Потрошитель - Гоулмон Дэвид Линн

Джек прошел мимо цистерн из нержавеющей стали, стараясь не наступать ни на что, кроме бетона. Поднял «ингрэм» к щеке, чтобы не стрелять навскидку ни во что из того, что могло бы появиться из темноты. Подошел к небольшому пространству между пятой и шестой цистернами и рискнул заглянуть туда. Увидел длинный кровавый след, но не мог разглядеть, куда он ведет. Проклиная темноту, Коллинз продолжал идти вперед. Наконец подошел к последней цистерне, это означало, что еще один шаг сделает его полностью открытым для врага, возможно, таящегося в обширном пространстве. Не двигаясь с места, оглядел громадную цистерну и осмотрел, что мог, на первом реакторе. Увидел смотровое окошко в стальной двери толщиной шестнадцать дюймов. Из него шел мягкий зеленый свет. Джек понял, что время уходит. Пар изнутри, создаваемый стержнями ядерного горючего без охлаждения, выглядел так, словно резиновое уплотнение начинало плавиться не только вокруг окошка, но и вокруг толстой герметичной двери. По первому реактору текли струи черной резины. Второй реактор тоже был в состоянии почти полного расплавления. Коллинз взглянул на свои часы и увидел, что, по его расчетам, у него есть около восемнадцати минут, чтобы снова запустить охладитель. Нужно было рискнуть выйти на вид.

Он вышел из-за укрытия последней цистерны.

Раненый зверь ударил Джека сбоку. Полковник скользил по гладкому бетонному полу, пока не ударился головой о стальное основание первого реактора. В глазах его засверкали звезды, он едва не потерял созание. Встряхнув головой, чтобы яснее видеть, Коллинз с потрясением увидел того самого солдата, которого, как он полагал, убил на седьмом ярусе. Выстрелы в голову и падение в лифтовую шахту должны были не оставить на нем живого места. Потом Джек понял, что кровь, которую обнаружил, царапины и вмятины в трубе означали, что эта тварь все-таки как-то замедлила свое падение.

Пытаясь сесть, Коллинз увидел, что зверь шатается. Он ударился о цистерну и едва не сдвинул ее с основания. Потом Джек увидел обрубки пальцев, которые он сам монстру и отстрелил. Из них текла кровь. Он потянулся за выпавшим оружием, но зверь действовал гораздо быстрее, чем Коллинз счел бы возможным, учитывая его состояние. Гигант прыгнул с расстояния в пятнадцать футов и приземлился прямо перед ним. Ударил громадной ногой в грудь, сломав два ребра. Без воздуха в легких Коллинз попытался перекатиться, пока зверь не нанес удара снова. Монстр злобно зарычал, когда вдруг сзади в него начали входить пули. Перекатясь, Джек увидел незабываемое зрелище: Чарли Элленшоу с трудом шел вперед от того места, где только что был он сам. Чарли тщательно целился из «М-14». Между каждым метким выстрелом проходила секунда, пуля за пулей поражали раненого бывшего солдата в шею и в голову. Зверь зашатался, когда Чарли выбросил опустевший магазин и с решительным видом вставил новый. Потом, когда Джек сделал первый вдох за тридцать секунд, Элленшоу остановился, поднял очки на лоб и снова начал неторопливо стрелять в монстра.

Зверь, наконец, опустился на одно колено, потом на оба. Элленшоу решительно подошел к умирающему существу так близко, насколько смел, и приставил дуло «М-14» к середине его лба. Когда бывший наемник вяло поднял для защиты руку без пальцев, Чарли быстро всадил четыре пули калибра 5,56 миллиметров ему в мозг, в каждое полушарие вошли по две. Голое существо повалилось на бок и умерло у ядерного реактора номер один, рядом с получившим тяжелое повреждение Джеком Коллинзом.

Элленшоу медленно опустил оружие и сделал вдох, чувствуя, что теряет сознание от недостатка кислорода. Ощутил слабость в коленях и взял себя в руки, увидев, что Джек силится встать. Быстро забыл о тошноте от того, что только что сделал, и бросился на помощь полковнику. Опустился подле Коллинза на колени и помог ему подняться на ноги. Джек сделал один, потом другой глубокий вдох, затем еще – и каждый был мучительнее предыдущего.

– Хорошо, что я не остался там, а? Этот тип обходился с той, как с футбольным мячом.

В ответ Коллинз смог только кивнуть.

– Так, давай пустим воду снова, – сказал Чарльз. Джек кивнул, испытывая жуткую боль в сломанных ребрах.

Неожиданно лампы наверху вспыхнули, залив зону реакторов таким ярким светом, что оба были ошеломлены. Тут же зазвучали сигналы тревоги, а предупреждающие звонки сообщали про остановку поступления дистиллированной воды к охлаждающим насосам. Затем последовало самое сильное потрясение в их жизни, когда «Европа» объявила своим соблазнительным голосом, делающим страшное сообщение несколько легкомысленным: «Остается пятнадцать минут двадцать семь секунд до того, как сердечники расплавятся. Повторяю, остается пятнадцать минут двадцать пять секунд до того, как сердечники расплавятся».

– А, чепуха, – сказал Элленшоу, удерживая Коллинза в вертикальном положении. – Времени у нас вполне достаточно, так ведь, полковник? Нам ведь нужно только включить охлаждающие насосы, правда?

Внезапно он почувствовал, что Джек стал вырываться у него из рук. Опустив взгляд, Элленшоу увидел, что лицо полковника покраснело. Постарался увидеть то, что видит Коллинз, и увидел…

Меньше чем в тридцати футах стояло, опустив по бокам громадные руки, существо, известное некогда как Смит. В ярком свете они оба увидели, что он держит что-то в правой руке. Смит улыбнулся и выпустил из руки шесть больших предохранителей; они упали на пол у его ног.

– Что это? – спросил Чарли, глядя на шесть предметов цилиндрической формы.

Джек кашлял кровью, но все-таки сумел заговорить, глядя на злорадствующего Смита, стоявшего с широкой отталкивающей улыбкой на вытянутом лице.

– Это… четырех… сот… амперные предохранители.

– От чего они? – неторопливо спросил Чарли, ощущая жуткую пустоту в желудке.

– От… охлаждающих… насосов.

– Насколько я понимаю, это скверно?

Джек снова закашлялся кровью и опустился на колени.

– Что ж, почему нет, черт возьми? – сказал Элленшоу, чувствуя себя в полном одиночестве и не решаясь взглянуть на гиганта перед собой.

Звуки тревоги вокруг него усиливались по мере того, как «Европа» продолжала обратный отсчет – до взрыва реакторов оставалось меньше пяти минут.

Шестьдесят первый ярус

Уилл Менденхолл привалился всем своим весом к громадной стальной двери, понимая, что его тело никак не сможет отразить напор такой громадной силы. Зверь снова ударил по двери, пространство между нею и косяком увеличилось на фут, и Менденхолл зашатался. Обретя равновесие, он изо всех сил толкнул дверь обратно. Но монстр двинул ее снова еще до того, как она успела закрыться. На сей раз Менденхолл отлетел, словно мяч, отброшенный злобным ребенком. Ударился спиной в темноте обо что-то твердое, и по всему телу прошла волна жгучей боли. После удара Уилл опустился на пол, и голова его оказалась рядом с чем-то, пахнувшим, как старая, стертая автопокрышка. Подняв голову с кафельного пола, он увидел, что большая стальная дверь приоткрыта. В испуге поднял руку и попытался ухватиться за что-нибудь, чтобы помочь ногам при подъеме. Вместо того чтобы найти опору, его рука коснулась чего-то, что задребезжало и сломалось, и он вместе с ним снова упал на пол.

– Проклятье! – выкрикнул Уилл, поняв, что зверь идет к нему прямо через дверь. С трудом разглядел ее и заметил, что она не сдвинулась с тех пор, как он упал. Зверя было больше не слышно. Менденхолл протянул руку и поднял предмет, за который ухватился, и увидел, что это пулеметная лента с крупнокалиберными патронами.

– Черт, это пулеметные патроны пятидесятого калибра, – пробормотал он себе под нос и, наконец, смог подняться. Снова осмотрел дверь и шагнул вперед. Медленно повернулся, когда глаза привыкли к полумраку хранилища. И расширившимися глазами увидел громадный торпедоносец-бомбардировщик, величественно поднимавшийся над его головой. По обе его стороны стояли другие. «Вот это да!» – только и смог сказать он, разглядывая пропавший самолет из легендарного Звена 19. Самолеты смотрели вниз пустыми фонарями кабин, похожими на глаза циклопов, сердито оглядывающих человека, вторгшегося в их пещеру.