Петр Северцев - Бриллиант Хакера
Обзор книги Петр Северцев - Бриллиант Хакера
ПЕТР СЕВЕРЦЕВ
БРИЛЛИАНТ ХАКЕРА
– И теперь я осталась ни с чем. Вы хоть представляете себе, что это значит?
Ида Яковлевна с шумом вдохнула в себя табачную струю и, ненадолго задержав ее в своих изможденных легких, выпустила дым под потолок моей кухни. Старушка задержала взгляд на волшебных переплетениях вившихся в воздухе серых кружев и, о чем-то задумавшись, неаккуратно стряхнула пепел. Серое кружево разлетелось в стороны и несколько крошечных волокон оказалось в сахарнице.
– Пардон, – равнодушно произнесла она и покрепче смяла мундштук своей папиросы.
Вечерний визит госпожи Французовой был весьма неожиданным и пришелся как раз на то время, когда я ухаживал за Приятелем.
Нет-нет, не подумайте чего дурного, просто это имя моей персоналки. Я окрестил так свой РС еще в незапамятные времена, когда только-только приступал к карьере частного детектива.
Железо, каким бы умным оно не было, требует заботы и ухода, вроде как наше тело – душа и мыла. Поскольку Приятель работал круглыми сутками, я мог пообщаться с ним в любую минуту и, следовательно, не закрывал корпус чехлами, то время от времени приходилось заниматься профилактикой, дабы наши беседы в дальнейшем могли протекать столь же непринужденно.
В этот вечер я все же решился ненадолго отлучить Приятеля от розетки в пилоте и, сняв оболочку, словно латы с рыцаря, прохаживался по его внутренностям пылесосом. Миниатюрный «филлипс», тихо жужжа, втягивал в себя пыль, всосанную за две недели беспрерывной работы, прочищая, таким образом, мозги Приятеля.
Более нежные детали я обработал специальной кисточкой, осторожно касаясь блестючих чипов, словно опытный косметолог, ухаживающий за голливудской дивой перед съемками любовной сцены.
Звонок в дверь, донесшийся до моей каморки, застал меня за скорбными раздумьями над вентилятором – охладитель начинал пофыркивать и дребезжать во время работы, а меня это сильно раздражало.
И пока я прикидывал, стоит ли приобрести новый кулер на камешек, Ида Яковлевна Французова уже подносила руку к звонку моей девятнадцатой квартиры в сотом доме по Майской улице в городе Тарасове, областном центре Российской Федерации, расположенном на Европейском континенте планеты Земля нашей солнечной системы.
Звучит довольно длинно, зато верно отражает положение дел – никогда не надо забывыать о том, что твой личный файл расположен в веренице субдиректорий, наподобие русских матрешек. Будь моя воля, я завел бы новый тип удостоверений личности. И тогда мои координаты выглядели бы следующим образом:
OUR_GALAXY: EARTHEUROPERFTARASOVMAY_STREET10019Mareev.com.
Пока я бежал от своей тайной каморки, в которой располагался Приятель, к двери, Ида Яковлевна уже успела обменяться парой слов с Валей, женой «доброго гоблина» Коляна, проживавшего в нашем дворе.
Женщины подчас ведут себя как дети – знакомятся сразу или просто начинают разговор, как будто знают друг друга сто лет.
И пока я возился с навороченным замком, до меня доносились дружные сетования на погоду, – поздний ноябрь давал себя знать.
Когда я снимал цепочку, дамы проинформировали друг друга относительно борьбы с последствиями падающего атмосферного давления, что отрицательно сказывалось на общем самочувствии.
Когда я открыл дверь, речь уже шла о тонизирующих травяных настойках. Катя посоветовала моей визитерше новое китайское средство, продававшееся в ближайшей аптеке, та с благодарностью выслушала совет, но, осведомившись о цене, едва улыбнулась, что должно было означать: «увы, но это мне не по карману».
– Вы частный детектив Мареев? Я не ошиблась адресом? – учтиво, даже слегка церемонно обратилась ко мне с порога дама лет семидесяти.
Чувство собственного достоинства, с которым держалась эта пожилая женщина, вызывало уважение, несмотря на откровенную убогость ее одежды.
Манжеты рукавов ее малинового пальто были обметаны нитками, а выпирающие наружу лоскутки изнанки тщательно обрезаны ножницами.
Я даже заметил, что выцветшая ткань была слегка подкрашена фломастером, который, впрочем, тоже начинал терять яркость.
Помогая ей раздеться в прихожей, я неловко взялся за край цигейкового воротника и, услышав легкий треск, похолодел от ужаса за свою неловкость, – похоже мех был приторочен к пальто не так уж давно и эта ремонтная операция производилась явно не в первый раз.
– Я к вам по делу, господин Мареев, – снимая шерстяные перчатки и аккуратно пряча их в карман пальто, заявила мне дама. Ее низкий хрипловатый голос звучал с некоторой печальной торжественностью. – Кстати, В.Б. – это как расшифровывается?
– Валерий Борисович, – поспешил я представиться, приглашая гостью пройти.
Очевидно, дама пришла по объявлению, – я оплатил место в рекламном еженедельнике на год вперед (маленький прямоугольник с броским текстом я собственноручно сверстал в CorelDraw так, чтобы он бросался в глаза читателю), и теперь из номера в номер там печаталось краткое сообщение, из которого следовало, что В.Б.Мареев оказывает населению соответствующие услуги.
– Очень приятно, – старушка не торопясь подала мне сухую жилистую руку, слегка задержав ее в моей ладони. – Ида Яковлевна Французова.
Наверное, следовало бы чмокнуть ее в руку, но я ограничился пожатием. В конце концов, у каждого поколения вырабатывается свой ритуал.
– Мое дело может показаться вам необычным, – произнесла Ида Яковлевна, сидя на табуретке в моей кухне с такой осанкой, словно она еще в детстве проглотила аршин, а он так и застрял в ее внутренностях. Мне даже показалось, что восседай она на стуле со спинкой, опора для позвоночника была бы ей начисто проигнорирована.
– По-мне так обычных дел вообще не бывает, – вежливо ответил я, проигрывая традиционное вступление к беседе. – Любое выключение из привычной жизни, да еще и криминальное, – это уже не норма.
Старушка улыбнулась углами потрескавшихся губ и начала свой рассказ.
Он оказался в меру занудным, но из него оказалось-таки возможным извлечь кое-какую полезную в дальнейшем информацию – словно из стостраничной «легенды» к компьютерной игре (read me, player!), где подробно расписывается что и как было в этом мире до того момента, как ты щелкнешь мышкой по клавише New Game.
Прошлое Иды Яковлевны было на редкость унылым и безрадостным, за исключением самого раннего детства. Французова была, что называется, «из бывших». Ее несчастные родители не успели или по каким-либо причинам не захотели эмигрировать после октябрьского переворота в 17-м и новая власть, именовавшая себя диктатурой пролетариата, изрядно потрепав чету Французовых по ссылкам, в конце концов смела их с лица земли.
С тех пор для маленькой Иды наступили еще более тяжелые времена. Многолетние голодные скитания среди беспризорников сначала привели ее в детский дом, потом в колонию для малолетних.
Грянула война и, как на грех, зона, в которой томилась Ида Французова, оказалась на оккупированной территории. Девочку едва не угнали в Германию, но краткий роман с эсэсовским офицером, которого прельстила пятнадцатилетняя Ида, сохранил ей свободу при немцах и обеспечил лагерь после прихода наших. Ей, а заодно и дочке Иды, чье детство прошло за колючей проволокой. Сталинские лагеря сменились для Французовой хрущевскими, – измена Родине каралась огромным сроком заключения и амнистии не подлежала. Безвременная смерть дочки во время родов окончательно подорвала ее веру в справедливость.
Более того, выйдя, наконец, на свободу – так и хочется взять это слово в кавычки, – и разыскав свою внучку, Французова вскоре вновь оказалась за решеткой, позволив себе ряд возмущенных писем в Политбюро – эта акция была расценена как антисоветская пропаганда и Ида Яковлевна вновь оказалась в лагере, теперь уже в брежневские времена.
Лишь перестройка окончательно восстановила ее в правах. Иде Яковлевне выплатили одноразовую компенсацию и позволили бесплатно пользовться городским транспортом. В ее семьдесят с небольшим даже эта льгота была весьма существенным подспорьем для кошелька.
– Как вы сами понимаете, Валерий Борисович, я не могла должным образом обеспечить свою старость за все эти годы, – смущенно произнесла Ида Французова. – Но... от папы с мамой мне осталась одна вещь... очень ценная вещь... Право, я не знаю, как лучше выразиться...
Старушка смешалась и, вдруг набычившись, опасливо зыркнула на меня исподлобья выцветшими голубыми глазами, будто начальник компьютерного цеха на дрянную дискету с игрушкой, зараженную вирусом.
– Полагаю, что лучше назвать все своими словами, – предложил я. – Так будет значительно проще и вам и мне. Попробуем?
Ида Яковлевна Французова снова смерила меня испытывающим взглядом, словно прошлась aidsiest'ом по моим секторам. Не найдя серьезных повреждений, она решилась «записать» свою информацию.
