Анной помогали искать его по всей квартире, и наконец дядя Джо сказал:
— Проклятие! Наверно, я оставил его в такси. Пятьсот долларов пошли свиньям собачьим!
Он стал звонить на станцию такси и еще куда-то, но никто не мог ему помочь. И вдруг он сказал:
— Нет, я не мог оставить его в такси, потому что когда звонил в квартиру, то нащупал коробочку в кармане.
