Андрей Дышев - Славы жаждут дураки
– Скорее! – не своим голосом крикнула она, выскакивая из кабины, задевая ногой порожек и едва не падая на асфальт. – Садись за руль! Гони! Умоляю, быстрее!
Глава 8
У меня замерло сердце от предчувствия чего-то страшного. Повинуясь ее сумбурному приказу, я кинулся к распахнутой двери и запрыгнул в машину. Инга села на заднее сиденье и, еще не успев захлопнуть дверь, ударила меня по плечу.
– Что ты тянешь! Быстрее! Уезжай отсюда куда-нибудь!!!
– Да что ты орешь как ненормальная! – тоже крикнул я, трогаясь с места и набирая большую скорость. – Что случилось? Можешь объяснить?
– Боже мой! Боже мой!!. – Ее крик переходил в истерический плач. – Умоляю, увези меня далеко!
Я ничего не мог от нее добиться и лишь бездумно выполнял ее просьбу. «Шестерка» ревела своим старым движком, повидавшим за свой век не одну сотню начинающих водителей. Дорога серой тканью наматывалась на колеса. Шины липли к мягкому от солнца асфальту, издавая звук, напоминающий гладкий треск, который издает лента скотч. Мы пронеслись мимо автовокзала и погнали среди виноградников на Долину Роз. Инга сидела за моей спиной как на иголках, постоянно оборачиваясь и глядя на тающий в пыли город.
Дорога пошла в гору. Пахнущий плавленой смолой лес обступил нас со всех сторон. Инга немного успокоилась и теперь напряженно смотрела вперед.
– Ну? – спросил я. – Отошла немного?.. Теперь рассказывай, что за беда случилась?
– Останови, – попросила Инга.
Я съехал на обочину, в тень большого бука, остановился и заглушил мотор. В открытые окна ворвалась трескотня цикад. Инга открыла дверь и нетвердыми шагами пошла к дереву, села на выжженную траву, оперлась спиной о ствол и закрыла глаза.
– Не трави душу, – тихо сказал я, опускаясь на корточки рядом с ней. – Кто тебя так напугал?
– Лучше не спрашивай, – одними губами прошептала Инга. – Все… Теперь все кончено…
Я как следует встряхнул ее за плечи. Сухой лист вертолетом опустился Инге на голову.
– Я сбила женщину! – вдруг крикнула она страшным голосом, раскрыв безумные глаза. – Ты понимаешь, что я убила человека! Боже, но почему, почему это случилось со мной! Я не хочу!
Я окаменел, глядя на Ингу и не веря своим ушам. Она вдруг качнулась и изо всей силы обхватила меня руками.
– Миленький! Спаси меня, пожалуйста! Увези меня отсюда! – Слезы ручьем лились из ее глаз, и я почувствовал, что моя майка тотчас вымокла насквозь.
– Да подожди ты, истеричка! – не выдержал я и оттолкнул Ингу от себя. – Успокойся! Прекрати орать! Рассказывай все по порядку!
Но она, не открывая глаз, продолжала мычать и отрицательно крутить головой. Пришлось залепить ей пощечину. Коричневые волосы взметнулись, радужно сверкнули в солнечных лучах и закрыли девушке лицо. Она вскрикнула, прижала ладони к глазам и навзничь упала на листья.
Я кинулся к машине за водой, набрал в рот минералки и брызнул ей в лицо. Потом просто вылил остатки ей на голову. Мокрая, зареванная, Инга притихла, но еще несколько минут беззвучно содрогалась, тихо всхлипывала и размазывала по щекам свой профессиональный макияж.
Сидя напротив нее, я терпеливо ждал, когда она сможет что-либо вразумительно сказать. Наконец девушка исчерпала все эмоции, связанные с потрясением, и, обессилевшая, опустошенная, уставилась на перламутрового жучка, который полз по ее коленке вверх.
– Не знаю, как это получилось, – тихо произнесла она, нервно гоняя жучка с ладони на колено и обратно. – Ты меня разозлил, и мне захотелось проехать квартал без тебя. Чтобы успокоиться… Я медленно ехала. По правой стороне.
– Замечательно! – Я не смог сдержать злой иронии. – Самое главное, что по правой стороне! Дальше!
– У кинотеатра есть такой проулок… В общем, если стоять к нему лицом…
– Знаю! – перебил я. – Что? Что было в этом проулке?
Инга набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:
– Там я сбила женщину.
Мой пульс, наверное, перевалил за двести ударов в минуту. Злость искала и не могла найти выхода.
– Замечательно! – как заевшая пластинка, произнес я. – Больше слов нет! Конечно, на пешеходном переходе?
– Не знаю, – испуганно ответила Инга, вскинув на меня глаза. – Не помню. Там на асфальте белые полосы были…
– Что?! – взревел я. – Белые полосы?! «Зебра»?! Так ты, чучело гороховое, в самом деле сбила ее на пешеходном переходе?!
Я не смог сидеть и вскочил на ноги.
– Я не знаю, как это получилось! – со слезами в голосе крикнула Инга. – Черт знает, откуда она там взялась! Не было никого на дороге! Ни одного человека! И я только чуть-чуть газу прибавила!
– Я тебе такого сейчас газу дам! – удавом зашипел я, размахивая перед лицом девушки кулаком. – Такого газу дам, что ты у меня воздушным шариком станешь! Как ты ее сбила? Куда ударила?
– В живот, – ужасаясь того, о чем сама же говорила, произнесла Инга. – Я так испугалась, что бросила руль и закричала… И машина проехала по ней… как по кочкам. Я слышала под днищем хруст…
– О господи! – взвыл я.
– А когда поняла, что случилось, так снова надавила на газ. И к тебе. Я так испугалась, что ничего не соображала… А тот мужик сразу кинулся в подворотню…
– Какой еще мужик? – обессиленно спросил я. – Ты что, курица общипанная, еще и мужика задела?
– Нет же, нет! Этот мужик стоял рядом с той женщиной. Точнее, за ней. И мне показалось, что он толкнул ее под машину.
– Что? – Я круто повернулся и снова присел рядом с Ингой. – Как ты сказала? Толкнул? А тебе не померещилось, девочка?
Инга отрицательно покачала головой и машинально убрала волосы за уши.
– Нет, не показалось, – глядя на меня широко раскрытыми глазами, произнесла она. – Женщина стояла на тротуаре. А он – за ней. Почти вплотную. И вдруг – мгновение! – и она уже прямо передо мной. Потом удар! Руки, ноги – все вперемешку. Потом этот страшный хруст. Я только краем глаза успела заметить короткое движение его рук. Этот мужик словно волейбольный мяч отбивал. Вот так…
Она растопырила пальцы, поднесла руки к лицу и выкинула их в мою сторону.
Мы молчали. Только сейчас я ощутил весь ужас создавшегося положения. Толкнули женщину под колеса или нет – это был вопрос второстепенный. Самое страшное было то, что Инга совершила наезд и скрылась с места происшествия.
– Ты была обязана остаться там, – сказал я, – оказать пострадавшей первую медицинскую помощь, а потом отвезти ее в больницу.
Закрыв ладонью рот, Инга качала головой.
– Что теперь мне делать? – едва выдавила она.
– Не знаю, – ответил я и встал.
Она вдруг вцепилась в мою штанину и пронзительно закричала:
– Миленький! Не бросай меня! Пожалуйста, родненький! Все, что хочешь, для тебя сделаю! Всю жизнь ноги целовать буду! Только не бросай меня, помоги, пожалуйста, помоги!
Я ходил вокруг дерева и искал в завалах мыслей ответ на вопрос: что делать? И откидывал в сторону нелепые и безумные идеи, словно непригодную одежду из чемодана, и это продолжалось до тех пор, пока чемодан не опустел.
– Не знаю, – повторил я. – Ехать в милицию и во всем сознаваться.
– Меня посадят? – прошептала Инга.
– Скорее всего посадят нас обоих.
Инга, не сводя с меня глаз, медленно качала головой.
– Нет. Нет. Все, что угодно, но только не это. Этого не будет, понимаешь? Не бу-дет! – произнесла она по слогам.
Я уловил перемену, произошедшую в ней. Глаза Инги заблестели, дыхание участилось. Она вытерла слезы, поправила волосы и встала на ноги.
– Кирилл, – произнесла она тверже. – Этого не будет. Тюрьма для меня – все равно что смерть. У меня выбора нет, и я буду бороться за жизнь.
– Борись! – охотно согласился я и развел руками. – Давай! Начинай! Только я не представляю, как ты это собираешься делать.
– Ничего не было! Понял? Ничего! Я все придумала. Никого я не сбивала. Все это мне приснилось в кошмарном сне!
Я двинул кулаком по замшелому стволу бука. Несколько ворон, крича дурными голосами, тяжело взмыли в небо.
– Тебя никто не видел? – спросил я.
– Где?
– Там!
Инга пожала плечами.
– Кажется, никто.
– Машины? Прохожие? Кто мог увидеть?
– Нет, никого не было.
Я подошел к «шестерке», опустился на корточки перед капотом.
– М-да, – произнес я, рассматривая погнутый бампер, разбитую фару и ячеистую поверхность радиатора. – В самом деле – кошмарный сон… Возьми в багажнике тряпку и канистру с бензином и тащи сюда.
Кошмарный сон Инги оставил после себя вполне материальные следы. На бампере отчетливо были видны следы крови. Панель рамки радиатора была слегка вогнута, и к ней, в сгустках запекшейся крови, налип клок седых волос. Щель между правой фарой и крышкой капота была, как герметиком, забита вишневой слизью, а по стеклу фары расползлись свежие трещины.
