Алекс Бэлл - Белый Слон
Обзор книги Алекс Бэлл - Белый Слон
Алекс Бэлл
Белый Слон
Закрытое издательство «Федеральное бюро секретных расследований» ФБСР.
АВТОР РАЗЫСКИВАЕТСЯ!
Если вы обладаете какой-либо информацией об авторе или его местонахождении, просьба сообщить сотрудникам редакции ФБСР.
PS. ребята просто хотят спросить, кто же он на самом деле… любопытство заело.
Часть первая Дебют. Цепи
Глава 0, или Шахматы начинаются с математики
Занимательная игра, шахматы. Казалось бы — сидят два скучных человека, передвигают черно-белые фигурки по одинаковым клеткам. Кто-то кого-то ест, кто-то чешет затылок и постукивает пешкой по столу, словно нет в жизни ничего важнее, чем эти маленькие болванчики. И чего бы соперникам не бросить унылое дело, не отправиться, к примеру, в кино или клуб? Да, видно, глупцы — что с них взять. Пускай сидят, что ли.
Но, постойте. Так ли всё очевидно? Давайте посмотрим на происходящее с другой точки зрения. С точки зрения… шахматных фигур.
Итак, вы — маленькая беззащитная пешка, возвращаетесь с работы домой. А путь ваш лежит через заброшенный двор, в центре которого зияет косая пасть строительной ямы, оставленная нерадивыми ладьями. До вашего слуха доносится жалобный писк котёнка, угодившего в западню. И вы доверчиво подходите к яме, не подозревая, что во мраке чёрной клетки затаился вражеский ферзь. Одно неловкое движение — и ваша тень пляшет на шершавой земляной стене, подвешенная за строительную цепь. Ход сделан.
В то же самое время в голове игрока сплетались иные цепи. Ходы цеплялись звеньями друг за друга, пока на их тугих кольцах не оказалась повешена пешка противника. Цепи, словно змеи, устремились дальше, к вражескому коню, а за ним — к самому королю. Умный игрок просчитывает ходы противника, мудрый — свои собственные. Величайшая из наук — предугадывать, какие последствия повлечет за собой то или иное действие, тот или иной ход. Вот где настоящее шоу! Не на доске, не в зрительных рядах, не в жизни, а в головах достойных соперников. Какая отточенная логика, какие четкие цепи событий, просчитанные на несколько ходов вперед! И, главное — идеальная, на грани искусства, математика.
Да, уж поверьте старому Шахматисту — шахматы начинаются с математики. И не важно, играю ли я деревянными болванками или живыми людьми. Механизм одинаков, различен лишь масштаб. Задушенная цепью девушка, вовсе не плод моих фантазий, не удачный метафорический образ — это реальное убийство, совершенное одной из моих фигур. И фигура даже не подозревала, что ею руководят… Согласитесь, это достойно восхищения. Сначала оцените игру, подождите с осуждением.
Чего-чего, а осуждения в моей жизни было предостаточно. Кем только меня не считали — убийцей, маньяком, гением, палачом, подлецом, насильником, преступным бароном и сумасшедшим одиночкой. В этом есть доля истины. Вашей истины. Моя же заключается в том, что благородная цель оправдывает любые средства. А цель у меня есть. И время покажет, чья истина вернее.
Я играю давно, под разными именами, в разных городах, и порой мне нужен отдых. Точнее, небольшой тайм-аут. А чтобы отвлечься, я решил написать пару-тройку книг про одну из своих… партий. Возможно, не про самую сложную, но определенно про самую необычную из тех, что мне довелось сыграть. Всё потому, что впервые за много лет на моём пути встретился достойный соперник. Точнее, соперница, юная, принципиальная и упрямая. Она не умела строить цепи, но прекрасно воссоздавала их, сопоставляя события и факты, записанные на стене комнаты. Но, с ней вы познакомитесь чуть позже.
Пришла пора сменить маску и превратиться в автора книги, бесстрастного и совершенно не заинтересованного в происходящем…
Всякая партия начинается с дебюта, легким движением руки и поворотом мысли шахматиста перетекающего в миттельшпиль, середину партии. А эндшпиль, какими бы достойными не были соперники, приносит одному из них победу, другому — поражение. И я не смею менять правила игры.
Все началось с дебюта в городе… N, назовём его так, ведь настоящее название не имеет значения. Там я провел без малого пять лет и успел изучить даже самые крошечные переулки. Нужно хорошо знать шахматную доску, на которой собираешься играть.
Не большой и не маленький, этот город отличается от других только цветом. Зеленым. Здесь столько парков, аллей, садов и газонов, что летом из-за листвы едва видны дома.
Конечно же, ничего особенного в городе не приключалось со времен Великой Отечественной войны. И никто не обратил внимания на маленькую заметку в газете «Новый день», которая появилась двадцатого апреля две тысячи тринадцатого года. Это было стихотворение Валерия Брюсова:
Она была в трауре с длинной вуалью;
На небе горели в огне облака.
Черты ее нежно дышали печалью;
Небесные тайны качала река
Оно заняло место в рубрике «наша почта», где обычно публикуют поздравления с днем рождения и признания в любви рядом с некрологами. Кто потратил без малого двести рублей на это странное послание, а главное — кому оно адресовано, никто не знал. Да, по большому счету, никому было и не интересно.
А утром следующего дня на Лебяжьем озере в центральном парке произошло убийство. Некий Антон Крымов утопил свою жену, Людмилу Крымову. Как таковой факт не представлял из себя ничего интересного — ну мало ли убийств совершается, скажем, на бытовой почве, из ревности, из-за денег? Однако, этот случай журналисты еще долго будут обмусоливать со всех сторон. Потому что утопленница оказалась отравлена — это раз. Задушена — два. И три — украдена прямо из-под носа полиции с места преступления. Подозреваемого в это время под охраной везли на допрос. Стало быть, Антон не убийца?
Есть и четвертый пункт, противоречащий третьему. Убийство произошло около половины девятого утра, когда в парке находились люди: молодые мамочки с колясками, студенты, спешащие в университет, праздные прохожие. Супруги Крымовы плавали на лодке, но вдруг Антон надел на голову своей жене мешок, и столкнул ее в воду. Всё это видели десятки человек на берегу. Не один-два свидетеля, а десятки!
Надо быть полнейшим идиотом, чтобы так поступить.
Антон же не похож на идиота. Он отрицал свою вину, и говорил, что отвернулся на минуту, чтобы отыскать лекарство от головной боли. Потом услышал всплеск, обернулся, но жены ни в лодке ни в воде не обнаружил. Плавать Крымов не умеет, потому стал править к берегу, а когда причалил, его тут же схватила полиция, вызванная прохожими.
Тело женщины водолазы вытащили буквально через полчаса. А еще через пятнадцать минут труп пропал.
PS Как известно, игра в шахматы заключается в том, что по шестидесяти четырем квадратам двигаются фигуры. Но до начала игры надо правильно установить шахматную доску. Она всегда располагается так, чтобы слева от игрока крайним был чёрный квадрат. И вот, три года назад я расположил доску по всем правилам.
Глава 1, или Девушка с зелёными глазами
В поезде было душно и ужасно воняло рыбой.
Но не во всем поезде — нет. Даже не во всем вагоне, а именно в той его части, где притулилась у окна серая мышка, прижатая к желто-серой стенке большущим крапчатым баулом. Вот из него-то и доносились ароматы, достойные лучших помоек Франции.
Баул принадлежал тучной тетке, которая без умолку трещала про своего племянника Васечку, у которого разыгралась подагра, и про оставленного дома кота, Васечкиного тезку — у него, кажется, сделался запор из-за того, что он объелся рыбы. Она все говорила, говорила — про приплод коровы Мурки, про низкую зарплату и про что-то еще — а серая мышка, прижатая к стене баулом, уже не вникала в суть слов тетки. Только думала, что если через пять минут она не приедет на свою станцию, то так и погибнет здесь во цвете лет от недостатка кислорода и переизбытка ненужной информации. Голова начинала гудеть, колеса поезда монотонно стучали, и мышке показалось, что ее соседка читает рэп.
Серую мышку звали Иванна, и она ехала из Москвы начинать новую жизнь. Что ж, рождаться всегда нелегко. Особенно, если тебе тридцать лет, и до этого твоя жизнь текла размеренно и плавно. Была работа, друзья, любимый человек.
А потом раз — и этого не стало. Все изменилось. Но не вокруг — друзья и родные никуда не делись. Просто ты стала другой.
Иванна посмотрела за окно, но не туда, где мелькали столбы и деревья, а на свое отражение. Днем в стекле оно еле заметно, и все же его можно разглядеть. Кажется, кто-то наблюдает за тобой с другой стороны окна, и ты смотришь сам в себя, как в зеркало.
Те же серые глаза, волосы цвета выгоревшей на солнце пшеницы, острые черты лица и родинка притаилась слева, возле самого носа. Все та же серая мышка в сером пальто, с серым зонтом. Та, да не та.
