Дик Фрэнсис - В мышеловке
Обзор книги Дик Фрэнсис - В мышеловке
Дик Фрэнсис
В мышеловке
Пер. Д.Прошуниной
Моя искренняя признательность двум художникам, Майклу Джеффри из Австралии и Йозефу Ире из Чехословакии, которые любезно показали мне свои студии и познакомили со своим художественным методом, мировосприятием и образом жизни.
Я также благодарен многим художественным галереям, чьи эксперты помогали и просвещали меня. И особенно Питеру Джонсону из художественной галереи «Оскар и Питер Джонсон» в Лондоне и галерее «Стад энд Стейбл» в Аскоте.
Глава 1
Я остановился у ворот и посмотрел в сад.
Перед домом кузена стояли три полицейские машины и «Скорая помощь» с синей мигалкой на крыше, посылавшей во все стороны зловещие голубые лучи. За распахнутой настежь парадной дверью виднелись люди в темно-синей форме. Пронизывающий ветер ранней осени печально гонял по дорожке пожухлые коричневые листья, и тяжелые облака стремительно неслись по небу, предвещая холода. Шесть часов вечера. Пятница. Шропшир. Англия.
Мелькавшие в окнах яркие белые вспышки говорили о том, что фотограф работает без устали. Я снял с плеча сумку и вместе с чемоданом опустил на траву возле обочины дорожки, потом с оправдавшимся предчувствием беды пошел к дому.
Я приехал поездом, чтобы провести уикенд у кузена, но он не встретил меня на машине, как обещал. Вышагивая полторы мили по деревенской дороге, я был уверен, что вот-вот он, как обычно, с извинениями и шутками выскочит из своего запыленного «Пежо».
Никаких шуток.
Посеревший и ошеломленный, он стоял в холле. Тело под аккуратным деловым костюмом безвольно обвисло, руки безжизненно болтаются по бокам, будто мозг забыл про них. Голова чуть повернута в сторону гостиной, где то и дело вспыхивает яркий белый свет, глаза полны ужаса.
- Дон? - Я подошел к нему. - Дональд!
Кузен не слышал меня, но полицейский в темно-синей форме услышал, быстро вышел из гостиной и, бесцеремонно схватив за руку, стал подталкивать к двери.
- Сэр, уйдите отсюда. Пожалуйста. - Ни на кого не глядя, он вел меня к выходу.
- Чарльз… - раздался хриплый голос.
- Вы знаете этого человека, сэр? - спросил полицейский у Дональда. Его хватка ослабла, но совсем чуть-чуть.
- Я его кузен, - объяснил я.
- О! - Полицейский отпустил мою руку, разрешил остаться возле дверей и присматривать за мистером Стюартом, а сам вернулся в гостиную посоветоваться, как поступить со мной.
- Что случилось? - спросил я.
Дон не ответил и повернул голову в сторону открытых дверей гостиной, снова погрузившись в кошмар, который ему невыносимо было видеть. Я не подчинился распоряжению полиции, сделал десять шагов и заглянул в гостиную.
Знакомая комната выглядела чужой и голой. Ни картин на стенах, ни восточных ковров, покрывавших каждый дюйм паркета, ни безделушек. Только голые серые стены, диваны, обитые вощеным ситцем, сдвинутая со своих мест мебель и казавшиеся пустыми и огромными пыльные деревянные квадраты пола.
И на полу - молодая жена моего кузена, окровавленная и мертвая.
По просторной гостиной деловито сновали полицейские, измеряли, фотографировали, снимали отпечатки пальцев. Я знал, что они там, но не видел их. Я видел только Реджину. Она лежала на спине с молочно-белым лицом.
Полуоткрытые глаза еще чуть поблескивали, разбитая нижняя челюсть отвисла, скула рассечена жестоким ударом. На паркете возле ее раскинутых ног лужица мочи, и одна рука со скрюченными мертвенно-белыми пальцами вытянута в сторону, будто в мольбе о пощаде.
Но пощады не было.
Я смотрел на кровавое крошево, в которое превратилась ее голова, и чувствовал, как застывает во мне кровь.
Полицейский, велевший мне стоять у дверей, наверно, получил инструкции, обернулся и, увидев, что я от слабости прислонился к притолоке, в раздражении быстро шагнул ко мне.
- Я же сказал вам, сэр, ждать в холле, - подчеркнуто резко проговорил он, давая понять, что мое состояние - это мое личное дело и его не касается.
Чуть кивнув, я вернулся в холл. Дональд, уставясь в пустоту, сидел на ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж, в спальни. Я опустился на пол рядом с ним и свесил голову между колен.
- Я… н… нашел… ее, - выдохнул Дональд.
Что можно сказать? И для меня это было ужасно, а он жил с ней и любил ее. Я сглотнул. Слабость прошла, осталось только чувство тошноты, я поднял голову и оперся спиной на стену. Как бы мне хотелось помочь ему, но я не знал, что надо сделать.
- Она… никогда… дома… в пятницу, - бормотал он.
- Знаю.
- В… шесть. В… в… шесть вечера. Она приезжала. Всегда.
- Принести тебе бренди?
- Она не должна была… не должна была быть дома.
Оттолкнувшись от пола, я встал и пошел в столовую.
И только там все значение голой гостиной пробилось в сознание. В столовой тоже были голые стены, пустые полки, на полу валялись перевернутые ящики комодов и буфета. Ни серебряных безделушек. Ни серебряных ложек и вилок. Ни коллекции антикварного китайского фарфора. Только стопка скатертей и салфеток и разбитые бокалы и рюмки.
Дом моего кузена был ограблен. А Реджина… Реджина вернулась домой, хотя никогда в пятницу рано не приезжала…
Я подошел к разграбленному буфету, и меня захлестнула волна бешенства и желания разнести вдребезги головы жадных, жестоких, злобных негодяев, которые разрушают жизнь совершенно незнакомым людям. Сострадание - это для святых. Меня переполняли чувства ненависти, ярости и мести.
Два целых бокала нашлись, но исчезли все бутылки с вином и бренди. Со злостью я толкнул дверь, она закачалась, как маятник, прошел в кухню и наполнил водой электрический кофейник.
Грабители не оставили в покое и кухню. Все полки и шкафы были опустошены и перевернуты вверх дном. Интересно, какие ценности они надеялись найти в кухне? Мне попались на глаза два пакетика чая, и, порывшись в шкафчике со специями, я с идиотским торжеством обнаружил бутылку бренди, которое Реджина использовала для готовки. Мерзавцы хоть это не заметили.
Дональд по-прежнему неподвижно сидел на ступеньках, я всунул ему в руку чашку крепкого сладкого чая и заставил выпить. Он механически глотал, не чувствуя вкуса.
- Она никогда не бывала днем… в пятницу, - без конца повторял он.
- Верно, - подтвердил я и подумал: интересно, сколько человек знали, что по пятницам дома никого нет.
Мы медленно допили чай, я взял у него пустую чашку и поставил на пол рядом со своей. Потом сел на пол рядом с ним, как и прежде. Из холла тоже все ценное исчезло. Маленький чиппендейловский столик, кабинетное кожаное кресло, часы XIX века в форме экипажа…
- Боже мой, Чарльз, - произнес Дональд.
Я посмотрел ему в лицо: в глазах слезы и невыносимая боль. Ничем, ничем я не мог помочь ему.
Безумие затянулось за полночь. Полиция, наверно, делала все возможное, люди вели себя деликатно и не без сострадания. Но у меня сложилось впечатление, что они видели свою задачу в том, чтобы схватить преступников, а не в том, чтобы утешать пострадавших. И кроме того, после десятка вопросов появилось чувство, что у них есть и некоторое сомнение. Ведь известно много случаев, когда владельцы домов сами организуют ограбление своего хорошо застрахованного имущества. Хотя, по-моему, подозревать в этой трагедии ловко устроенное мошенничество не было никаких оснований.
Но Дональд вроде бы ничего не замечал. Он отвечал на их вопросы автоматически, слабым голосом, иногда после долгой паузы.
Да, пропавшие вещи были застрахованы.
Да, они были застрахованы очень давно, много лет назад.
Да, он, как обычно, весь день был в своем офисе. Да, во время ленча он ходил в кафе. Съел сандвич. Он занимается транспортировкой и продажей вин. Его офис в Шрусбери.
Да, его жена была много моложе. Ей двадцать два. Он не мог говорить о Реджине не запинаясь, словно язык и губы не слушались его.
- Она всегда п…п… проводила п…п… пятницу, работая в цветочном м…м… магазине… п… подруги.
- Почему?
Дональд непонимающе посмотрел на инспектора криминальной полиции, сидевшего напротив него за обеденным столом в столовой. Гарнитур антикварных стульев исчез. Дональд сидел в плетеном кресле, принесенном из солярия. Инспектор, констебль и я - на кухонных табуретках.
- Что?
- Почему она работала по пятницам в цветочном магазине?
- Она… Она… Я… нравится…
- До замужества Реджина занималась цветоводством, как художник, - быстро вмешался я, - и любила возиться с цветами. В пятницу она обычно украшала цветами столы и помещения для танцев, свадеб, разных торжеств… - «И составляла венки для похорон тоже», - подумал я, но не смог произнести вслух.
- Благодарю вас, сэр, но я уверен, что мистер Стюарт может и сам ответить на вопрос.
- А я уверен, что не может.
Инспектор криминальной полиции переключил внимание на меня.
