Пылающая сталь (СИ) - Добрый Владислав
Уже через два года Билютин, теперь уже грамотный, вступил в Красную Армию. За три года его помотало по всей стране — от Сибири, где в боях у безлюдных, вырезанных колчаковцами деревень, он заслужил уважение за быстрый ум и мужество, и был удостоен солдатским комитетом звания командира взвода. Потом его ждали дороги Украины, где в жестоком бою принял Кондратий в тело шесть пуль и на одном только крестьянском упрямстве выжил, выкарабкался.
В 22 года поступил в Высшую Тактическо-Стрелковую школу и после этого снова принял под командование взвод.
Дальше можно продолжать и продолжать — человек побывал даже в Туркестане. В википедии сухо расписано, как Билютин последовательно и аккуратненько, по ступенечке, поднимается по карьерной лестнице. С перерывами на обучение, с откатами назад после ранений. Не иначе как в силу крестьянского происхождения способностями не вышел, в званиях рос медленно, то и дело тратя годы на обучение. Но к 1941 году Билютин уже был майором. Проявив себя в боях под Москвой, только в 1943-м Кондратий Васильевич наконец получил новое звание и полк. В полку его звали «Батя».
Прямо скажем, не сравнится его карьера по стремительности ни с Манштейном, ни с Хюнерсдорффом. Вот что значит, экстерьером не вышел.
Трудно заподозрить в Билютине разностороннего собеседника, который мог бы обсудить перипетии Пелопонесской войны или высказать веское мнение о современном балете. Сомнительно, чтобы читал он литературу, хоть бы и то, что сейчас презрительно называется «из школьной программы». Даже если и было у Кондратия чем поделиться, ведь видел он и бесконечную снежно белую тундру, и черные пески Кара-Кума — разве смог бы он облечь это в выразительные слова интересного рассказа?
Скорее всего нет.
Ну и как из такого врага то лепить? Хоть бы инженер и врач какой завалящий в роду Билютиных — так ведь нет, 300 лет его предки грязь ковыряли. В вермахте Билютин, со всем его опытом, максимум до командира роты бы дослужился. Поскольку даже для звания капитана стоило бы иметь отцом, ну хотя бы врача.
В глазах генералов вермахта, такие как Билютин были просто оттенками грязи. Чернь, быдло, тупые крестьяне. Победой над такими людьми трудно хвастаться в гостиных приличных прусских домов. Вот и смешиваются русские в уныло-серую, бездарно давящую массой орду. А суровые и профессиональные солдаты вермахта в героической борьбе со стихией, просто захлестываются бесконечными волнами уродливых тридцатьчеверток и вопящими от ужаса недолюдьми, которых гонят в бой изверги-комиссары.
«Йохены» докладывают о своих удивительных рейдах по тылам врага, где их боевые группы истребляют русских тысячами. Но мы смотрим на силы противостоящие таким «Йохенам» дивизий, и видим близнецов 25-й гвардейской дивизии — и одной тысячи человек в них нет.
Отчеты «фон Хюнерсдорффов», а именно командиров отступающих из под Харькова танковых дивизий СС, полны драматизма и накала. В течении всего двух дней оборонительных боев они уничтожили 178 русских танков. И в самом деле, удивительное достижение, учитывая что к тому времени, во всей советской 3-й танковой армии, действовавшей на огромном фронте и не только против танкового корпуса СС, исправных танков было в пять раз меньше.
Ну и конечно Манштейн разворачивал перед Гитлером картину бесконечной красной орды, которую он, Манштейн, другие генералы, и стойкие немецкие солдаты все еще удерживают, несмотря ни на то, ни на это. И надо бы их за такое похвалить, и медальку дать.
И в самом деле, на бумаге силы были по меньшей мере равны. 78-й полк, против примерно полка 6-й танковой вермахта. Но так ведь у русских еще 179 танковая бригада. В соседнем селе дивизия кавкорпуса в силах тяжких (около сотни человек). А если еще посчитать отдельные пулеметные и артиллерийские части — можно на карте пяток значков нарисовать. Политруков правда не было — к тому времени все они в 78-м гвардейском полку и 179 гвардейской танковой бригаде уже погибли или ранены.
И опытные и профессиональные солдаты и офицеры регулярной армии у немцев — были. А у русских нет.
В 1924-м году численность Красной Армии была меньше 500 000. Конечно, к концу 1930-х руководству СССР стало ясно, что грядет большая война, и численность войск стали наращивать. Но откуда было взять хороших командиров? Да еще и в нищей, крестьянской стране? Да вот взять хоть бы и лейтенанта, командующего усиленным взводом 8-й роты, что должен был принять на себя удар первым.
Будущий лейтенант проучился всего несколько лет в педагогическом техникуме. Он был учителем. Учителем в школе при фабрике. А в 1942-м, в возрасте 33 лет, Петр Николаевич был призван в армию. И этого техникума хватило, чтобы попасть в Пехотное Училище, где учили на офицеров. Еще полгода, и он лейтенант.
Я смотрю на черносерые фотографии этого человека. У него высокий лоб, ясный открытый взгляд, и плотно сжатые губы. Он похож на строгого завуча. Я смотрю на групповые фотографии Петра Николаича, где он в форме — и как же она на нем не сидит. Он совсем не похож на таких ладных офицеров вермахта, с ледокольными челюстями, на лицах как у Джейсона Стетхема, с широкими плечами, спортивных, подтянутых, в мундирах сидящих на них так же естественно, как шерсть на зверях.
Да и солдаты в красной армии, если уж без затей говорить и солдатами-то не были.
Вермахт обучал по призыву сотни тысяч человек в год, оставляя в постоянной армии только унтер офицеров. Немец мог проводить на сборах за всю жизнь довольно много времени, и к 20–30 годам имел весьма неплохие навыки бойца. Особенно те, кто потом станет хребтом танковых дивизий. Немецкая армия воевала с 1939, два года военного опыта. Германия выставила к 1941-му году против СССР не просто хорошо обученную армию, а действительно профессионалов и ветеранов. Вермахт обладал подавляющим превосходством на уровне рядового состава. Просто представьте профессионализм унтер-офицеров, которые имели опыт штурма позиций врага еще в первую мировую, и с тех пор почти не прекращали совершенствоваться.
А вот бойцы Петра Николаича — сплошной колхоз. Четверо из них, правда, были моряками — 25-я гвардейская дивизия начинала под Москвой как бригада морской пехоты. Пройдя почти два года боев, из первоначального состава осталось только четверо. Они же и были самыми опытными. Двадцатилетние ветераны, с юношескими лицами и глазами стариков. Остальные были старше. И ни одного из тех, кого немецкий унтер-офицер признал бы за солдата. Рабочие, колхозники, грузчики. Самым старым был 49-ти летний Андрей Аркадьевич Скворцов. До мобилизации Скворцов был председателем колхоза и до сих пор сохранил привычку лезть во все дела, и за всех беспокоиться. В роте его называли «Папаша».
Можно много еще рассказывать. Но к чему рассусоливать, суть то одна. Не ровня Билютин для Хюнерсдорффа. Куда там Петру Николаичу до матерого волка «Йохена». И уж совсем не сравнить пожилого Андрей Аркадьевича, со всеми его премудростями про то, как за коровами ухаживать, с тренированным и откормленным пацергренадером танковой дивизии вермахта, что два года в училище, в поту и грязи армейскую науку познавал, а потом еще три года на поле боя экзамены сдавал.
Манштейн, уверенно и спокойно, провел на карте линию наступления вдоль железной дороги. Хюнерсдорфф спокойно и последовательно исполнял этот приказ, двигая 6-тую танковую вперед, и лишь досадливо поморщившись от известия о очередном очаге русского сопротивления, отдал приказ на атаку. Йохен готовил атаку, уверенно, последовательно и спокойно, как и подобает профессионалу. А некий Ганс, вполне возможно с железным крестом еще за Первую Мировую, поведет сыгранные и отлично вооруженные немецкие подразделения в бой.
