Анастасия Валеева - Паутина
Обзор книги Анастасия Валеева - Паутина
Анастасия Валеева
Паутина
ГЛАВА 1
– Сколько лет, сколько зим!.. – улыбаясь, вполголоса протянула Милославская.
– Что-то не очень убедительно, – поглаживая ус и перешагивая порог, ответил Руденко. – Не рада что ли?
– Нет, почему же…
– Погоди, погоди, – Семен Семеныч слегка наклонил голову и, прищурившись, пристально посмотрел на Яну, – Выглядишь ты, надо сказать, неважно. Не заболела?
– Да нет, недомогание просто, – Милославская отвела взгляд.
– Опять гадала? – насмешливо спросил Руденко и повесил фуражку на крючок, прибитый к стене в прихожей Яниного дома.
Милославская ничего не ответила и поспешила перевести разговор на другую тему.
– Кофе хочешь? – позевывая, произнесла она и протянула Семену Семенычу расческу: на его макушке забавно торчал слипшийся от пота хохолок.
Руденко пятерней «навел порядок» на голове и, не дожидаясь приглашения, прошел на кухню. Переступив ее порог, он сразу же стал шевелить ноздрями.
– Чем это так у тебя? – спросил он и нахально заглянул в микроволновку. – О-о-о… Опять полуфабрикаты? Когда-нибудь они доведут тебя до ручки! Ну что, угощай.
– А до ручки дойти не боишься? – улыбнувшись, произнесла.
Яна и, всунув руку в толстую вышитую рукавицу, вытащила из печи маленький круглый противень, на котором дымилась пицца. – Хотела кофе отделаться, но от тебя разве можно утаить что-то съестное, – шутливо проговорила она.
– А я и от кофе не откажусь… – брызгая у раковины иссиня-черной пеной, облаком окутавшей широкие, с короткими пальцами кисти рук, ответил Семен Семеныч.
– Вот так и зарабатываем мы трудовые мозоли, – вздохнув, протянула Милославская, легонько похлопав Руденко по изрядно выпирающему животу, на котором едва сходилась рубашка.
Хозяйка достала серебряную джезву, которую она не променяла бы ни на одну самую лучшую кофеварку в мире, и принялась за приготовление кофе, в то время как ее гость краешками пальцев отламывал от пиццы небольшие кусочки и виртуозными движениями отправлял их в рот.
Руденко был давним приятелем Яны Милославской, поэтому такое панибратское поведение ее не удивляло и не обижало. Семен Семеныч был несколько небрежен в манерах, но Яна всегда знала, что в душе он большой добряк и в некотором роде простофиля.
Семена Семеныча в дружеском кругу гораздо чаще называли Три Семерки. Это прозвище прилипло к нему давным-давно, тогда, когда он стал слишком очевидно для других из прочих спиртных напитков предпочитать портвейн с одноименным названием. Руденко не был пьяницей, но любил поднять себе настроение или расслабиться в конце рабочего дня, употребив рюмочку-другую из заветной бутылки.
Три Семерки был мужчиной средних лет, однако звание капитана милиции он получил не так давно, чрезвычайно обрадовавшись избавлению от чина старлея. Руденко не был равнодушен к своей работе; наоборот, он дни и ночи пропадал в отделе, выполняя каждое приказание с особым рвением и добросовестностью. Однако с карьерным ростом ему никак не везло, и если вдруг начинало наклевываться повышение, он обязательно вляпывался во что-то, после чего ему не только не светило поощрение, но и очередной премии приходилось помахать ручкой.
Милославская была одинока, а Руденко – женат, но это не мешало их общению, поскольку никакой любви между этими мужчиной и женщиной не существовало. Между Яной и Три Семерки была особого рода дружба, дружба, основанная, в основном, на взаимовыгодном интересе. Замешена она была на работе.
Работая в органах, Семен Семеныч мог оказать посреднические услуги в составлении фоторобота, проведении экспертизы, мог добыть определенного рода информацию и прочее. А Яна Борисовна по роду своей деятельности во всем этом часто очень остро нуждалась.
Милославская оказывала услуги не частного детектива, не телохранителя. Она была профессиональной гадалкой, гадалкой необыкновенной и даже редкостной. Количество удачно доведенных ею до конца дел делало ей честь. Семен Семеныч очень уважал Милославскую, хотя весьма скептически относился к Яниному методу расследования – гаданию на картах.
Деятельность Милославской была далека от ответа на вопрос, любит – не любит. Яна Борисовна раскрывала преступления, помогала отыскивать пропавших людей, бралась за расследования, заниматься которыми у милиции не было либо сил, либо желания. Отчаявшиеся люди шли к ней.
Яна редко проводила бесплатные сеансы. Не потому, что она была противницей благотворительности: гадание на картах отнимало у женщины слишком много сил, лишало ее жизненной энергии. В день больше двух карт из колоды экстрасенс использовать не могла. Только загадочный Джокер составлял исключение – его Милославская могла применить третьим, но он практически никогда не давал четкой информации.
После сеанса Яна Борисовна жутко уставала, поэтому она не могла совмещать какую-либо официальную работу с гаданием. Поразмышляв о пользе того и другого для человечества, она однозначно остановилась на последнем. Оно и стало единственным источником ее средств.
Размер гонорара зависел от конкретной ситуации. В определенных ситуациях он был чисто символическим, но гораздо чаще обеспечивал Милославской безбедное существование где-то в течение месяца.
Милославская гадала на картах, но они были далеки от обыкновенных. По таинственному зову Яна изготовила их сама. Взяла картон, вырезала прямоугольники одинакового размера и нарисовала на них символы, диктуемые ей свыше. Гадалка не обладала талантом художника, но здесь словно сами собой под ее рукой появились причудливые изображения. Так же спонтанно возникли в воображении гадалки и названия карт: «Чтение», «Взгляд в будущее» и другие.
Когда появлялась необходимость, Яна ложила ладонь на карту, и через некоторое время ее посещало видение. Сеансы не всегда оказывались удачными: возникшие картины могли не быть отчетливыми и далеко не всегда их значение было понятно сразу. Часто приходилось подключать умственные способности, логику. Не сказать, чтобы Милославская в этом плане была особо одарена, но в комплексе с интеллектуальными данными ее таинственный дар являл собой нечто фантастическое по своим возможностям.
Это прекрасно понимал, хотя всегда и старался иронично высказаться о Янином занятии, и Семен Семеныч. Он очень гордился званием капитана, а в глубине души знал, что во многом обязан им Милославской. Гадалка на самом деле сыграла немаловажную роль в карьерном росте приятеля. Часто случалось, что сотрудничество гадалки и ее товарища-милиционера оказывалось взаимовыгодным, поскольку не могло не сказаться положительно на количестве раскрытых преступлений. В результате совместной работы Яна оставалась при честно заработанных деньгах и при благодарности, а Три Семерки – при поощрении.
При этом мысль об извлечении какой-то коварной корысти из отношений друг с другом приятелей не только не преследовала, но и вообще не возникала. Их отношения строились легко и непринужденно.
– Э-э-э! – прикрикнула Яна на Руденко, – Это что за безобразие?!
– А я че? Я ниче, – подражая глуповатому высказыванию из кинофильма, пробормотал Семен Семеныч, облизывая засаленные кончики пальцев. Он успел уговорить третью часть пиццы, и лицо его изображало выражение сытости и довольства.
Милославская разлила кофе по чашкам и тоже присела к столу. Пристальный взгляд сзади заставил ее обернуться – из угла тоскливо смотрела Джемма.
Эту чистопородную среднеазиатскую овчарку Яне некогда привезли из Туркмении. Теперь хозяйка и питомица души друг в друге не чаяли. Джемма была прекрасной защитницей. Огромный рост и недюжинная сила позволяли ей легко справляться со взрослым человеком. Часто ей приходилось демонстрировать это: Милославская нередко брала собаку с собой «на дело», где та порой помогала хозяйке избежать неминуемой гибели или способствовала задержанию преступника.
– Сейчас, – вздохнув с пониманием, произнесла Яна и через несколько минут собачья миска доверху наполнилась кормом.
– Что-то облезлая она какая-то стала, – чавкая, прошамкал Три Семерки, – Линяет что ли?
– Грубый ты какой, Сема! Облезлая… Это мы после боя такие.
– Какого еще боя?
– Да пришлось сцепиться кое с кем, – уклончиво ответила гадалка.
– Ну-ка, ну-ка… – настойчиво протянул Руденко, и Яне пришлось рассказать ему о последнем расследовании, которое было коротким, но бурным и в котором она обошлась без участия товарища.
– Не одним, значит, нам пришлось в эти дни почувствовать, что значит собачья жизнь, – дослушав подругу, со вздохом произнес Семен Семеныч.
– Кому это нам? – удивленно произнесла гадалка.
– Нам, и мне в том числе…
– Неприятности на работе?
– Они самые.
– В чем дело?
– Да мошенники слишком ловкие деятельность свою в городе развернули. А к ногтю прижать их никак не удается. Уходят прямо из рук и все!
