Стивен Лезер - Выстрел издалека
Фаррелл увеличил мощность двигателей и повернул рулевое колесо на себя. Дирижабль задрал нос вверх, и Бейли почувствовал, как его вдавило в кресло. В наушниках раздался голос Фаррелла.
– Все о'кей? – поинтересовался он.
– Ужасно, – ответил Бейли.
– Как насчет того, чтобы взять на себя управление, пока я буду говорить с балтиморской диспетчерской? – спросил он. – Подними его до пяти тысяч футов, а потом выровняй.
Ловелл сидел позади Бейли, сложив руки на коленях. Заметив, что ассистент оператора смотрит на него, Ловелл улыбнулся и подмигнул ему.
* * *Карлос улыбнулся девушке за столом регистратора и расписался за кредитную карточку.
– Благодарю, мистер Шаррард, – сказала девушка, вручая ему ключ. – Ваша комната на седьмом этаже. Надеюсь, вам понравится у нас в «Холидей Инн».
– Я в этом просто уверен, – ответил Карлос, поднимая чемодан и сумку.
– Вам помощь не требуется? – поинтересовалась девушка.
– О нет, мы с женой сами управимся, – сказал Карлос и прошел к лифту, где уже ждала Мэри Хеннесси в большой широкополой шляпе на свежевыкрашенных волосах, собранных в рыжий конский хвост. – Седьмой, – проговорил он. Они вышли из лифта и отыскали свою комнату в дальнем конце здания. Мэри посмотрела из окна на пожарную станцию и многоэтажный гараж, а Карлос в это время запихнул свой чемодан в гардероб и взял в руку дипломат.
– Готова? – спросил он.
Мэри обернулась и кивнула, после чего они вышли из комнаты и опять направились к лифту. На плече Мэри висела спортивная сумка, и она нервно похлопывала по ней. Подошел лифт, и они опустились на четвертый этаж. Посредине коридора стояла тележка с горкой чистых простыней, полотенец и туалетных принадлежностей, а когда они проходили мимо открытой двери номера, то заметили чернокожую горничную, заправляющую постель. Мэри остановилась и посмотрела на цифры на двери.
– Здесь, – сказала она.
Мэри постучала в дверь, но никто не ответил. Карлос кивнул и двинулся обратно по коридору к комнате, где трудилась горничная. Он тихонько постучал в открытую дверь и услышал доносящийся из ванной плеск воды. В дверях ванной показалась горничная, вытирающая руки о фартук.
– Мне очень жаль вас беспокоить, но мы с женой вышли из комнаты, забыв ключи, – вежливо произнес Карлос. – Не могли бы вы открыть ее своим ключом?
– Конечно, дорогой, – ответила она, одаривая его лучезарной улыбкой, демонстрирующей передний золотой зуб, и вразвалочку пошла по коридору, поигрывая ключом на цепочке. У двери горничная увидела Мэри и улыбнулась.
– Мне так неловко, – сказала та. – Я чувствую себя такой глупой.
– О, это постоянно случается, дорогая, – утешила ее горничная. Взглянув на номер, она нахмурилась. – А вы уверены, что не ошиблись комнатой? Мне казалось, здесь никто…
Слова ее были прерваны Карлосом, рукой зажавшим ей рот. Бросив дипломат, он другой рукой крепко держал горничную, чтобы не вырывалась. Она была крупной женщиной, но Карлос тоже был силен, поэтому он прогнулся назад и еще крепче зажал ей рот. Подошла Мэри, сняла с цепочки ключ, вставила его в замок, открыла дверь, а затем внесла в комнату дипломат, в то время как Карлос наполовину толкал, наполовину тащил туда же сопротивляющуюся горничную.
Когда Мэри закрыла дверь, Карлос бросил свою жертву на кровать, как ковбой, заваливающий на землю бычка. Горничная била ногами, а Карлос пытался обхватить левой рукой ее горло, но это оказалось непросто. Горничная дышала короткими рывками, глаза ее выкатились от страха, но она все еще была в сознании.
Мэри усмехнулась.
– Давай, Ильич, кончай ее.
Карлос все пытался схватить женщину за горло, но она судорожно мотала головой из стороны в сторону.
Мэри покачала головой и полезла в сумку. В руках ее появился Р228 с глушителем, и она, почти наугад, прицелилась в грудь горничной, водя оружием туда-сюда, чтобы не попасть в Карлоса. Пистолет издал глухой звук, одновременно ноги горничной дернулись, а на фартуке начало проступать кровавое пятно. Мэри выстрелила еще раз, для верности, и только тогда Карлос убрал руку со рта женщины.
– Спрячь тележку, – сказал он, и принялся заворачивать тело в ковер.
Мэри вышла в коридор и вернулась с тележкой. Карлос перекинул тело горничной через плечо и свалил его в ванную, затем туда же затолкал тележку и закрыл дверь. Подошел к окну и посмотрел на улицу. Менее чем в полумиле раскинулся бейсбольный стадион, насыпь подающего была отлично видна, а за ней стоял зевака.
– Пожалуйста, помоги мне подвинуть стол, – попросил Карлос, и вместе с Мэри они подтащили к окну туалетный столик.
Мэри посмотрела на часы.
– Скоро мне идти, Ильич.
Мэри раздумывала, прощаться или нет. Она знала, что Карлос не любит, когда ему желают удачи, а сказать: «До встречи на аэродроме», – было бы слишком банально. То, что они собирались сделать, было настолько грандиозно, что требовало достойных случая слов, но в голову ничего не шло. Мэри вдруг заметила, что Карлос смотрит на нее с улыбкой восхищения, и впервые в жизни ее охватило возбуждение от его взгляда.
Карлос подошел и заключил ее в свои мощные объятия, по силе напоминавшие скорее борцовскую хватку, чем знак нежной дружбы. Поцеловал ее в обе щеки, а затем отодвинул от себя, положив руки ей на плечи.
– У нас все получится, – сказал он. – Мы оба добьемся того, чего хотим. Того, что нам надо. – Он смотрел ей прямо в глаза, и она опустила голову, чувствуя себя маленьким ребенком в отцовских объятиях. Взяв ее за подбородок, он поднял голову Мэри вверх и мягко скомандовал: – Иди. И береги себя.
Когда она вышла, Карлос открыл дипломат и принялся собирать винтовку Лены. Внизу, на автостоянке, молодые люди с ярко-оранжевыми флажками указывали водителям дорогу к свободным местам, а тротуары заполнялись толпами бейсбольных болельщиков, болтающих и смеющихся по дороге на стадион.
* * *Патрик Фаррелл включил спутниковую навигационную систему и прочитал на экране дисплея свои координаты, а Мэтью Бейли развернул дирижабль на север, в сторону Чесапикского залива. С высоты всего пятьсот футов они ясно могли различать волны, катящиеся по морской поверхности внизу. Бейли видел, как по волнам скользит яхта, а пожилой мужчина в белой водолазке одной рукой держит штурвал, а другой – банку с пивом.
Фаррелл переговорил с балтиморской диспетчерской и получил разрешение на вход в зону действия систем управления главного международного аэропорта.
– Возьми курс три-пять-пять, – сказал Фаррелл Бейли, – и мы пойдем над городом. Придется подняться повыше, поэтому набирай девятьсот футов, и тогда уж точно не встретим никаких препятствий.
Бейли кивнул, произвел корректировку курса и начал набирать высоту. Слева внизу, на расстоянии семи миль, он мог видеть обгорелый остов дома, в котором они останавливались, теперь он представлял из себя груду почерневших балок. Газоны вокруг дома были перепаханы колесами пожарных машин, давно уже покинувших это место. Справа виднелись симметричные пролеты моста и залив, по которому курсировали паромы.
Бейли быстро глянул через плечо. Оператор и ассистент готовили свою аппаратуру. Ассистент открыл люк в полу гондолы, где было оборудовано место для камеры, что давало возможность снимать прямо сверху.
– Идем точно по расписанию, – произнес Бейли. – По данным метеослужбы ветер меньше пяти узлов.
– Отлично, – заметил Ловелл.
Впереди он увидел небоскребы городского центра, искрящиеся в лучах послеполуденного солнца.
* * *Коул Говард нашел Боба Санджера на втором ярусе главной трибуны, занятого проверкой мер безопасности при входе в ложу, за присутствие в которой своих представителей и клиентов корпорации платили бешеные деньги. Поскольку в одной из центральных лож должен был присутствовать президент и важные иностранные персоны, корпорациям была передана просьба заранее представить списки своих гостей, а каждый посетитель был обязан предъявить пригласительный билет и пройти проверку агентов Секретной службы. Директора по менеджменту одной из ведущих нефтяных компаний, пришедшего на стадион в сопровождении дамы, не являвшейся его женой, не пропустили в ложу, поскольку на нее не имелось соответствующего допуска, и представитель этой же нефтяной компании по связям с общественностью пытался убедить Санджера быть более снисходительным. Санджер терпеливо объяснил, что меры безопасности не могут изменяться ни при каких обстоятельствах, и если представитель будет продолжать настаивать на своем, его выпроводят со стадиона, а следующие двадцать четыре часа он проведет в камере.
Говард с большим изумлением наблюдал, как человек этот пулей вылетел вон, грозя, что будет жаловаться боссу Санджера.
