Стивен Хантер - Снайпер
Ник сглотнул.
– Я… Я даже не знаю… Это тяжело. Может, оно там, а может, и в Вашингтоне…
– Ник, ты все время твердил мне, что я поступаю неправильно. Теперь я согласен с тобой, ты был прав. Я полный дурак. Все, что я умею, это убить несколько человек. Теперь пришло время для профессиональной работы. Я отхожу в сторону. Иди и найди это Приложение Б.
Ник посмотрел на Боба:
– Но оно, наверное, в Вашингтоне и спрятано в таких компьютерных файлах, к которым имеют доступ только члены Комитета Лансера.
И тут он сам замолчал. В его памяти возникли два слова: “РОМ ДО”.
Все снова возвращалось на круги своя к этим двум словам, к предсмертному посланию Эдуарде Ланцмана, которое тот оставил ему несколько месяцев назад в ванной дешевой гостиницы. Нику вновь вспомнился Эдуарде Ланцман.
“Думай, думай, – внушал он себе. – Это всплыло не просто так. Эти слова все время преследуют меня. Он не мог приехать сюда с какой-нибудь ерундой. Будучи настоящим профессионалом, который знал, что делает, он должен был привезти с собой что-то такое, что бы я мог передать в соответствующие службы для предотвращения покушения… У него должно было быть что-то. Но при нем ничего найдено не было.
Может быть, это взяли убийцы?
Нет! Зачем они его истязали и мучили? Чтобы заставить говорить. Но он оказался упрямее… потому что верил в одну вещь… В какую? В агента ФБР Ника Мемфиса. То, что у него было, он наверняка спрятал. Он спрятал это по пути из аэропорта в отель. И объяснил где. РОМ ДО. Ромео Дог. Р-Д. Рэм-Дайн”.
– Ник!
– Чего тебе?
– Ник, пора, – сказал Боб. – И запомни, ты должен вернуться до первого воскресенья ноября. Встретимся в хижине в горах. За день до начала охотничьего сезона.
“Самый абсурдный документ в мире”, – подумал Шрек. Он смотрел на доклад Добблера. С первого взгляда было ясно, что все это полная чушь. Добблер был уже безнадежен. Шрек ждал, когда появится доктор. Надо было многое успеть, а времени было в обрез. Его встреча с Хью оказалась очень неприятной. Когда надо, Хью умел быть жестким и строгим. Это был мстительный, желчный старик, который больше всего заботился о законности, праве наследования и ответственности. Он был явно недоволен тем, что полковник подверг такой опасности бедного Лона. Слава Богу, что тот все-таки остался в живых. Лону и без того пришлось потерять слишком много. Хотя, по словам полковника, Лон прекрасно себя чувствовал там, в Виргинии, и относился ко всему происходящему как к самому настоящему приключению, постреливая, как и прежде по тысячеярдовым мишеням на полигоне Рэм-Дайв, Хью все равно был очень сердит.
“Вы оба выпускники Иельского университета, – думал полковник. – Вы прошли вместе долгий путь. И к чему вы пришли?”
Потом Хью спросил, что он может сделать для полковника. Шрек от помощи отказался, сказав, что проблема, видимо, скоро сама разрешится. Что в Арканзасе понадобится всего три-четыре человека – и то недели через две. Это будет последний этап, и либо он умрет, либо победит.
Как только операция закончится, Лон Скотт снова может вернуться к своей безвестной жизни. Шрек разыграет козырную карту: у него есть эта женщина, и поэтому он будет манипулировать Суэггером так, как ему захочется. Вертолетом специальные службы доставят Лона Скотта в выбранное им место в горах, откуда он сможет сделать максимально длинный выстрел. Еще потребуется Пайн, пожалуй, самый лучший боец за всю историю войск специального назначения. У него тоже за плечами две войны и двадцатилетний опыт работы по выполнению особых операций. Потом они с Хью поговорили о гениальных догадках Добблера. Доктор действительно доказал, что у него есть голова.
Единственное, что им было нужно, – это топографическая карта гор Уошито, сделанная со спутника.
Хью напряженно запыхтел трубкой, но в конце концов, поняв, как мало от него требуется, и чувствуя, что на этот раз он надежно защищен, согласился.
Теперь не оставалось ничего другого, как ждать. Лон будет готовиться к предстоящему выстрелу, Пайн – следить за женщиной, а Добблер – разрабатывать тактические и психологические маневры. Наступил период спокойного ожидания и отдыха перед последним боем.
– Полковник Шрек! – раздался голос по внутренней связи. Это был один из членов оперативной группы, чудом уцелевший на Боун-Хилл.
– Да, слушаю, – ответил Шрек.
– Добблер не отвечает. Я звонил три раза. Последний раз его видели два дня назад разгуливающим по корпусу посреди ночи.
– Спасибо.
Шрек посмотрел на лежащий перед ним документ. Вдруг до него дошло, что для того, чтобы оставить у него в кабинете этот доклад, Добблеру надо было сюда как-то проникнуть, и спустя мгновение он обнаружил пропажу видеокассеты.
– Ну и что мы имеем? – спросил Ютей у собравшихся.
Получить назначение на пост руководителя оперативной группы по розыску Боба Ли Суэггера было непросто, но, апеллируя в одних кабинетах к прошлым услугам, которые он в свое время оказывал то одному влиятельному лицу, то другому, в других кабинетах обещая оказать еще большие услуги в будущем, кое-где намекая, кое-где говоря прямо, Ховард все-таки добился своего и вот теперь, впервые со дня образования группы, собрал свою старую команду на первое совещание в Новом Орлеане.
– Сэр, – начал Хэп Фенкл, – прежде всего вот это. На вершине холма было найдено пятнадцать пустых коробок из-под патронов “Лейк-Сити Мач М852”, калибр 7,62 мм, серия 543-101Б. По номерам удалось проследить происхождение этих патронов. Это излишек боеприпасов, который был продан пятнадцатого августа в Таскалусе, штат Алабама, фирмой “Севайве, Инк”. Я побывал там вчера. Они продали ящик с тысячей патронов двоим покупателям. Высокому широкоплечему мужчине лет сорока, очень спокойному. И плотному коренастому блондину с короткой стрижкой, который обо всем и договаривался. Определить Боба по фотографии они не могли, а вот Ника Мемфиса опознали сразу.
– Ник, Ник, Ник… – произнес Ютей.
– Ховард, – обратился к нему Хэп, – не может ли так оказаться, что Ник работает на кого-то рангом повыше, чем мы? Я не верю, что он способен на предательство. Ник – настоящий фэбээровец, он до мозга костей наш.
– Трудно сказать, – задумчиво произнес Ховард, прервав затянувшееся молчание.
– Пожалуй, он любил ФБР больше, чем оно его, и старался быть чересчур исполнительным. Отсюда и все проблемы. Любовь может превратиться в ненависть, вот как в этом случае. Тем не менее, о Нике я не могу сказать ничего плохого. Он был великолепный работник и отличный стрелок.
Это задело Ховарда. В команде нельзя иметь человека, который слишком эмоционально относится к жертве.
– Продолжайте, мистер Фенкл, – холодно сказал он.
– Участвовавшие в перестрелке сальвадорцы рассказывают довольно-таки странные вещи. Сами они из батальона “Пантеры”, ну вы, наверное, помните всю эту шумиху по поводу их зверств в Сальвадоре в прошлом году. ЦРУ тогда отрицало всякую причастность к этому… Так вот, на этот раз они сами утверждают, что работали на ЦРУ и в их задачу входило убрать какого-то серьезного коммунистического агента здесь, в США. Им сказали, что это настоящий супермен или Рэмбо, что-то в этом роде. Но все они получили по зубам. Вот и все, что удалось на сегодняшний день узнать. ЦРУ же по-прежнему хранит молчание.
– Гм-м… – отреагировал Ховард.
– У ЦРУ точно были связи с батальоном “Пантеры”? – спросил кто-то.
– Трудно утверждать, – ответил другой агент. – По нашим данным, с батальоном “Пантеры” постоянно контактировала организация Рэм-Дайн, которая выполняла задания ЦРУ, непосредственно не подставляя его под удар. Но все попытки получить более подробную информацию заканчиваются всегда одной и той же ссылкой на Комитет Лансера, который является связующим звеном между нами и ЦРУ. Поэтому точно нельзя сказать, кто и как осуществлял некоторые их операции. Порой они в своих действиях заходят так далеко, что теряют контроль и уже невозможно разобраться, кто кому подчиняется. Хотя, может быть, у них с самого начала не было никаких отношений подчинения.
– Итак, – в разговор снова вступил Хэп, – эти латиноамериканские коммандос думали, что им предстоит всего-навсего убрать какого-то паршивого красного, а вместо этого на вершине холма натолкнулись на Боба Снайпера. Холм находится на территории частного владения, принадлежащего некоему Джеймсу Томасу Олбрайту. Однако еще никто даже краем глаза не видел этого Олбрайта. В округе никто о нем ничего не знает, короче, полный ноль информации. Плюс ко всему на него нигде нельзя найти документы. Ни записей, ни отметок, ни нарушений, ни штрафов. Известно, что он инвалид и ездит в инвалидной коляске. УБН клянется, что здесь и не пахнет наркотиками. Но мне кажется, что какая-то связь с наркотиками все-таки есть. Больше не с чем. Почему Боб объявил войну целой толпе головорезов? Или почему они объявили войну ему? Кто сказал им, что он коммунист? Кому была нужна смерть Боба? Кто знал, что он остался в живых? Мы этого не знали. Может, ЦРУ? А могло ли ЦРУ в…
