Джон Фарроу - Ледяной город
— Этот лифт, пожалуй, можно какое-то время использовать и как камеру предварительного заключения.
— Я использовал его как единственную последнюю возможность. Ну, хорошо, согласен, шутки не получилось, но не можете же вы меня долго держать в такой позе.
Мэтерзу этот человек был нужен в добром здравии и хорошей форме. Он его обыскал, пока тот не мог распрямить ни один сустав, но оружия при нем не было.
— Сами вылезайте, — приказал он. — При малейшем подозрении на попытку к бегству стреляю на поражение без предупреждения.
— Что здесь происходит? — раскудахтался привратник. — Это вы, господин Норрис? Могу я вам чем-нибудь быть полезен?
— Вы не у того спрашиваете, — предупредил его Мэтерз. — Выйдите из парадного, встаньте лицом к горе, поднимите руки над головой и машите ими как сумасшедший. Идите, выполняйте, иначе я вас сейчас запихну в эту клетку и отправлю на чердак.
Но заставить мужчину поступить вопреки его чувству долга было непросто.
— Делайте, что он говорит, Гамильтон, — посоветовал ему мужчина, которого тот назвал Норрисом. — Со мной все будет в порядке.
Когда привратник выбежал из дома, мужчина постепенно распрямился и поднялся на ноги. Он стряхнул пыль с одежды, расправил плечи и взглянул на поймавшего его полицейского.
— Есть еще одна вещь, Мэтерз, о которой я хотел поставить вас в известность, — сказал он.
— Да? Какая?
— Уж больно это все не вовремя… Нельзя так.
— Это же надо! — ответил Билл Мэтерз и расплылся в широкой улыбке.
Выслушав сообщение напарника, звонившего с сотового телефона, Эмиль Санк-Марс, сидевший в своем закутке в управлении, пришел в ярость. Он просто рассвирепел, что Мэтерз арестовал человека, которого они столько времени искали. Он ему такого приказа не давал. Больше того — он пока и сам не определился, что делать с его источником, если тот будет пойман. Предстояли серьезные переговоры, а первое правило торговли лошадьми состоит в том, что о животном надо знать больше, чем противная сторона. А он пока достаточной информацией не располагал. Санк-Марс перешел на английский, чтобы лучше дать понять Мэтерзу, почем фунт лиха.
Записав все подробности, он отключил связь и направился к выходу.
Спускаясь в лифте управления, Санк-Марс понял истинную причину своего острого раздражения. Он сам хотел задержать этого человека. Ему нужно было играть в этом деле первую роль, он должен был первый взглянуть в глаза своему источнику, которого знал только по голосу в телефонной трубке.
Он сел в незаметную полицейскую машину и выехал в ледяной город. Второе правило торговли лошадьми состоит в том, чтобы превращать любой недостаток в достоинство. Он хотел взять этого человека сам. Но тот факт, что его задержал младший чин, можно было обратить к пользе самого Санк-Марса. Не следует давать задержанному повод думать, что он — пуп земли, центр всего расследования. Он и не заслуживал ничего другого, кроме внимания лишь младшего детектива. Надо, чтобы он убедился, что является лишь второстепенным звеном событий, выходящих за пределы его разумения, тогда он начнет что-то подозревать, чего-то бояться, о чем-то беспокоиться. Надо сковать его естественную сообразительность, лишить его способности управлять ходом событий, сбить с него спесь. Пусть попотеет от натуги.
Когда он вел машину, раздался еще один звонок — на этот раз ему звонил Андре Лапьер.
— Я удивлен, что ты уже проснулся, — сказал ему Санк-Марс, заведомо соврав. На самом деле он надеялся, что их разговор заставит его коллегу предпринять поспешные действия.
— Эмиль! Я же говорил тебе, что разберусь с этим делом. Поговори со мной. Как там идут дела?
— Лучше ты, Андре, расскажи мне об этом.
— Тот взрыв — финансиста бандитского, Джорджа Тернера, этого англичанина, — так вот, в нем есть явные противоречия. Выглядело это как дело рук «Рок-машины», но потом к нему еще кое-что добавилось, о чем мало кто знает.
— Что именно?
Энтузиазм, звучавший в голосе Лапьера, он воспринял с оптимизмом, но никак не мог понять, почему тот был так взволнован.
— Дело вот в чем. «Ангелы ада» устанавливают взрывные устройства внутри машины. А в этом случае бомба находилась снаружи и была к ней привязана так, как это делают бандиты из «Рок-машины».
— С этим все понятно.
— Понятно, да не совсем. «Рок-машина» укладывает динамит по-другому. Я это выяснил только сегодня утром.
— Что это значит?
— Надеюсь, Эмиль, ты оценишь это по достоинству. Информация на вес золота, прямо от «Росомах». У них, между прочим, лучше всех поставлено делопроизводство, тебе бы надо с них пример брать. Так вот, когда взрывное устройство готовят «Ангелы», они закладывают динамитные шашки пирамидой. Каждая шашка ложится в желобок между двумя, установленными внизу. Поэтому каждый следующий ряд уже предыдущего.
— А «Рок-машина»?
— Прямо. Они кладут корпус на узкую сторону и накладывают ряды шашек так, что, когда потом кладут все устройство плоско, каждый ряд располагается точно над предыдущим. И шашки там лежат не в желобках, а точно одна над другой.
— А с этим взрывом что получилось?
— Устройство было снаружи автомобиля, как при взрывах «Рок-машины», но собрано оно было так, как делают «Ангелы». И еще пара деталей. Корпус был необычный. Но главное вот в чем: и «Ангелы», и «Рок-машина» используют для детонации либо дистанционное управление, либо подключают устройство к таймеру. А в тот раз там было и то, и другое. Бомба могла взорваться как от таймера, так и от дистанционного управления. И тот, кто отвечал за взрыв, мог либо ждать, когда сработает таймер, либо сам ее взорвать в любой момент.
— А что по этому поводу думают «Росомахи»?
В одной руке он держал телефон, другая лежала на руле. Дорога стала значительно лучше после того, как ее посыпали песком и солью. Повсюду стояли битые машины, оставшиеся от кошмара ночного гололеда, ожидая своей очереди на буксировку в мастерские.
— Они создали теорию, которая не лишена смысла. Последним бандитом из «Рок-машины», который умер незадолго до этого взрыва, был их собственный подрывник. «Росомахи» считают, что за неимением собственных кадров, они наняли кого-то со стороны для этого взрыва.
— И что, эта теория подтверждается? С тех пор «Рок-машина» еще что-нибудь подорвала?
— Здесь вот что интересно. Дело выглядит таким образом, что они вернулись к старой практике взрывов без всяких изменений. Я думаю поэтому, что у них все время был кто-то подготовленный, чтобы, когда потребуется, прийти на смену. Слушай, Эмиль, смотри на вещи проще — разве есть причины говорить о каком-то третьем игроке? Какие у тебя на это основания? Если эту бомбу подложили не байкеры, я должен буду вернуться к этому делу. Это должно стать моим расследованием!
— Ты отстранен от дел, Андре.
— Эмиль, ты прекрасно понял, что я имею в виду. Когда я снова вернусь к работе.
— Сейчас, Андре, мне нечего тебе сказать…
— Ладно, Эмиль, кончай. Дай мне хоть что-нибудь. Я же тебе такую важную информацию слил. Неужели ты считаешь, что есть еще и третья банда?
«Интересно, кому ты это сливать будешь, если я тебе скажу?»
— «Ангелы» могли взорвать одного из своих, а обставить дело так, будто это работа «Рок-машины», которая наняла людей со стороны, — предположил Санк-Марс.
Если Андре что-то знал, ему бы такое предположение не понравилось.
— Какая, в конце концов, разница, Эмиль?
Санк-Марс остановился на красном свете. Ему лучше думалось в движении. С Лапьером надо было держать ухо востро.
— Они не хотят, чтобы члены банды знали, как они расправляются со своими. Это грязный мир, Андре.
Лапьер какое-то время молчал, переваривая эту мысль. Зажегся зеленый свет, и водители, боясь разгоняться на скользкой дороге, медленно тронулись с места. Санк-Марс нетерпеливо ехал в потоке со всеми, пытаясь найти возможность вырваться вперед.
— Это не исключено, — допустил Лапьер. — Но скажи мне, Эмиль, есть ли все-таки третий игрок?
Ему показалось, что в голосе Лапьера слышалась нотка отчаяния. Зависел ли как-то Лапьер от этого третьего игрока, чтобы оправдаться в управлении полиции, чтобы снова взять это дело в свои руки, или ему надо было оправдать себя в глазах «Ангелов ада»? Лапьер напряженно искал какой-то выход, как показалось Санк-Марсу, но каким бы мотивом тот ни руководствовался, ему хотелось бросить коллеге кость.
— Андре, я не стал бы исключать наличие третьего игрока.
— Кто это, Эмиль?
Голос его прозвучал еле слышно. То ли что-то случилось с качеством связи, то ли Лапьер был не в себе от волнения, потому что слишком многое для него зависело от ответа на этот вопрос.
— Может быть, их старые кореша из мафии на деле держат «Ангелов» не за тех, за кого им кажется. У меня есть причины так говорить. Есть и другая возможность, Андре, но мне о ней даже думать противно.
