Питер Кейв - Ангелы ада. Смерть любопытной . Палач: Новая война
— Полностью вооруженный? — это был Броньола.
— Да, — кивнул Шварц. — Ты знаком с «Коброй», Хэл? Это вертолетный вариант самолета-истребителя. Настоящий убийца в чистом виде. Он может выполнять все, вплоть до вертикального спуска, ведя при этом огонь из всех систем оружия. — Он покачал головой. — Вам бы не захотелось оказаться перед ним в это время.
Шварц ухмыльнулся.
— Гримальди получил в свое распоряжение такое чудовище, вооруженное всем, кроме ядерной бомбы. Например, ракетами «воздух-земля».
— … какого черта…
Лицо Шварца расплылось в широкой улыбке.
— Похоже, что Джек Гримальди собирается в одиночку воевать с целым светом.
— Он рехнулся! — взорвалась Эйприл. — Даже если он сумеет добраться до Ударника, то Джек никак нс сможет вернуться из-за этого урагана! Не в вертолете! Он разобьется сам и убьет Болана!
Бланканалес подошел к ней и дотронулся до ее плеча.
— Эй, — сказал он, — успокойся, Эйприл. Ты должна верить. Если кто-нибудь и сможет это сделать, то только Гримальди.
Она повернулась к нему.
— Пол, ты же отлично знаешь это сам! Шансов уцелеть меньше, чем один на миллион…
Бланканалес приложил палец к ее губам.
— Не говори «невозможно», детка, — проговорил он. — Сержант не знает такого слова. Как и Джек. А особенно, если Мак находится в опасности.
Он заметил, как в ее глазах заблестели слезы. Эйприл отвернулась в сторону.
В глубине он чувствовал такую же щемящую боль, как и она, но он не хотел показывать свои опасения. Только не перед ними. Никогда.
Но молитва не помешает, не так ли?
Поэтому Бланканалес обратился с молчаливой молитвой к тому, кто находился там, наверху. К Номеру Один.
ГЛАВА 20
Хатиб аль Сулейман неистовствовал. Гнев полыхал в его глазах, когда он носился из угла в угол помещения, служившего ему штаб-квартирой.
— Верблюжье дерьмо! Пожиратели дерьма! Вам только и остается, что насиловать дохлых овец!
Ахмад густо покраснел. Его рука потянулась к рукоятке ножа. Фуад утешающим жестом сжал его руку.
— Мы сделали все, что могли, — протестующе сказал Фуад.
Хатиб повернулся к нему.
— Один человек! — закричал Хатиб. — Всего один человек! И посмотрите, что он сделал с нами!
Фуад прикусил губу.
— Как он проник в лагерь? — бушевал главный араб. — Ахмад, ты отвечаешь за безопасность. Как смог этот человек проникнуть в лагерь, минуя ворота?
— Он проделал отверстие в проволоке, — ответил смуглый боевик. — Мы нашли место в заграждении, где он перерезал проволоку.
— Нет, — озадаченно проговорил Фуад. — Он проник в лагерь в грузовике, спрятавшись в кузове. Он застал врасплох часовых, когда выпрыгнул из машины. Часовые у ворот были начеку, но внутренняя охрана не ожидала никаких неприятностей.
— Обожди, — сказал Хатиб. — Что там насчет дыры и перерезанной проволоки в заборе?
Ахмад пожал плечами.
— Мы обнаружили ту часть проволочного заграждения, где была проделана дыра. Полагаю, что именно там он пробрался в лагерь.
— Ты понимаешь, что означает дыра в заграждении?
— То, что кто-то тайно пробрался…
Хатиб резко оборвал его.
— Да! Кто-то тайно проник в наш лагерь. А потом… Эта… эта собака вторично пробралась сюда в кузове грузовика! Нашу систему охраны провели за нос дважды! А не только один раз! Дважды! А ты за это отвечаешь! — он резко повернулся и вперил взгляд в Фуада. — Сколько человек мы потеряли, Фуад?
— Восемнадцать, — медленно ответил Фуад. — И еще семь тяжело ранены.
— Двадцать пять человек! — сейчас Хатиб уже кричал с пеной на губах. — Мы потеряли двадцать пять братьев, и все потому, что ты сделал свое дело не так, как надої
— Я был занят установкой оборудования, — защищался Ахмад. — Были другие…
— Но я ведь сделал тебя ответственным за безопасность! — взорвался Хатиб. — А Сорайя!
Когда он бросил это имя в лицо Ахмада, наступила тишина. Его подручному нечего было ответить.
— Да! Сорайя! Что случилось с ней?
Фуад картинно развел руками. Ахмад молчал, но его смуглое лицо затвердело.
Хатиб продолжал бесноваться.
— Никто ничего не знает! В последний раз мы видели ее, когда эта… эта бешеная собака утащила ее с собой. Сорайя его пленница! Это так, если она еще жива!
Хатиб резко отвернулся от них. Никто из его помощников не издал ни звука. Они знали, что такое гнев
Хатиба. Он был способен вытащить нож и перерезать им глотки, когда им овладевала слепая ярость.
Как дикий лев в клетке, метался Хатиб по узкому помещению.
— Он освободил нашего пленника, и в его руках Сорайя, — пробормотал он, разговаривая сам с собой. — Следовательно, вероятнее всего, он знает, зачем мы здесь и что собираемся сделать. Иншаллах! Это судьба!
Он сделал глубокий вдох, пытаясь сдержать свой гнев.
— Пусть будет так! Но нас никто уже не остановит. В назначенное время я пошлю команду изменить орбиту спутника!
— Если все будет в порядке, — пробормотал Фуад.
Хатиб услышал его. Он подскочил к террористу, схватил его за ворот форменной куртки и притянул к себе. Вблизи Фуад мог разглядеть выражение сумасшедшей истерии в черных, горящих яростью и фанатизмом глазах босса.
— Ничто не остановит меня! — напыщенно выкрикнул Хатиб. — Ничто! Ты слышишь меня, Фуад? Я потратил слишком много времени, чтобы воплотить этот проект в жизнь! Целых два года! Ничто не остановит меня! Я сам лично пошлю команды на спутник сегодня утром!
Он с такой силой оттолкнул молодого араба, что тот упал на колени и не сразу сумел подняться.
Хатиб повернулся к Ахмаду.
— Ты возражаешь, Ахмад?
Мускулистый араб отрицательно покачал головой. Усмешка исказила его лицо.
— Только не я, мой брат! Я всецело с тобой. Я хотел бы, чтобы и мой палец был рядом с твоим, когда ты будешь нажимать кнопки.
— Через несколько часов, — выдохнул Хатиб. — Я покажу им!
— Во имя Пророка, — добавил Ахмад. — В моих глазах ты прав! Мы покажем им! С этого начнется господство ислама над всем миром!
И затем, не сговариваясь, они одновременно воскликнули:
— Аллах! Аллах акбар! Аллах велик!
ГЛАВА 21
Фамилия летчика морской пехоты была Кенинг. Он и Волан втащили находившегося без сознания второго пилота под соломенную крышу хижины. Только тонкая струйка крови, сочившаяся из головы, свидетельствовала о том, что парень был ранен.
Сорайя приоткрыла веки второго пилота и посветила в них фонариком. Никакой реакции.
— Контузия? — спросил майор Кенинг.
Девушка кивнула головой.
— Похоже, серьезная, — ответила она. — Ему срочно нужен врач.
Кенинг взглянул на Мак Волана, и Палач прочитал немой вопрос в его глазах. Он покачал головой.
— Здесь мы ничего не можем сделать для него, майор. Нет даже индивидуального пакета. Свой я уже израсходовал.
— Но, черт возьми, ему нужна медицинская помощь!
— Вам тоже, — заметил Волан. — Как ваша рука?
Майор пожал плечами.
— Страшно болит. Думаю, что она сломана, я не могу ею двигать.
— Давайте, я сделаю перевязку, — вызвалась Сорайя. Она помогла офицеру снять куртку и, оторвав рукава, связала их узлом.
Волан мрачно уставился в темноту ночи и дождь, размышляя о проблемах, с которыми столкнулся.
Надвигающийся шторм набирал силу, и, похоже, им нечего было рассчитывать на какую-либо помощь извне.
Следовательно, решать все должен был он сам.
Они не могли оставаться там, где находились. Сейчас проблему представлял не только Лакония, чья жизнь висела на волоске; второй пилот тоже был серьезно ранен. Оба они погибнут, если им не окажут медицинскую помощь — и срочно.
Палач вспомнил о грузовике, который он использовал в качестве засады для охоты на Спинни. На какой-то момент он пожалел, что грузовика нет под рукой. По крайней мере, на нем можно было спуститься с гор вниз и добраться до порта.
Да, а что бы это дало? — спросил он себя. — Многочасовая, выматывающая душу тряска? А смогли бы Лакония и второй пилот выдержать это наказание?
И даже если он доберется до Пуэрто Обалдиа, что тогда? Прибрежный город находился прямо на пути надвигающегося урагана. Уберечь от него раненых не было возможности.
И все-таки, это было лучше, чем ничего.
Хорошо, итак, один грузовик пропал. Но, черт возьми, он знал, где можно достать другой.
Да. Это означало еще одну схватку и угон, но на этот раз с двумя целями. Во-первых, подорвать к чертовой матери эту проклятую спутниковую антенну. Во-вторых, угнать один из грузовиков!
О'кей, значит, задача вышла за рамки, установленные Хэлом Броньолой во время инструктажа; с того времени, казалось, прошла целая вечность.
