Г. Матвеев - Мир приключений 1959. Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов
— Стоило стараться! — сказал Белопольский, пожимая плечами.
Но не прошло и двух минут, как двое венериан вернулись. С ними было десять «черепах».
— Ну вот и всё! — сказал Романов. — Больше мы им не нужны, и они покончат с нами.
— Не думаю, — ответил Белопольский, выходя из машины.
Венериане подошли и упали перед ним на пол. Константин Евгеньевич не удивился, — он ожидал этого. Преклоняясь перед непонятным им пламенем, венериане должны были преклоняться и перед теми, которые зажгли его. Но почему они не делали этого раньше, если знали, что люди могут дать им огонь? Это было совсем не «по-человечески».
«Это не преклонение, а выражение благодарности», — подумал Белопольский.
Венериане поднялись. Они жестами попросили человека пройти с ними в комнату со столом.
Что им еще нужно?
Белопольский исполнил их желание.
На «столе» остался недавно сделанный рисунок. Венерианин поставил возле «звездолета» восемь кубиков. Это изображало восемь человек, оставшихся в нем. В контуре озера он поместил пять других кубиков.
Почему пять? Ведь пленников было трое.
Но тут же все объяснилось. Венерианин указал на кубики и протянул руку к Белопольскому. Потом указал на себя и другого венерианина.
Пока что было достаточно ясно. Пять кубиков изображали трех людей и двух венериан.
Что будет дальше?
Дальше произошло такое, что Белопольский никак не ожидал. Венерианин взял пять кубиков и перенес их к звездолету.
Сомнений не было! Венериане хотели посетить корабль!
Белопольский был изумлен. Выходило, что венериане нисколько не боялись корабля. Они даже хотели осмотреть его.
Но не только удивление почувствовал начальник экспедиции. Он окончательно запутался в вопросе, за кого считать венериан. Кто они? Высокоразумные существа или дикари, поклоняющиеся каменной чаше и горящему в ней огню, который им, очевидно, не нужен? Понятие о высоком развитии разума не вяжется с той картиной, которую люди наблюдали недавно. А желание посетить корабль совершенно не вязалось с представлениями о дикарях, которые должны бояться непонятного огромного предмета.
Простая и естественная мысль, что люди слишком мало знают о жителях Венеры, чтобы делать выводы, почему-то не приходила в голову Белопольского. Его раздражали эти загадки, встававшие одна за другой. Он был до предела измучен трехдневным пленом и непрерывной тревогой. Он не мог рассуждать сейчас с обычной ясностью мысли. Но по той же причине он не додумался и до этого.
Что ответить венерианам? Разумеется, согласиться! Пусть посетят корабль, если им этого хочется.
У Белопольского мелькнула мысль, что хорошо бы захватить одного венерианина на Землю, но он тут же с негодованием отбросил ее. Это было бы гнуснейшим насилием, недостойным советского человека. Как могла возникнуть подобная мысль?..
Он повторил движения венерианина, показывая этим, что согласился на просьбу.
Они вернулись к вездеходу.
— Чем они будут дышать на нашем корабле? — спросил Романов, когда Белопольский рассказал о намерении венериан.
— Это совсем просто, — ответил Константин Евгеньевич, — воздухом Венеры.
Белопольский вошел в машину. Он пригласил обоих венериан последовать за собой, но они отказались.
Значило ли это, что они дойдут сами? Или Белопольский снова не понял их? И то и другое было возможно.
«Черепахи» подняли и понесли вездеход. Венериане пошли за ними.
«Город» по-прежнему казался пустым. Но люди уже знали, что это впечатление обманчиво.
«Жаль, что мы не видели, их жилищ, — подумал Белопольский. — Те дома, где мы были, явно не жилые. У них должны быть мастерские, где изготовляются, например, блюда».
Их пронесли мимо знакомого дома «тюрьмы». Белопольский и Романов тревожно подумали, что «черепахи» повернут к ней и оставят их на этот раз на верную смерть. Но они прошли мимо опасного места.
Вот, наконец, и розовый туннель.
Оба венерианина, сопровождавшие машину, повернули куда-то в сторону и исчезли. «Черепахи» вошли в воду.
Почти трое земных суток люди пробыли в плену у венериан, в подземном «городе». Что они видели за это время? Можно сказать, — ничего! Что узнали о венерианах? Очень мало!
Приключение, едва не стоившее им жизни, ни на шаг не продвинуло вперед их знаний о жителях планеты. Загадок стало, пожалуй, еще больше.
Вот и дно озера, освещенное слабым светом загадочных бревен.
Лесная просека…
Снова появились венериане. Было совершенно очевидно, что они вышли из пещеры другим, наземным, выходом и обошли озеро по берегу. Значило ли это, что венериане не могли находиться под водой? Безусловно.
Берег реки…
И, наконец, в темноте ночи громадой возник перед людьми силуэт родного корабля.
КОНЕЦ ПЛЕНА
Несколько минут восемь человек в каком-то оцепенении стояли перед светящимся экраном. Радость и горе, надежда и отчаяние — чувства, противоречившие друг другу, боролись в них, попеременно уступая место одно другому. Они боялись поверить своему зрению и страстно желали, чтобы все это не оказалось сном.
То, что они видели, было слишком невероятно. Появление вездехода, который на глазах трех членов экипажа был унесен в озеро, походило на сказку.
Всего несколько минут назад Мельников сказал: «Если они найдут нужным, то сами доставят тела наших погибших товарищей». И вот, словно ему в ответ, машина стоит у двери выходной камеры. В ней должны находиться три мертвых тела.
Но приборы пульта решительно опровергали такой вывод. Фильтровальная установка работала. Никто, кроме Белопольского, Баландина или Романова, не мог пустить ее в ход, не мог даже проникнуть в выходную камеру.
Но как могло случиться, что кто-то из них остался в живых, если кислород в резервуарах вездехода кончился еще вчера? Под водой, без доступа наружного воздуха его нельзя экономить.
— Может быть, вернулся только один из них, — прошептал Мельников.
Это было единственным и, очевидно, правильным объяснением. На одного человека кислорода могло хватить на лишние сутки.
Кто же из трех вернулся на звездолет? Кого придется оплакивать?..
Один из тех, кого они уже «похоронили», находился в выходной камере, совсем рядом. Но из восьми человек ни один не кинулся к ней. Они хорошо знали, что внутренняя дверь не откроется раньше чем через двадцать минут. Мучаясь неизвестностью, все оставались на месте, не спуская глаз с экрана,
И они увидели…
В состоянии растерянности никто не догадался включить прожектор и осветить вездеход. В полумраке ночи он казался неясной тенью. И вот рядом с ним появились другие, движущиеся, тени.
Их было три!
Но ведь кто-то, пусть даже один человек, находился в камере. Людей возле машины не могло быть больше чем двое.
Но теней было три.
Наклонившись к экрану, звездоплаватели напряженно всматривались.
Одна из этих теней… Они узнали высокую фигуру Белопольского. Возле него смутно шевелилось что-то… два существа, темные силуэты которых имели странные, непривычные формы… Что это?..
— Зажгите свет! — приказал Мельников.
— Не надо! — вдруг закричал Князев. — Это венериане!
— Да, это они! — взволнованно подтвердил Коржевский.
Новая, и еще более поразительная неожиданность!
Неужели удалось найти общий язык с обитателями озера? Неужели венериане обладают развитой техникой и сумели снабдить людей кислородом для дыхания? Но как иначе могли остаться в живых оба звездоплавателя? В выходной камере, очевидно, находился Баландин. Белопольский почему-то оставался снаружи вместе с венерианами.
Из трех человек двое были живы.
— Мы не ошиблись, — сказал Топорков. — Рация вездехода вышла из строя. А личных у них не было.
— Да, — со вздохом отозвался Мельников, — это ясно. И не менее ясно, что Василий Васильевич погиб. У него была личная рация.
Все указывало на печальную истину. Если бы Романов был жив, связь была бы давно восстановлена. Но он погиб, в этом невозможно было сомневаться. Напрасная и бесполезная смерть — оба человека, из-за которых погиб Романов, были живы.
— О чем мы думаем? — сказал Игорь Дмитриевич. — Почему не включаем связь с камерой?
Даже об этом они все забыли…
— Но ведь Баландин и сам может вызвать центральный пульт. Почему же он этого не делает?
Топорков повернул ручку и нажал кнопку. Боковой экран вспыхнул, появилась внутренность выходной камеры.
Крик радости и испуга вырвался у всех.
В камере живой и, по-видимому, невредимый, стоял Василий Романов. На его руках было неподвижное человеческое тело, с бессильно повисшей головой. С ужасом они узнали в нем Баландина. Профессор казался мертвым.
