Ричард Старк - Пижон в бегах
Обзор книги Ричард Старк - Пижон в бегах
Старк Ричард (Уэстлейк Дональд)
Пижон в бегах
Дональд Уэстлейк
Пижон в бегах
Вечер тянулся долго, как всегда бывает по вторникам. Последним номером программы были "Сокровища Сьерры", а парочка поклонников Богарта найдется везде. По правде сказать, я и сам его поклонник, а посему решил, что не буду закрывать лавочку до конца фильма, а потом запру заведение и отправлюсь наверх, на боковую. Время близилось к двум часам, и у меня осталось только двое посетителей, оба завсегдатаи. Оба сидели за стойкой. Оба пялились в телевизор. Оба тянули пиво. Я стоял в дальнем конце стойки, сложив руки поверх белого передника, и тоже пялился в телевизор. Рекламный ролик. То ли один, то ли оба посетителя попросили налить по второй. Сам я на работе не пью, стало быть, мне не полагалось ни второй, ни первой.
Мое имя - Чарльз Роберт Пул. Все зовут меня Чарли. Чарли Пул. Ну вот, теперь и вы знаете.
"Сокровища Сьерры" кончились тем, что полицейский уложил Богарта выстрелом в спину, и развеселая компания Иды Люпин больше не могла строить ему козни. Я произнес:
- Ладно, господа, пора допивать. Спать что-то хочется.
Эти двое были нормальными парнями, не то что иные из тех, которые заглядывают по выходным и хотят, чтобы ночь никогда не кончалась. Они допили пиво, сказали: "Спокойной ночи, Чарли", и вышли вон, сделав мне ручкой.
Я помахал в ответ, тоже пожелал им доброй ночи, сполоснул их кружки, поставил на сушилку, и тут дверь открылась снова. Вошли двое парней в костюмах и пальто, застегнутых на все пуговицы. Было видно, что они в белых сорочках и при галстуках. Нечасто узришь такое в баре в Канарси в половине третьего ночи со вторника на среду.
Я сказал:
- Извините, господа, мы закрываемся.
- Все в порядке, племянничек, - отозвался один из парней. Они подошли к стойке и взгромоздились на табуреты.
Я воззрился на них. Оба разглядывали меня и ухмылялись. На вид крутые ребята. Я узнал обоих - это были дружки моего дяди Эла. И тот и другой уже заходили ко мне, оставляли либо забирали когда сверток, когда какую-нибудь записку.
- Ой, а я-то вас поначалу и не признал, - сказал я.
Тот из них, который взял на себя ведение переговоров, ответил:
- Так ты нас знаешь, не правда ли, племянничек? Я хочу сказать знаешь в лицо. Я прав?
Это их "племянничек" было чем-то вроде шутливой подначки. Дружки дяди Эла все время так меня называли. Это значило, что я не считаюсь настоящим членом организации и имею работу лишь благодаря дядюшке Элу, а без него, вероятно, подох бы с голоду. Я понял, что имел в виду этот парень, когда назвал меня "племянничком", но ничуть не обиделся. Во-первых, эти двое, как и другие ребята из организации, были крутыми парнями, подлыми и мерзкими злодеями. Во-вторых, против правды не попрешь, а это была правда: лень раньше меня родилась, и вот уже двадцать четыре года я живу лодырем. И давно отдал бы концы, не будь дяди Эла и этой работы в баре. Так зачем лезть в бутылку только потому, что человек называет тебя "племянничком"?
Поэтому я просто сказал:
- Конечно, я вас знаю. Вы уже как-то заходили.
Второй парень процедил:
- Слышь, он нас знает...
- Как не знать, - ответил первый. - Мы уже как-то заходили.
Жизнь вечно подделывается под искусство. И все же я готов был биться об заклад, что ни один из них никогда не читал Хемингуэя.
- Чем могу служить? - спросил я, надеясь, что они просто принесли какой-нибудь сверток для передачи и сейчас уйдут. Я устал. Кабы не эти "Сокровища Сьерры", я прикрыл бы лавочку уже в час ночи.
- Да уж кое-чем можешь, племянничек, - ответил первый. - Ты можешь услуги ради взглянуть на эту штуку и сказать, как она тебе нравится.
Он полез в карман пальто, извлек оттуда маленькую белую картонку, похожую на визитную карточку, и положил её на стойку, прихлопнув ладонью. Потом убрал руку.
- Ну, как она тебе? - спросил он.
На карточке было мое имя и что-то похожее на чернильную кляксу.
- Ну-с, и что же это такое? - спросил я.
Парни переглянулись. Второй сказал первому:
- Он что, разыгрывает нас?
- Не знаю, - ответил первый и посмотрел на меня как-то уж очень недоверчиво. - Ты не понимаешь, что это за штука?
Я пожал плечами и покачал головой, переводя взгляд с карточки на их физиономии и обратно. Я едва сдерживал улыбку: мне казалось, что это какой-то розыгрыш или что-нибудь в этом роде. Все дружки дяди Эла считают своим долгом время от времени прикалывать меня - никчемного лодыря, дядюшкиного племянничка. Ну да приходится с этим мириться, если хочешь мягко спать.
Первый посидел с минуту, потом покачал головой и сказал:
- Он не знает. Ей-богу, не знает.
- Вот это племянник, в натуре, - проговорил второй. - Племянничек, да ты всем племянничкам племянничек. Всех племянничков в мире собрали и сплемянили из них тебя, ты это знаешь?
- В чем тут юмор? - спросил я. - Сдаюсь. Говорите отгадку.
- Юмор, - сказал второй. Он произнес это слово так, будто ему не верилось, что происходящее вообще возможно.
Первый постучал по картонке. У него были толстые пальцы и грязь под ногтями.
- Это метка, племянничек, понимаешь? - сказал он. - Черная метка, и помечен ею ты.
- Он до сих пор ничего не понимает, - подал голос второй. - Нет, веришь ли, он до сих пор ничего не фурычит.
- Зафурычит, - ответил первый. Он быстро сунул правую руку за пазуху пальто и достал пистолет - здоровенный черный угловатый блестящий пистолет, из дула которого веяло смертью. И дуло это смотрело прямо на меня.
- Эй! - воскликнул я и, кажется, вытянул руки перед грудью, будто защищаясь. Подсознательно я все ещё был убежден, что это - розыгрыш и парни пришли сюда попугать племянничка. Поэтому я и сказал: - Эй! Ты что, хочешь ранить кого-нибудь?
- Открывай кассу, - велел первый, по-прежнему держа меня на мушке. Вся штука в том, что это должно выглядеть как ограбление, понимаешь? Уразумел, о чем я, племянничек?
- Не уразумел, - проговорил второй. - Ничего он не уразумел.
- Совершенно верно, - сказал я, как бы давая им возможность объяснить мне, что к чему. - Ничего я не уразумел.
- Эта метка означает, что тебе крышка, - заявил первый. - Твоя песенка спета. Иди открывай кассу.
- Шевелись, шевелись! - поторопил меня второй. - Племяннички должны быть послушными мальчиками.
Я так ничего и не понял. Но, с другой стороны, возможно, правильнее было бы поиграть с ними. Рано или поздно им надоест кочевряжиться, и они объяснят мне, в чем тут дело. Поэтому я пошел к кассе, ударил по клавише с надписью "в работе", и кассовый ящик открылся.
- Пожалуйста, - сказал я. - Все нараспашку.
- Вытаскивай деньги, - велел первый. Он все ещё держал в руке этот свой пистолет. - И клади их вот сюда, на стойку.
Бумажек было не ахти как много. Гриль-бар "Я не прочь" приносит доход, которого после оплаты всех издержек, припасов и вычета шестипроцентного налога на прибыль едва хватает на мое жалование. Но это не имеет значения: никто и не хочет, чтобы бар "Я не прочь" приносил какой-то там доход. Не спрашивайте меня, почему. Я трижды или четырежды осведомлялся об этом у своего дяди Эла. В первый и второй раз он пытался что-то мне объяснить - гнал какую-то бодягу про налоги. Мол, в книгах бара регистрируются деньги, которые организация зарабатывает где-то еще. Такая, в общем, бухгалтерия. Но всякий раз, когда дядя Эл пытается втолковать мне это, дело кончается тем, что он колотит себя ладонью по лбу, а у меня пропадает охота расспрашивать его.
Так или иначе, в кассе была лишь жалкая горстка бумажек, в большинстве своем однодолларовых, и я положил их на стойку. Второй парень подошел, сгреб деньги и запихнул в карман пальто.
- Эй, погодите-ка! - воскликнул я. - Это уже не смешно.
- Совершенно верно, - проговорил номер первый. Вид у него был подлющий, а пистолет все так же смотрел на меня.
Только теперь мне впервые подумалось, что дело серьезное. И я сказал:
- Не собираетесь же вы меня убивать!
- Ты все прекрасно понял, - ответил номер второй.
А первый изрек:
- И тут пришел ему конец...
... и тут пришел местный патрульный Циккатта. Он шагнул в бар со словами:
- Привет, Чарли, что-то ты припозднился сегодня.
Ну и что мне было делать? Сказать: "Патрульный Циккатта, эти двое пришли ограбить и убить меня. Вон у того в кармане пальто моя вечерняя выручка, а другой сунул за пазуху страшный пистолет, когда вы переступили порог?" Это я должен был сказать? Вы так думаете? Я должен был заложить полиции дружков своего дядюшки Зла? Вы так думаете? Если да, то лишь потому, что совершенно незнакомы с положением дел.
Да, мой дядя Эл попросту, убил бы меня, если б я настучал на двух его приятелей. Я не шучу. Бах! - и готово.
Сейчас, пока патрульный Циккатта здесь, все в порядке, но что будет завтра? Или на следующей неделе? Как мне жить? Где мне жить? Куда сунуться?
И, что гораздо важнее, куда меня засунет дядя Эл?
