Майк Холланд - Американский ниндзя 1-2
И снова меч встречал меч, а металлический взгляд — другой, не менее жесткий, и не ясно было, что именно издает характерный железный лязг…
Равные, единые — и противоположные в той мере, в которой вообще одно явление может быть противоположно другому. Не люди — стихии сражались сейчас в центре арены.
Все с той же потрясающей синхронностью оба развернулись на триста шестьдесят градусов — и снова мечи ударились друг 6 друга с равной силой.
Биением сердца зазвучал над ареной ритмичный звон: удар, удар, удар…
Мечи встречались то вверху над головами, то совсем низко, то на уровне груди, но всякий раз, кто бы ни бил первым, его противник заранее знал направление удара и выставлял единственно возможный блок. Ни одного неверного движения, ни одной ошибки…
Шагнули друг к другу вплотную они тоже одновременно, мысль о приемах «голые руки против меча» пришла обоим в одну и ту же секунду. Кэмоно схватился за рукоять меча Джо, Джо — за рукоять ниндзя-то Кэмоно. Руки начали распрямляться, разводясь в стороны, словно распиная одного противника другим — и в этом они были равны…
Новый разворот поставил их спина к спине. Каждый тащил одновременно и свой меч, и меч противника на себя, и от того оба стояли ровно. Силы уравновешивались, словно их никто и не прилагал, действие равнялось противодействию, и со стороны казалось, что оба просто замерли, застыли, а может, и вовсе окаменели навсегда.
* * *
«Быстрее… быстрее… быстрее…» — билось в висках у Деррека. Маленький пульт дистанционного управления уже лежал у него в руках — оставалось только подключить главную систему управления, находящуюся в лаборатории.
Он влетел в нее как вихрь, бросился к контейнерам, едва не оскальзываясь на белом ровном кафеле, — и вдруг остановился как вкопанный.
Возле контейнера с суперниндзя возился Сэнбон. К части прозрачных дверей уже были прикреплены небольшие коробочки со взрывчаткой. К последней он прилаживал такую коробочку как раз в эту секунду.
— Вы… Вы… — Дерреку показалось, что он задыхается: вот этого банту он ожидал меньше всего.
Профессор повернулся к нему, и его блуждающий взгляд вдруг стал живым и острым: он хорошо знал, что делает.
— Да что же здесь происходит?! — прорвало Деррека. — Что вы делаете?
Его ладони сжались в кулаки, глаза под темными очками сузились — Лев был вне себя.
Сэнбон — тихий, раздавленный жизнью, безвольный, ни на что не способный человечишка, по сути своей хорошо отлаженная изобретательская машина, стоял перед Львом и смотрел на него как равный. Нет — точнее говоря, — свысока.
Могло ли это быть? Было ли?
…Темными пиявками висели на прозрачных дверях с клубящимся холодным паром и молочно-розовыми телами черные бруски взрывчатки, связанной в гирлянду спиралевидным проводом.
Профессор Сэнбон улыбался, как улыбаются только победители.
— Я надеялся, — торжественно и гордо зазвучал его обычно тихий и дребезжащий голос, — что мы сможем создать лучший мир, Лео. Мир, где инвалиды смогут ходить, где слепые будут видеть, где преступники вроде тебя будут работать. Но ты совратил меня, Лео!
Он не кричал, не обвинял, просто констатировал факты, и это само по себе внушало сникшему вдруг Льву страх. Деррек и сам не знал, почему страшится того, кого привык презирать, но старик, неприспособленный к жизни гений, и впрямь был велик в этот момент, велик настолько, что и Лев не мог этого не признать. Словно высшие силы снизошли сейчас на Сэнбона и руководили его телом.
— Но ты же понял, ты же понял, — быстро и эмоционально принялся оправдываться (оправдываться!) Лео. — Ты знал, что мы хотим создать здесь!
Удивительные превращения происходили с ним: он как будто стал меньше ростом и уже в плечах, в то время как профессор вырос настолько, что был вынужден даже наклонять голову, дабы видеть лицо своего бывшего покровителя, бывшего обманщика, а теперь — просто растерявшегося преступника Лео Деррека. Льва, которого боялось едва ли не полмира.
— Создать? — только в этом слове проглянули обвиняющие нотки и тут же пропали: профессор говорил спокойно и строго, лишь глаза с молчаливым, не прорвавшимся в голос упреком глядели на измельчавшего. Льва. — Ты не можешь ничего создать, ты можешь только рушить. Ты уничтожил все, о чем мечтал я, а теперь я уничтожу твою мечту.
Рука профессора мягко легла на взрыватель, провод от которого тянулся к ближайшей кабинке.
«А ведь он тоже взлетит в воздух, — отстраненно подумал вдруг Лев. — Да и я… И ниндзя не будет. Все на этом и кончится».
— Нет!!!
Деррек сам чуть не оглох от собственного крика. Забыв обо всем, он рванулся к профессору, стараясь в последнем отчаянном порыве выхватить у него взрыватель.
— Будь ты проклят!
Профессор отступил на шаг, Лев врезался в него, хватая за руки, но было уже поздно: Сэнбону оставалось только нажать на кнопку — и нападение Деррека лишь ускорило развязку.
Слепящий шар поднялся от стены, разнося первую кабинку в пыль, раздвоился, растроился — все потонуло в белых клубах и зависшем в воздухе светлом огне, горячем, как в эпицентре ядерного взрыва.
Два сцепившихся человека мгновенно превратились в черные силуэты, обнявшиеся друг с другом, затем и они растаяли, обращаясь в ничто, как тают несбывшиеся надежды, как растаяли их и светлые, и черные мечты…
Когда в лабораторию ворвались ведомые коротышкой Сином пехотинцы, им достались только оплавленные брызги оргстекла на кафельных стенах — все остальное было сметено огнем.
Взрыв послужил сигналом к атаке. Джексон перекинул ниндзя через спину и встал в стойку, бешено крутя руками, — это злость рвалась наружу и не находила иного выхода.
Ниндзя начал подниматься. Крыло живой мельницы обрушилось на него, но и само попало в захват: ниндзя дернул Джексона за руку и повалил, тут. же вставая над ним, чтобы добить.
Джексон не доставил ему такого удовольствия. Он изогнулся в «бумеранг», и носки его ботинок ударили ниндзя между ногами, сбивая его на пол.
Вскочили они одновременно.
«Да он, видно, кастрат!» — поразился Джексон, становясь в стойку. Тотчас нога ниндзя пошла на него прямым ударом, Джексон заблокировался и развернулся, стараясь задеть ниндзя кулаком. Ниндзя успел выставить блок, и, поскольку удар был силен, подставить под локоть и вторую руку. Не сделай он этого, черный кулак смел бы его вместе с блоком. На это Джексон и рассчитывал: его свободная рука врезалась ниндзя в переносицу, но…
Если первой неудаче Джексон нашел хоть какое-то объяснение, то теперь он мог сослаться разве что на чудо: ниндзя только отступил на шаг, но и не подумал свалиться, как ему полагалось. Мало того, через секунду Джексон и сам получил сильнейший удар в живот, заставивший его отлететь к стенке. Тотчас нога ниндзя замелькала в воздухе, нанося негру новые удары. В глазах Джексона начало темнеть; усилием воли отгоняя боль, он присел, заставляя ниндзя немного сменить тактику избиения. Следующий удар Джексону нанесла уже рука — Джексон перехватил ее на лету и потянул на себя, заставляя ниндзя наклониться. Его колено заходило, как отбойный молоток, ударяя в место, обязанное все же быть более чувствительным, чем остальные, — пока ниндзя не согнулся, смыкая бедра.
«Ага, пробрало тебя все-таки!» — возликовал Джексон, ударяя ниндзя кулаком по плоской морде.
Так он дотолкал его до противоположной стены и стукнул коленом, чтобы, наконец, закрепить успех. Каково же было его удивление, когда оказалось, что враг не только еще в состоянии, но и способен сопротивляться: нога Джексона попала в зажим. «Ах, ты так?» — разозлился он, подпрыгивая и подбивая сомкнутые на голени руки ниндзя второй ногой. Хрустнули пальцы, разжались, освобождая ногу Джексона, но ниндзя снова вскочил. Пошел очередной обмен ударами и блоками, сопровождаемый тихим шипением — это Джексон негодовал на толстокожесть своего противника: за это время он смог бы справиться с добрым десятком врагов, не наделенных такой супервыносливостью. Джексон дважды довольно сильно ударил ниндзя по солнечному сплетению (все же тот немного утратил изначальную ловкость) и мысленно пожелал ему поскорее загнуться. Видно, поняв его слишком буквально, ниндзя и впрямь сложился пополам, но почти сразу же выпрямился и атаковал Джексона с новой силой. Джексон наклонился; ниндзя, не рассчитав, перекатился ему через спину, и негр, распрямляясь, сбросил его на пол. Прежде чем тот успел встать, рейнджер изо всех сил надавил ему каблуком на горло. Ниндзя захрипел и замер.
Осторожно, все еще не веря, что тот уже выбыл из игры, Джексон снял с его шеи ногу — ниндзя не шевелился. Пожалуй, если бы от этого не произошло, можно бы было опасаться за рассудок Джексона: по его расчетам, ниндзя должен был вырубиться как минимум трижды, а пожалуй, и все пять раз. Еще немного, и Джексон уверовал бы, что он просто бессмертен.
