Иван Сербин - Чертова дюжина
— Операцию спланировали вы?
— Совершенно верно.
— Детали тоже ваши?
— Нет, я разработал план лишь в общих чертах. Только поворотные точки. Деталями занимался Марафонец. Подыскал место для базы, набрал людей, разработал схему связи — словом, воплотил план в жизнь. Потому-то я и не боюсь, что меня вычислят.
— Рощенкова похитили, чтобы отвести подозрения от вас?
— Да. Для этого ему и подбросили трубку и папку.
— Ну, откуда на досье пальцы Рощенкова, догадаться не сложно. Вы задали какой-то вопрос о Рыбе и принесли посмотреть досье. Верно?
— В общем.
— Что вы ему подсыпали?
— Сушеный корень папоротника. Не смертельно, но очень эффективно. В небольших дозах, конечно. И похоже на отравление грибами. А в супе практически неразличимо.
— Хорошо, пойдем дальше. Хоря, конечно же, не существовало?
— Конечно. Хорь — манок, миф, светлое будущее.
— Кто разговаривал по модему с террористами от его имени?
— Марафонец. Поэтому группы и сидели в разных зданиях. Никому из них и в голову не пришло проверять, все ли присутствовали на сеансах связи. А сотовый телефон хорош именно тем, что звонить можно откуда угодно. Насколько мне известно, компьютер Марафонца был установлен в административном корпусе.
— Вы заранее знали о том, что вокзал будет взорван? — Вероника прищурилась, подалась вперед. — Это оговаривалось?
— Нет. Изначально мы условились: никаких разрушений. Кроме военного склада и метротоннеля. Но без этого невозможно было обойтись. Остальное — его личная инициатива. Он наделал много ошибок, но я простил все. Все, кроме подключения фугасов. Марафонец даже не понял, как меня подставил. Этих двух накладок — сломанной машины и фугасов — оказалось достаточно, чтобы вы поняли: я причастен к делу. Правда, теперь уже все позади.
— Вы помогали ему?
Котов пожал плечами, допил кофе, поставил чашку на стол.
— Смотря что подразумевать под этим словом. Дал несколько советов, помог заполучить взрывчатку и оружие. В принципе он бы справился и сам, но это отняло бы слишком много времени.
— Как вы нашли Марафонца?
— Абсолютно случайно. Так уж вышло, что он попал в поле зрения ФСБ. Примерно год назад. Я начал присматриваться к нему. Марафонец — бывший спец. Когда их группу расформировали, подался на вольные хлеба. Думал, будут большие деньги, а оказалось, что по полю бегают большие злые волки. Куда больше и злее, чем он сам. Занялся киллерством. Да каким! Смеху подобно. Деньги за очередной «контракт» спускал в течение недели и шел искать новую работу. У него на хвосте уже висели ребята из прокуратуры, с другой стороны пасли жаждущие мести за «павших» товарищей «братки». Не сегодня завтра Марафонца взяли бы и вкатили по полной программе. Либо завалили бы. В первом случае дали бы вышку, во втором… Ну, тут понятно… На этом я его и подловил. Он оказался парнишкой сообразительным, а когда узнал сумму, которую можно получить, глаза стали размером с блюдце. Марафонец сразу решил всех «положить», а деньги ссыпать себе в карман. У него это на лице было написано.
— Вы подложили взрывчатку в самолет?
— Взрывчатки там и без того было достаточно. Почти полцентнера пластита. Я только поставил мину с замедлителем. Марафонец — дурак. Если бы он сыграл со мной честно, сейчас сидел бы в каком-нибудь баре за границей, пил бы виски. А так… Сам напросился.
— Вас не мучает совесть?
— Трудно сказать. Во всяком случае не больше, чем наших мудрых правителей, которые довели профессиональных спецов до того, что те готовы заниматься чем угодно, лишь бы заработать на пропитание. По сути, я убил только четверых. Убийц.
— Вы убили их всех, — тихо сказала Вероника.
— Может быть, вы правы. После смерти нас и рассудят.
— А вам не приходила в голову мысль, что Марафонец легко может убить вас?
— Я рассматривал подобную возможность. Но ему-то меня убивать было незачем.
— А камни?
— Он понимал, что не сможет продать алмазы, не засветившись. Слишком крупные камни. А засветка означала неминуемую смерть. Я, конечно, предпринял определенные меры предосторожности. Если бы со мной что-нибудь случилось, всем сразу же стало бы известно, какую задачу выполняют террористы и на какую фамилию новые документы Марафонца. Ну и еще несколько сугубо профессиональных мелочей. — Котов глотнул кофе и, поскольку Вероника молчала, спросил: — Это все, что вы хотели узнать?
— Нет, — девушка покачала головой. — Последний вопрос: зачем? Раз вы не можете продать камни, зачем вам понадобилось заваривать такую кашу?
— А вы не допускаете, что, помимо жажды наживы, существуют и другие мотивы преступлений?
— Отвыкла допускать подобное при нашей жизни. На алкоголика и сексуального маньяка вы, по-моему, не тянете.
— Я не тот и не другой, — улыбнулся Котов. — Меня привлекала сделка. Сама по себе. Странно, что вы до сих пор не поняли сути происходящего.
Вероника помотала головой.
— Постойте-ка. Я, наверное, чего-то недослышала. Вы сказали…
— Сделка. Покупка государственных алмазов за государственные деньги. Камни против выкупа. Неужели это так трудно понять?
— Зачем?
— Хотел доказать себе, что я не глупее некоторых людей.
— Ради чего?
— Ради того, чтобы не чувствовать себя беспомощным кретином, — озлился вдруг Котов. — Вас, видно, никогда не предавали. Вы не знаете, что чувствует человек, которого променяли на бумажки, именуемые деньгами.
— Это что-то личное?
Котов усмехнулся с нескрываемым сарказмом:
— Куда уж больше. От меня ушла жена.
— От многих уходят жены, но пока еще, насколько мне известно, никто не пытался из-за этого ограбить Алмазный фонд.
— А я и не грабил. Это сделал Марафонец и его люди. Я только купил алмазы. Вот и все.
— И все равно, я не понимаю…
— Знаете, что она сказала мне, перед тем как уйти? «Я думала, что ты станешь полковником». Вот о чем она думала! Я должен был стать полковником, начальником отдела! Начальником ФСБ! Чтобы обеспечить ей счастливую жизнь! Так и сказала: «обеспечить счастливую жизнь»! — Котов вновь улыбнулся, но через силу, стеклянно. — Зато ее новый избранник имеет очень хорошие связи и большие возможности. А уж выскочив за него, моя благоверная пустилась во все тяжкие. Он смотрит на это сквозь пальцы, так как и сам не отличается чистотой нравов. Вероятно, это и называется «счастливая жизнь». Они друг другу не мешают. Короче говоря, меня променяли на деньги. Продали. А этот ее мозгляк оказался еще и паршивым дельцом. Честно говоря, сперва я хотел его просто «кинуть», это не составило бы большого труда. Потом мне стало интересно: если он такой хреновый делец, откуда же у него деньги? Думал, может, это я, ущербный, не умею заработать. Оказалось, что денежки у этого парня «воздушные». Его папочка, не последний, кстати, человек в бывшем КПССовском правительстве, пару лет назад выбил у государства кредит. Правда, беспроцентный, но зато равный годовому национальному доходу небольшой европейской страны. Не для себя, конечно, упаси бог! Для любимого сыночка. Отпрыск не мудрствуя лукаво взял да и купил на эти деньги несколько государственных же предприятий. Не без помощи папочки опять-таки. Через пару месяцев, пользуясь протекцией родителя, уже сам сынок взял кредит, годок-другой покрутил его, а в результате вернул оба кредита государству с большой «благодарностью» нужным людям. В крупных, разумеется, и очень зеленых купюрах. Одна незадача: за пару лет реальная покупательская способность возвращаемых денег снизилась до стоимости коробки мороженого, но кому какое до этого дело? А потом почтенный папашка ринулся на государственную пенсию. Неплохую, между прочим, получил. Вы столько и в лучшие годы не зарабатывали. Теперь он, не жалея живота своего, горбатится на мировой капитал коммерческим директором в фирме собственного сынка. Причем у фирмы этой не бывает проблем, никогда и ни на каких уровнях. А знаете, сколько заср…цы выложили за четыре гигантских — не убыточных, кстати! — завода? Чуть меньше, чем стоят два коммерческих ларька на Садовом. Вот так. Блат до сих пор великая вещь. Только теперь он, по-моему, называется немного иначе. Взаимовыручка.
— И тогда вы решили доказать себе, что вы ничуть не глупее этого дельца, да? — жестко спросила Вероника. — Купить государственную собственность за государственные деньги, используя свои связи и знания.
— И при этом остаться безнаказанным, — улыбаясь пусто, заметил Котов. — Однако, как человек принципа, я решил заплатить за покупку столько, сколько она стоит, и даже больше.
— Вы психопат, — категорично заявила девушка. — Самый настоящий. Вас надо упрятать в дурдом.
— Нет. — Котов подался вперед. В глазах его застыли льдинки. — Я — гений. Если бы не эта, мать ее, машина и не дурак Марафонец, вам бы не удалось вычислить меня. Но все равно я сделал то, что намеревался. Вам ничего не удастся доказать. И никому не удастся!
