Mysterioux Shadow - Властелины стихий
Драко немного смутился: хорошее знакомство с родителями невесты — лежит в кровати и целуется с их дочерью… Он хотел сказать что-нибудь в ответ, но Дракула сам заговорил, и Малфой пока промолчал.
— Пэнтекуин всё это время себе места не находит, — в глазах Люцифера заиграли смешинки, — всё ждала пробуждения своего Спящего Красавца.
— Отец! — потупившись, смущённо произнесла Валькери.
— Ладно, ладно, — успокоительно сказал тот. — Я просто пришёл сказать, чтобы ты особо не задерживалась — скоро состоится церемония прощания, закат через полтора часа. Погребальный костёр уже почти готов, остальным я распоряжусь. А знакомство отложим на потом, — кивнул он Драко.
— Хорошо, отец, — отозвалась Пэнтекуин. — Мы скоро будем.
Люцифер ушёл, а девушка обратилась к Драко:
— Котёнок, хватит разлёживаться, вставай. Ты самый большой соня среди Алас’саров: все остальные давно проснулись. Иди в душ, а я пока позабочусь о твоём костюме.
— Куини, а откуда здесь твой отец? — задал Драко давно мучивший его вопрос.
— Он мне не сказал, — пожала плечами Валькери. — Он такой же, как и я: расскажет всё, но — потом. Давай-давай, вставай, — улыбнулась она.
Жалобно вздохнув, Драко подчинился. Через полчаса они оба были полностью готовы. Одеяние Пэнтекуин выглядело немного странно, потому что это был древний лонохарсский ритуальный костюм: поверх длинного белоснежного (цвет, ассоциирующийся в Лоно Хара со смертью) платья — иссиня-чёрная мантия с очень высоким воротником, настолько высоким, что два его острых края поднимались позади головы девушки, напоминая рога. Костюм Драко напоминал тот, который был на нём в новогоднюю ночь, но был скроен чуть по-иному, и вместо змей повсюду были вышиты серебряные драконы. Одежда была чёрной, а вот плащ — белым, как и платье Валькери. На поясе у Малфоя находился Энаисша; немного поколебавшись, Пэнтекуин надела Драко на шею серебряный медальон на серебряной же витой цепочке. На нём был изображён герб: дракон с распростёртыми крыльями на фоне щита и двух скрещённых мечей (точных до мельчайших деталей копий Энаисши); вокруг вилась прихотливая вязь из рун Хаоса — “Vuolderiekhaauur da’eth vuoless thaai’shaar Lono Khaauura”.
— Это девиз Серебряного Лорда. Вспоминаешь?
— Как же я могу вспомнить, если раньше ни разу… — Драко осёкся и уставился на медальон. — «Лорд Серебряный Дракон — рождённый повелевать во имя величия Лоно Хара», — чужим, незнакомым голосом произнёс он. — Валькери, во имя Хаоса, почему эта фраза мне знакома?!
— Потому что ты — Вольдерихар. Истинный Лорд. Пришло время тебе узнать о Лордах. Они правили лонохарцами много тысяч лет назад — каждый своим народом; Вольдерихар повелевал драконами, сильнейшими существами Лоно Хара, — Пэнтекуин решила рассказать всё, не откладывая больше. — Однако много правителей не могут сосуществовать одновременно — и в жестоких битвах друг с другом они погибли, а выживших свергли сами лонохарцы, уставшие от вечных войн. И предание гласит, что умирая, свергнутые Лорды поклялись вернуться — не для того, чтобы отомстить — они понимали, что у лонохарцев не было иного выхода — но чтобы вернуть то, что им принадлежит по праву, и сделать Лоно Хара величайшей державой во всей вселенной. И сейчас предание сбывается, — медленно закончила Валькери. — Vuolderiekhaauur возродился. В тебе.
— Чушь! — категорично воскликнул Драко. — Как я могу быть Лордом, если даже не являюсь лонохарцем? — Внезапно он вспомнил древность рода Малфоев — кто знает, что случилось тысячи лет назад? И ведь его род пересекается с родом Валькери, иначе он не оказался бы на генеалогическом древе в Ашкелоне! — Чушь! — уже не так уверенно повторил он.
— Ты уверен? А как объяснить то, что Энаисша говорил с тобой — а это клинок Вольдерихара, и он признал в тебе хозяина? — Валькери говорила всё быстрее и быстрее, но тем не менее каждое её слово Малфой понимал невероятно чётко. — А помнишь, как испугались тебя скрийлы? А твоё имя — Драко? И высшую магию ты схватываешь просто на лету — у многих уходят десятилетия на то, что ты смог изучить за несколько месяцев! Ты ведь искуснее всех остальных Алас’саров! И не забудь про свой талант тропохождения: все Лорды были искуснейшими тропоходцами, точнее, вообще первыми, кто открыл этот способ перемещения. Ты превосходно вписался в круг лонохарцев, когда был в Ашкелоне — а ведь даже Вольдеморт привык далеко не сразу. Одежда Вольдерихара, сохранившаяся совершенно нетронутой с тех времён благодаря магии, идеально подходит тебе по размеру — и костюм, который был на тебе в Ашкелоне, и этот! А если ты ещё не убедился, то как тебе вот это?
Валькери щёлкнула пальцами и выхватила из воздуха что-то блестящее… старинную серебряную монету, с трудом понял Драко, оглушённый обрушившимися на него доказательствами, которые Пэнтекуин щедро высыпала на него, словно из рога изобилия. Машинально он взял монету и посмотрел на неё.
Серебряный кружок выпал у него из пальцев и, слабо звякнув, покатился по полу, а Драко поражённо уставился на Валькери.
— Значит, это правда?! — потрясённо прошептал он. — Хаос, я и в самом деле Вольдерихар!
— Ну наконец-то! — облегчённо выдохнула девушка.
— И что теперь? — натянуто спросил Драко.
— А вот не знаю, — печально усмехнулась Пэнтекуин. — Если рассуждать теоретически, то ты теперь станешь обладателем богатств и титулов Лорда — но я сомневаюсь, что все захотят признать факт твоего возвращения. Однако скрыть это невозможно: не только я уже заметила все эти странности, связанные с тобой, — слишком их много. Я уверена, что Ксирон послал тебе Длань не просто так — ведь другим Алас’сарам не досталось ничего подобного, лишь незначительные концентрирующие магию амулеты! Так что поставим всех перед фактом — а там будь что будет.
— Ох, не люблю я неопределённости, — поёжился Драко.
— А что делать? Скрывать дальше не имеет смысла — так пусть теперь они решают, что дальше. Я сообщу это на ближайшем совете Ордена, — твёрдо произнесла девушка. — А сейчас идём — скоро начнётся прощальная церемония.
— И почему это происходит именно со мной? — вздохнул Драко с видом мученика.
— Это был риторический вопрос? — изогнула бровь Валькери.
— Как всегда, — печально кивнул он.
…Когда комната слизеринского старосты опустела, в ней материализовался домовой эльф, ожидавший ухода хозяев, чтобы приняться за работу. Убирая, он заметил на полу монету, поднял её — и изумился. На ней был изображён в профиль мужчина, лет тридцати пяти, и хоть он был старше, нетрудно было угадать в нём черты Драко — только повзрослевшего и возмужавшего.
— Как на мастера Малфоя-то похож, — удивлённо покачал головой эльф. — Что только не творится в мире!
И, положив монету на стол, он снова приступил к работе.
Глава 25
Стены замка, за ненадобностью, были вновь скрыты в толще земли, и теперь места было достаточно, чтобы все лонохарцы смогли собраться вместе. Лавина Уничтожителей вытоптала траву и кустарник до самого леса, образовав ровную большую площадь, посередине которой был сложен огромный костёр высотой с трёхэтажный дом, и шириной достаточной, чтобы положить тела убитых лонохарцев, не тесня их. Принимая в учёт количество врагов, потери были относительно невелики — но более четырёх сотен воинов из пяти тысяч прибывших больше никогда не вернулись в Лоно Хара. Среди погибших были и два дракона — их сбили в воздухе заклинаниями, а упав на землю, они уже не смогли подняться, и были разодраны. Но ни один труп не выглядел отвратительно — особые заклинания придали умершим их прежний облик, и лица ушедших в небытие поражали своей строгостью и торжественным спокойствием. Отдельно рядом были сложены два костра поменьше, для Алукарда и Баалтазара — орденцам и после смерти оказывали большее уважение, нежели простым воинам. Разумеется, трупа Алукарда не было — после падения огромной скалы мало что могло остаться, да и то было уничтожено мощной вспышкой энергии. Единственное, что от него сохранилось, — горстка пепла и оплавленный фамильный перстень с печатью, и именно это положили на костёр.
Людям не запрещали приходить на церемонию, но они сами поняли, что лишние здесь, и кроме Алас’саров, никто не появился.
Лонохарцы расположились вокруг костров идеально ровным кругом, в один ряд, и замерли, ожидая начала церемонии. На каждом было надето хоть что-нибудь белое, и каждый держал в руках белоснежные благоухающие цветы лонохарсского дерева Аэйлэсс — дерева смерти — похожие на лилии, с тонкими, длинными, нежными, полупрозрачными лепестками. Люцифер специально доставил их из Лоно Хара, чтобы все обычаи были соблюдены. Первой должна была говорить Валькери, как императрица Лоно Хара, и она выступила из круга вперёд.
