Агония небес. На исходе дней - Золотухин Алексей

«Ну как так?» – подумал я. Ведь знал, что прищемлю палец, помнил, что нужно быть аккуратнее, и все равно не избежал небольшой, но досадной травмы. Однако все это были, конечно, мелочи жизни.

Зачем-то облизав пораненный палец, с уже немного посиневшим ногтем, я продолжил свой побег.

Слегка пригибаясь, я осторожно дошел до края крыши и посмотрел вниз, чтобы узнать, где находится Тимофей, и не ждет ли меня засада.

Оперативника я увидел во дворе дома надевающим на Кабана наручники. Других представителей правопорядка я нигде не заметил.

Немного успокоившись, я спустился с другой стороны дома по старой ржавой пожарной лестнице в соседний двор. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов и посчитав про себя до десяти, чтобы прийти в себя окончательно, я не торопясь вышел на улицу. Там без особого труда слившись с прохожими, я немного удалился от злополучного дома и, поймав проезжавшее мимо такси, направился к железнодорожному вокзалу.

3 сентября 15:30

Тверь, салон красоты «Шоколад»

у железнодорожного вокзала

Оказавшись на месте, я первым делом пошел в туалет зала ожидания. Заплатив пожилой женщине, что сидела за стеклом при входе в уборную и с важным видом смотрела телевизор, вошел внутрь.

Тщательно побрившись, переодевшись и вынув из глаз цветные контактные линзы, я оставил прямо в кабинке все старые вещи вместе с сумкой. Затем, покинув вокзал и убедившись в отсутствии слежки, я отправился в салон красоты, что был через дорогу, чтобы завершить свое преображение и сделать пару звонков.

Парикмахер, женоподобного вида парень, аккуратно, но чересчур коротко меня подстриг, хоть я просил лишь слегка подравнять волосы. Затем он немного осветлил мою шевелюру и сделал молодежную укладку.

Затем я перебрался в косметический кабинет, где мне сделали легкий пилинг, массаж лица и наложили несколько увлажняющих и питательных масок. За время этих косметических манипуляций я отдохнул на кушетке под расслабляющую музыку, вдыхая исходившие из аромалампы нежные запахи розмарина. После процедур я почувствовал себя гораздо лучше и заметил, что частично избавился от недавних страхов и напряжения.

Прежде чем покинуть салон, я развалился в уютном кожаном кресле с чашкой предложенного мне жасминового чая, достал сотовый и позвонил Светлане:

– Какие новости?

– Есть две плохих и одна хорошая. С какой начать, зайка?

– Без разницы.

– Начну с хорошей. У меня все нормально. Сейчас прячусь по дворам на своем «феррари». Деньги, что сняла в банке, все еще при мне.

– Это уже радует. А плохие новости?

– Контору нашу уже всю арестовали, и у квартиры, где ты обитал в последнее время, опера. Шустрик вместе с деньгами затерялся. По-моему, он пытается слинять без нас.

– Ну это не проблема. Помнишь, в прошлом году ему зуб выбили, когда он неудачно пошутил над питерской братвой?

– Говоришь про тех парней, с которыми ты фальшивыми долларами расплатился? Помню, конечно. Ты еще тогда Шустрика к своему зубному направил. И сам же за него заплатил, что, признаюсь, меня удивило.

– Ничего нет удивительного. У него теперь в зубе маячок. Так что никуда не денется.

– Надеюсь, мне ты маячок никуда не додумался вставить, доверчивый ты наш? Все-таки мы с тобой с детского дома вместе. Можно сказать, один горшок на двоих делили. – Не дождавшись моего ответа, Светлана продолжила: – Представляешь, этот дурак, Кабан, не смог до тебя дозво ниться и поперся на квартиру. Я всячески пыталась его оста новить. Сказала, что ты законспирировался, но он мне, естественно, не поверил, и в результате его взяли прямо на моих глазах.

– Для меня это не новость… Конечно, это нехорошо, но, в принципе, Кабан не первый раз попадается, и еще ни разу никого не выдал. Он хоть и не блещет интеллектом, но вроде знает, что с властями идти на сделки наивно и бесперспективно…

– Как-то ты не очень уверен в своих словах, котик. Но это неважно. Его зарплата у нас, и я надеюсь, что он будет молчать, хотя бы ради денег.

Отхлебнув глоток чая, я продолжил:

– Ладно, подъезжай на место встречи. Встанешь напротив вокзала, а я заодно посмотрю – точно ли нет хвоста.

– Хорошо, родной мой. Ты, я полагаю, как всегда, с риском для жизни сидишь где-нибудь в уютном месте и пьешь чай?

– Но-но, попрошу без оскорблений. Когда приедешь?

– Через пятнадцать-двадцать минуток, пупсик.

Светлана отключилась. А через десять минут я поднялся из кресла и еще раз изучил свое отражение в большом зеркале на стене. Теперь я выглядел совсем по-другому: гладко выбритый, аккуратно подстриженный, в обтягивающей спортивной майке и узких джинсах. Даже цвет глаз после удаления контактных линз был не карим, а серебристо-серым.

Сейчас отражение мне нравилось куда больше, чем утром. Настроение улучшилось, уверенность в собственных силах вернулась.

Почти все деньги компании «Финанс Профи Групп» уже давно были на подставных счетах в офшорах, но небольшой остаток завис у моих напарников.

С одной стороны, мне хотелось поскорее их забрать и покинуть это небезопасное место. С другой стороны, я хорошо помнил содержание дневника и спешить на вокзал не собирался. Но я должен был следовать выбранному пути, иначе будущее могло стать совершенно непредсказуемым.

Через оговоренное время на противоположной от салона стороне остановился ядовито-желтый «феррари» Светланы. Внимательно осмотревшись вокруг и не увидев хвоста, я перешел дорогу.

Едва сев в машину, я сразу получил сумку с наличными из банка. Пересчитав деньги с видом человека, который точно знает, сколько там должно лежать, я передал Светлане полмиллиона. Затем закрыл сумку с оставшимися деньгами и собрался выйти с нею из машины, но услышал возмущенный голос девушки:

– Ты что, меня бросаешь, зайка?

– Встретимся во Владивостоке, как условились, через две недели на съемной квартире. Адрес знаешь…

– Как скажешь, Призрак, – наигранно обиделась девушка и укатила куда-то прочь по серым улицам города.

Меня ее недовольство совершенно не тронуло, и, нагруженный тяжелой сумкой, я направился к вокзалу. Купив в кассе билет и подойдя к перрону, я присоединился к толпе ожидающих электричку до Москвы. Но сам я был в ожидании совсем другого события – того, что меня пугало, пусть даже я уже давно с ним смирился…

Повсюду с шумом суетились люди. Вероятно, из-за этого столпотворения я не сразу почувствовал, что кто-то подошел сзади, встал за спиной и пристально смотрел мне в затылок. Удивительно: столько лет я ожидал этого момента, а в самый последний миг оказался к нему не готов.

Наверное, я слишком отвлекся на молнию сумки, которая никак не застегивалась. «Светить» деньгами не хотелось, и я сосредоточенно дергал заклинивший бегунок.

Наконец, почувствовав взгляд, я обернулся и увидел человека с серым лицом и потускневшими глазами – того, что следил за мной в кафе.

На этот раз у него во рту была курительная трубка. Тонкие с синеватым оттенком потрескавшиеся губы сжимали ее, но дыма не было видно, словно старик держал ее не для того, чтобы курить, а по старой привычке.

Наши взгляды встретились, и я буквально ощутил холод его глаз. Он смотрел в упор и, кажется, догадался, что мне что-то известно. Легкая тень удивления пробежала по его болезненно-бледному лицу, чуть приподняв бровь. Однако он переборол свою минутную слабость и молниеносным движением толкнул меня в грудь костлявой ладонью.

Не удержавшись на ногах, утягиваемый с перрона тяжестью сумки, я рухнул прямо под подъезжающий локомотив.

– Пришло твое время… – услышал я откуда-то сверху голос человека, сбросившего меня, но сам он уже затерялся в толпе пассажиров.

Внезапно меня оглушил жуткий скрежет тормозов надвигающейся громадины электровоза. Мощнейший удар стальной машины, и я почувствовал, как меня буквально подминает под себя поезд, с жутким треском ломая кости и суставы.

Каждой клеточкой тела я ощутил нестерпимую боль. Небо надо мной начало затягиваться кровавой пеленой, и в этом красном мареве повсюду, словно бесчисленные снежинки, закружились в воздухе денежные банкноты. Их сюрреалистичный танец я смог наблюдать недолго.