Анатолий Безуглов - Неотвратимость
Обзор книги Анатолий Безуглов - Неотвратимость
Анатолий Безуглов
Неотвратимость
В четырнадцать часов двадцать пять минут мне сообщили, что на дороге, ведущей в леспромхоз, невдалеке от города, обнаружен труп мужчины, сбитого, очевидно, автомашиной. Отдав распоряжение об охране места происшествия, я вместе с судебно-медицинским экспертом Николаем Николаевичем Першиным и лейтенантом Скирдой Валерием из уголовного розыска выехал на место происшествия.
Осень в том году выдалась холодная. С неба на размытую землю вперемежку с косыми тяжелыми дождями сыпалась белая крупа. Снежинки таяли в грязи тротуаров, растворялись на мокрых лентах асфальтовых дорог. Кое-где под заборами на прелой листве снег уже лежал чистыми полосками, напоминая о близкой зиме. Свинцовые тучи ползли так низко, что казалось, вот-вот зацепятся за колокольню старинного собора, самого высокого здания в нашем городе. Валерий, сидящий на переднем сиденье, рядом с шофером, закурил, а Николай Николаевич демонстративно опустил стекло. В лицо ударила струя холодного воздуха.
Першина я знал давно, но если бы меня спросили, что я думаю о нем, то мне было бы нелегко дать вразумительный ответ. Человек он замкнутый, скрытный, и я не помню, чтобы за годы нашей совместной работы мы разговаривали с ним о чем-нибудь, кроме служебных дел. Першин слыл эрудитом, глубоко и по-настоящему знающим свое дело. Не было случая, чтобы работа, проведенная им, требовала повторной экспертизы. Иногда он предлагал свою следственную версию и частенько оказывался прав. Он не пил, не курил и терпеть не мог, когда курили при нем. Однажды кто-то из сотрудников спросил его, правда ли, что медики начинают курить после того, как побывают в анатомичке. Першин, иронически посмотрев на него, ответил:
– А я вот поэтому и не курю, что слишком много трупов повидал.
Он занимался спортом, вечно возился с какими-то травяными отварами и вместо чая пил настойку шиповника. Здоровьем Першин обладал действительно отменным, и я не помню, чтобы он хоть раз болел чем-нибудь.
– Вы бы окошко прикрыли,– попросил Валерий, поворачивая к нам посиневший на ветру нос.
– Свежий воздух гораздо полезнее табачного дыма,– наставительно отозвался Николай Николаевич и, всем телом повернувшись ко мне, добавил: – Курящие думают, что отравляют себя. Это заблуждение: окружающие страдают нисколько не меньше.
Валерий досадливо крякнул и, слегка приспустив стекло, выбросил докуренную сигарету.
– Что-то рано в этом году зима начинается,– примирительным тоном сказал Скирда.
– Ну это еще не зима,– охотно подхватил шофер.– Я вот в армии служил в Иркутске – вот там зима. Один раз, помню, были у нас учения, мороз сорок пять градусов.
– В тени? – невозмутимо поинтересовался Валерий.
– Моторы паяльными лампами разогревали,– не обращая внимания на его выпад, продолжал шофер…
Вам, видимо, знакомо это состояние перед тем главным, что нас ожидает. Люди разговаривают о совершенно посторонних вещах, а все мысли там, где совсем недавно оборвалась чья-то жизнь. К смерти привыкнуть невозможно. Каждый по-разному представляет, что ждет его на месте происшествия. Каждый про себя строит версии, вспоминает похожие случаи, прикидывает, с чего взяться за дело. Но мы не говорим об этом, не обсуждаем предстоящей работы. Каждый напряжен, и за обычными разговорами пытается скрыть свое напряжение.
Машина выбралась за город и, разбрызгивая лужицы, скопившиеся в выбоинах, на предельной скорости понеслась по шоссе. За окнами замелькали голые мокрые деревья…
…Несмотря на отдаленность от жилья, на месте происшествия собралось немало любопытных. Я попросил Скирду позаботиться о понятых, выяснить, является ли кто-нибудь из собравшихся свидетелем происшедшего, и вместе с Першиным подошел к трупу. Человек лежал ближе к обочине, лицом вниз, неловко выбросив вперед руку. Серое драповое пальто было испачкано дорожной грязью. Устанавливать личность убитого не было необходимости: в человеке, лежащем на шоссе, я узнал учителя географии Леонида Николаевича Карпова. В нашем городе его знали многие. Общественник, бывший подпольщик…
След машины, которая, очевидно, сбила Карпова, был хорошо заметен. После наезда след вилял примерно метров триста, а далее пошел ровно. Видимо, шофер был настолько растерян, что не мог совладать с нервами. Эти триста метров машину буквально бросало из стороны в сторону. В одном месте она настолько близко подошла к обочине, что даже зацепила бортом дерево, росшее у края дороги. Свежее повреждение коры находилось на высоте 107 сантиметров от земли. По ширине колеи, следу и форме узора протектора покрышки я пришел к выводу, что наезд совершен на грузовом автомобиле ГАЗ-51. Через несколько дней экспертиза подтвердила этот вывод. Тщательно сделав гипсовый слепок следа протектора, я подошел к Першину.
– Обратите внимание, Сергей Васильевич,– Першин нагнулся к трупу. На голове Карпова, среди слипшихся от крови волос, поблескивало несколько длинных рыжих волосков. Першин тяжело поднялся.– Думаю, что все станет ясно после вскрытия. Рад, что вы не задаете традиционного вопроса: «Когда наступила смерть?» – добавил он, увидев, что я внимательно разглядываю часы Карпова.
Очевидно, одно из колес прошло по руке, часы марки «Салют» буквально врезались в запястье, небьющееся стекло, вдавленное непомерной тяжестью в циферблат, покрылось густой сеткой трещин, стрелки остановились и показывали тринадцать часов тридцать семь минут.
– Значит, смерть наступила в тринадцать тридцать семь.
– А может быть, и раньше.– Першин иронически посмотрел на меня.
– Почему вы так решили?
– Я еще ничего не решил, это только предположение, и не больше.
– А на чем все же основываются ваши предположения?
– Хотя бы на том, что часы могли идти неточно. Бывает ведь такое?
Першин явно хитрил, но за годы работы с Николаем Николаевичем я привык к тому, что он иногда говорит загадками. Когда у Першина рождались какие-то предположения, он никогда ни с кем ими не делился до тех пор, пока сам тщательно не проверит их обоснованность.
На месте происшествия я обнаружил гвоздь, кусочек вогнутого стекла и булыжник. Причем каждый из этих предметов в отдельности, впрочем как и все они вместе, мог не иметь к случившемуся ровно никакого отношения. Изъял я также рыжие волоски, найденные на голове убитого. Лейтенанту Скирде повезло больше – среди собравшихся он отыскал женщину, которая видела, как примерно в то время, когда случилось происшествие, по дороге проехала зеленая грузовая машина. Номера женщина не запомнила, помнит только, что к кабине был прикреплен треугольный красный флажок. Скирда с таким суровым и таинственным видом допрашивал свидетельницу, что она окончательно растерялась. Когда я подошел к ней, она только испуганно моргала. А Скирда, грозно нахмурив брови, железным голосом спрашивал:
– Неужели больше вы ничего не запомнили? Я ведь вас предупреждал…
«Ах ты, Шерлок Холмс чертов»,– подумал я, видя, что женщина взволнована и толку от нее будет немного. Это состояние свидетелей мне, к сожалению, хорошо знакомо: они ожидают наводящих вопросов следователя и могут подтвердить все, что угодно. Я вообще с большой осторожностью отношусь к свидетельским показаниям. Гладко и точно дают показания обычно только лжесвидетели. Человек же, бывший действительно на месте происшествия или преступления, часто сбивается, не может точно установить время происходившего, путает цвета и другие приметы. Есть, конечно, внимательные люди с прекрасной зрительной памятью, но таких, к сожалению, немного. Большинство же не обладает этим ценным для свидетеля качеством. Ну а уж если свидетель запуган или взволнован, то объективных показаний от него не жди. Из искреннего желания помочь следствию он может нагородить такое, что до второго пришествия не разберешься. Я записал адрес и фамилию женщины и отпустил ее, решив допросить в более спокойной обстановке. Отведя в сторону усердного лейтенанта, я второй раз за день прочел ему нотацию, на этот раз вполне серьезно.
Кого я мог тогда заподозрить? Честно говоря, у меня не возникало даже сомнений в том, что Карпова сбил какой-то лихач. Надо было срочно разыскивать машину, на которой было совершено преступление, а затем выяснить, кто находился за рулем.
Найти машину оказалось несложно. В гараже городской автобазы я сразу обратил внимание на ГАЗ-51 зеленого цвета, к кабине которого был прикреплен выцветший треугольный флажок. При детальном осмотре машины на правом переднем колесе были обнаружены следы крови. На правой стороне на высоте 107 сантиметров явно выделялась царапина от удара о дерево, рисунок протектора покрышки совпадал с отпечатком, обнаруженным мной на месте происшествия. Сомнений не было: это та самая машина, что сбила Карпова. В диспетчерской автобазы, проверив путевки, я выяснил, что в тот день на этой машине в леспромхоз выезжал шофер Горбушин. Отдав распоряжение притихшему Скирде разыскать и доставить на допрос Горбушина, я поехал в райотдел: надо было успеть написать постановление о назначении экспертиз по поводу желтых волосков, стекол, обнаруженных на месте происшествия, группы крови, соскобленной с колеса машины, и, наконец, следа протектора. К тому времени, как я закончил писать последнее постановление, у меня изрядно разболелась рука. Чего-чего, а писанины в нашем деле хватает.
