Анна Данилова - Черное платье на десерт
Видя, что сестру не пронять разговорами об убийствах, Изольда рассказала о Варнаве, о том, как можно при помощи доверенности обобрать человека до нитки, на что моя мать ответила, что это вполне заурядный случай.
Словом, вела она себя ужасно, и ее вызывающее безразличие в конечном счете вызвало взрыв негодования у Изольды.
– Послушай, что с тобой? Ты стала совершенно равнодушной и смеешься по любому поводу! Мы с твоей дочерью, рискуя жизнью, нашли убийцу, а ты словно не веришь нам!
– Ну и где же эта ваша преступница?
И тут мы замолчали, хотя тщательно готовились к этому вопросу, придумывая разные версии случившегося. Ну не могли же мы, в самом деле, признаться в том, что превратили эту самую квартиру, где мы сейчас так мирно ужинаем, в смертельную ловушку для Пунш, что именно здесь, вон в той спальне, поджидал свою жертву огромный трехметровый питон, принесенный мною из цирка и удавивший Елену Пунш – насмерть… На следующее утро, когда я все рассказала Смоленской и мы с ней приехали сюда, чтобы взглянуть, что стало с Пунш, Екатерина Ивановна, достав пистолет с глушителем, дважды выстрелила в голову питона, неподвижно лежащего уже на полу в гостиной. А бездыханное тело Пунш – синее, обезображенное смертью и помеченное в области шеи чуть заметным овальным укусом страшного пресмыкающегося, привлеченного запахом кролика (шерстью которого было нафаршировано ее черное бархатное платье) и набросившегося на нее, в точности повторившую смертельный маршрут своих жертв, – мы перенесли из спальни в машину и привезли в прокуратуру. Несчастный случай.
Пора было расставлять все точки над "i" и доказывать невиновность Изольды. На это ушла неделя, в течение которой на допрос к следователю вызывались и Варнава, и я, и Юрий Лебедев, подтвердивший, что Лебедева, или Полетаева, действительно была его сестрой и что он похоронил ее, умершую в страшных муках от рака, недавно в Сочи, и приехавшие по просьбе Смоленской Паша Баженов, Виталий Скворцов и Миша Левин.
Кроме того, были вызваны в качестве свидетелей артистки цирка лилипутов Роза и Катя со своим руководителем Максимовым, но беседа с ними ничего не дала: они начисто отрицали преступную связь с Мухиной и Германовой и объясняли свое присутствие на их похоронах исключительно искренним желанием попрощаться с ними как с бывшими артистками цирка, в свое время передавшими им сценические псевдонимы вместе с номерами.
Поскольку Иван Лопатин (он же Полетаев) после всех событий, связанных с присутствием в его доме Смоленской, да и нас с Изольдой, исчез, ударился в бега, алиби моей тете пришлось стряпать с помощью Варнавы. И разве пришла бы нам с Изольдой в голову эта безумная мысль, если бы не одно обстоятельство, перевернувшее все с ног на голову и заставшее нас всех врасплох… Дело в том, что Изольда оказалась беременна от Варнавы и намеревалась рожать.
Смерть своей дочери Елены Пунш (а по документам, которые мы нашли в ее чемодане в цирке, Елены Лебедевой) Изольда пережила довольно спокойно: слишком многое навалилось на ее бедную голову, чтобы так же бурно, как на сам факт того, что у нее есть дочь, отреагировать и на гибель несчастной. Беременность Изольды, видимо, сыграла свою сглаживающую роль в этой трагедии: следовало позаботиться о своем будущем ребенке, а значит, и о себе. Кроме того, довольно ярко проявил чувства и сам виновник этой беременности – Варнава. Он предложил Изольде оформить брак, чем вызвал у всех нас приятное удивление. Хотя лично я такой странный союз объяснила бы исключительно желанием Варнавы соединить свою жизнь с женщиной, явившейся для него полной противоположностью его прежней возлюбленной – Пунш.
…Изольда посмотрела на мою мать и усмехнулась, Конечно, разве интересно этой холеной и цветущей женщине, живущей по своим, только ей известным законам, слушать о каких-то там убийствах. Какое ей дело до директора ювелирного магазина Мисропяна с его охранником, погибших в подвале заброшенной библиотеки, до бизнесмена Шахназарова, зарезанного кухонным ножом, который впоследствии был обнаружен среди вещей Пунш, до Мухамедьярова и Аскерова, погибших на чайной плантации в объятиях двух питонов, которых в двух сумках привезла на своей машине Пунш. Эти сумки были найдены в особняке Надежды Лебедевой в Сочи, куда опергруппа выехала незамедлительно, как только Изольда появилась в прокуратуре и начала давать показания… Помимо сумок, в доме нашлось много чего интересного, в частности, большие толстостенные аквариумы со спящими в них четырьмя тигровыми питонами и их детенышами, маленькими питончиками, лишь недавно вылупившимися из яиц. Нашлось еще несколько платьев Пунш, сшитых уже в Сочи из современного материала твила, телефонные счета, с помощью которых удалось установить, когда отсюда звонили в Москву, в квартиру Князева и Васильевой, и в С. – в квартиру мамы Нади, где время от времени жили и Елена Пунш, и Катя с Розой, не говоря уже о междугородных разговорах с Блюмером и даже цыганом. В Сочи находился своеобразный штаб, мозговым центром которого была мама Надя. Жаль, что их, самых главных преступниц, уже не было в живых, а потому никто не мог нам ответить, какую роль в сделке с Пунш играл Сое и кому он отдал на реализацию свой товар. И только на третий день работы в доме Лебедевой оперативникам повезло: сняв с большого деревянного сундука один из аквариумов, они обнаружили под ним несколько килограммов героина, пятьсот тысяч долларов и драгоценности, часть которых принадлежала Мисропяну, Князеву и Васильевой.
Сочинскими правоохранительными органами была проведена работа, связанная с поисками фермеров, выращивающих кроликов. Эти люди подтвердили, что Лебедевой (Полетаевой) регулярно, один раз в месяц, доставлялись живые кролики.
Смоленская, которой повезло и она успела побеседовать с дрессировщиком удавов, Виктором Рашидовым, выступавшим в С. в одной программе с труппой Максимова, рассказала нам о питонах массу интересного. Что кормят их исключительно живыми кроликами или цыплятами один раз в месяц, что трехметровый питон, удушивший Пунш, был трехлетнего возраста, что он действительно может удавить человека, предварительно вцепившись зубами ему в шею или плечо, если чрезвычайно голоден. Пунш, назначая свидания будущим жертвам, укладывала своих питомцев прямо у порога, чтобы, открыв дверь, несчастные не могли не наступить на рептилию. Питон может даже ПРЫГНУТЬ метра на два и сделать стойку, чтобы вцепиться в жертву зубами, после чего уже молниеносно обвиться своим сильным телом вокруг жертвы… Главное, чтобы на одежде жертвы было хоть немного кроличьего пуха и крови…
Оставалось непонятным одно: желание Лены Лебедевой во всем походить на настоящую Елену Пунш, след которой потерялся, поскольку ее могила хоть и была пятилетней давности, представляла собой странное захоронение, как выразилась Смоленская, «своего Прошлого». Двадцатилетний питон, смерть которого наступила (как показали результаты экспертизы) вследствие естественных причин, в частности, возраста (останки кроличьей шерсти, обнаруженные в гробу рядом со скелетом питона, указывали лишь на то, что он перед смертью плотно закусил), какие-то полуистлевшие книги, одна из которых оказалась тем самым пособием по кройке и шитью, откуда Еленой Пунш и были выбраны фасоны платьев…
Как сказала Смоленская, не будь у Пунш такой фантазии, связанной с этими платьями, лилипутами и вообще цирковыми атрибутами, и будь она поумнее и поздоровее, мы бы никогда ее не нашли.
Юра Лебедев, благополучно дождавшийся в гостиничном номере развязки событий, к которым имел, как выяснилось, лишь косвенное отношение, рассказал, что его бывшая жена, Елена Пунш, тоже дрессировала питонов и выступала с ними на арене. В доказательство этого он продемонстрировал сохранившуюся у него афишу с изображением Елены, держащей на плечах двух тигровых питонов, но все это было почти двадцать лет назад и не могло иметь к недавним убийствам никакого отношения.
Лебедев ездил к Желткову в морг, чтобы взглянуть на труп Пунш, признал, что она действительно очень похожа на его жену, но это не Елена, тем более что настоящей Елене Пунш сейчас было бы лет на двадцать больше. Кроме того, он, ничего не зная о практически пустой, фальшивой могиле своей бывшей жены, продолжал утверждать, что она умерла от воспаления легких.
На вопрос следователя, каким образом платья его жены могли попасть в руки незнакомых людей, которые использовали сценический образ настоящей Пунш в своих преступных целях, Юра Лебедев лишь развел руками: «Она забрала их с собой, а уж что с ними стало дальше – кто может знать?..»
…Поэтому теперь, когда Нелли задала Изольде вопрос: «Где же ваша преступница?» – нам было трудно ответить на него без риска вызвать у невозмутимой Нелли очередной взрыв смеха. Кроме того, весь рассказ об убийствах, совершенных как на побережье, так и в С., которые были связаны между собой довольно крепко, сильно припахивал шизофренией. Но кто конкретно был болен этим психическим заболеванием – мама Надя ли, по которой тюрьма начала плакать, когда Пунш еще не появилась на свет, или ее воспитанница, – так и осталось невыясненным.
