Андрей Таманцев - Молчание золота
Еще долго, долго стояли придворные и стража, не в силах пошевелиться, словно окаменев. Безглавое тело девушки лежало на полу, а отрубленная голова была как живая, и на устах застыла счастливая улыбка любимой жены… Позже шепотом передавались слова о том, что Тамерлан узнал о связи своей любимой жены с великим зодчим, строившим ему минарет. В Самарканде было много великих зодчих, а минаретов возводились десятки и сотни по всей стране… Однако только единственному зодчему после постройки минарета Тамерлан в знак особого доверия и милости повелел построить под землей богатый мавзолей, и чтобы такой богатой усыпальницы не было на целом свете. Тогда же повелитель приказал великому мастеру изготовить из глыбы розового мрамора великолепный саркофаг, а из черного нефрита намогильный камень — и высечь на камне арабскими письменами рецепт изготовления глазури для куполов минаретов. О, Тамерлан умел ждать… Когда все было готово, Тамерлан приказал убить мастера и захоронил его в подземелье. Там же он похоронил тело своей неверной возлюбленной, с руки которой, как передавали все так же шепотом, никто так я не посмел снять золотой браслет Искандера, более известного как Александр Македонский. Говорили, что в то подземелье Тамерлан велел снести также свои сокровища и знаменитую библиотеку, которую он привез после военного похода в Малую Азию. Затем вход был замурован.
Шли годы, десятилетия, века. План подземелья исчез, и вмени с ним позабылась — казалось бы, навсегда — прекрасная и зловещая легенда о браслете в виде свившегося спиралью дракона с черными глазами. Окаменевшими слезами древнего властителя.
Из телефонного разговора между Арбеном Густери и человеком по прозвищу Эмир, состоявшегося спустя несколько дней после автокатастрофы на эстакаде:
«Эмир. Я говорил, что работу с Ламбером надо было поручать мне и моим людям. Русские сработали слишком топорно. Этот Голованов никогда мне не нравился, у него замашки базарного вышибалы.
Густери. Вот только не надо клеветать на умерших. Даже если все, что ты сказал, правда — какой смысл лишний раз ее перетряхивать, как белье, траченное молью? А? Лучше поговорим о живых.
Эмир. Пока еще живых. Я так полагаю, что этого Ламбера нужно достать любой ценой. Не могу себе простить, что тогда, после падения его машины с эстакады, счел его мертвым. Если бы я только знал, что он жив…
Густери. Вот видишь. Все мы делаем ошибки. Никто не безгрешен. Так что не надо возводить поклепы на Голованова. Нет, я его вовсе не защищаю. Эта скотина нас здорово подвела, упустила Ламбера, когда тот был у нас в руках. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, как могло произойти, что Ламбер утаил от нас ценности. У меня с ним четкий договор, и вообще — он мне стольким обязан, что… Эмир. Не надо, Арбен. Эти европейцы способны вспомнить добро только тогда, когда подпалишь их холеную жопу. Не иначе. А стоит им снова попасть в шоколад, в привычные условия, они тотчас же все забывают. Потому я тебе всегда и говорил: опираться надо на своих, на восточных людей. Мы-то, в отличие от русских и от европейцев, хорошо помним, кто кому и чем обязан.
Густери. Ладно. Не будем тратить время на все эти рассуждения, которые можно вести бесконечно. Мне нужно, чтобы ты решил вопрос. Мне срочно нужен Ламбер, понимаешь ты?
Эмир. Конечно. Я даже взял на себя ответственность действовать на собственное усмотрение. Когда Ламбер и его любовница выходили из ресторана «Монпарнас» и его встретили люди Головы, мои собственные люди уже вели и Ламбера, и Голову. Жаль, что все произошло так быстро и мы не успели вмешаться должным образом. А потом, когда началась погоня… и…
Густери. Погоди! Ты там был? Тьфу ты! Значит, это твои люди сорвали тормоза на машине Ламбера? Ведь у его «пежо» какая-то тварь сорвала тормоза, и это в тот самый момент, когда он был нужен мне ЖИВЫМ!
Эмир. Какие тормоза? Нет, конечно, я слышал, что у машины Ламбера были сорваны тормоза, что он не смог затормозить, в чем и кроется причина катастрофы. Но, босс, какой смысл мне и моим людям подстраивать гибель того, кто единственный знает, где золото!
Густери. И каково же твое объяснение? Ведь ты был там… рядом, так? Ведь это ты… ты сказал минуту назад, что… дескать, «не могу себе простить, что тогда, после падения его машины с эстакады, счел его мертвым»! Значит, ты видел Ламбера после того, как он…
Эмир. Ты что-то долго соображаешь, Арбен. Опять принялся за старое, что ли? Наркотой травишься?
Густери. Ты не отвлекайся, не отвлекайся! Никакой наркоты!.. Никакого кокаина, по крайней мере… Ты лучше по порядку расскажи, что ты видел. Это очень важно для всех нас, понимаешь? Этот Ламбер сорвал всю работу; сволочь!
Эмир. Да особенно рассказывать нечего. Я видел, как джип с людьми Голованова начал преследовать «пежо» с Ламбером и его любовницей, с которой они бухали в ресторане. Потом Ламбер, кажется, начал стрелять, попал в водилу Головы, ну и остальное тебе известно из газет и сводок новостей.
Густери. Я не читаю газет. Дальше.
Эмир. Джип Головы врезался в магазин и взорвался, а я преследовал Ламбера. Меня он, в отличие от Головы, и не заметил. Если бы не тормоза, я бы взял Ламбера тепленьким и вытряс бы из него всю подноготную. К несчастью, он разбился. Мы подъехали. Я спустился и снял с руки любовницы Ламбера золотой браслет, который только подтвердил мою уверенность в том, что чертов француз нашел огромные ценности. Быть может, даже пресловутую гробницу жены эмира Тимура.
Густери. Твоего кумира, э? Мои парни даже поговаривали, что ты и есть Тимур, что в тебя переселилась его душа. Я тебя давно знаю, так вот, и мне казалось, что в тебе есть что-то… демоническое, что ли. Недаром ты хромаешь.
Эмир. Нет, Арбен, ты точно там какой-то гадостью напитался. Прости за откровенность, говоришь какую-то ерунду.
Густери. Ладно… Это ты слишком мрачен.
Эмир. Так вот, я снял с руки этой русской девчонки золой браслет. Я понимаю толк в золоте и ценностях, к тому же мой отец был ювелиром. Эта вещь необыкновенна. Я думаю, что такой тонкий ценитель раритетов, как ты, оценит ее. Я готов передать тебе браслет, чтобы ты сам посмотрел и убедился…
Густери. Было бы недурно. А ты что, сейчас не в Москве?
Эмир. Я завтра буду в… в том же городе, что и ты. Так что можно уговориться о встрече.
Густери. Лучше послезавтра. Завтра я буду занят. Ко мне приезжает гостья… очень дорогая гостья.
Эмир. Бабы и неумеренность сгубят тебя, Арбен. Именно так говорит Хуршеда-хола, твоя уважаемая матушка. Не так давно навещал ее в Ташкенте.
Густери. Ладно, сам как-нибудь соберусь, когда не так круто все будет… А то меня сейчас со всех сторон обложили, сволочи. Едва не замочили. Хорошо, я вовремя успел подсунуть двойника…»
ГЛАВА ВТОРАЯ. СЛЕДЫ ВЕДУТ НА ВОСТОК
Москва, апрель 200… года
IГенерал Нифонтов раскрыл папку с подготовленными секретарем вырезками.
— Посмотрим, что тут понаписали… «Комсомольская правда», от 2 апреля 200… года, из статьи «Несмешная шутка, или Если звезды ЗАЖИГАЮТ, значит, это кому-нибудь нужно»: «…Смерть известной французской певицы Энн Ковердейл потрясла общественность. Напомним, что в рамках мирового турне звезда шоу-бизнеса, актриса и певица Энн Ковердейл приехала в Москву 31 марта, а вчера, 1 апреля, она была найдена мертвой квартире по адресу ул. Павла Корчагина, 18, корпус 4. Тело Энн сильно обгорело, повреждено восемьдесят процентов кожного покрова: по всей видимости, ее облили горючей жидкостью и подожгли. До сих пор выясняется, каким образом певица оказалась так далеко от гостиницы, в которой она остановилась, если вое видели, как Ковердейл вошла в свои апартаменты в «Балчуге» и, по словам персонала отеля, оттуда уже не выходила. Один охранник звезды, Мэтью Мюррей, исчез, второй, Ланс Макфарлан, личный телохранитель певицы, находящийся постоянно при ней, обнаружен в номере «Балчуга» в сильном наркотическом опьянении. Экспертиза показала, что в напиток, который пил Макфарлан, подмешан сильнодействующий наркотик седативного типа. Сам охранник певицы утверждает, что не употребляет не то чтобы наркотики, но даже спиртных напитков уже многие годы, невзирая на свое шотландское происхождение. Как известно, у шотландцев репутация в отношении к спиртному сходна с нашей, российской: шотландцы не дураки выпить, разнится только предмет обожания — у нас водка, у шотландцев виски…
…Надежность охранников никоим образом не может быть поставлена под сомнение, поскольку и Мюррей, и Макфарлан служат у Ковердейл не первый год, и более того, знают Энн с детских лет, родились с ней в одном городе — шотландском Думбартоне, что под Глазго, а исчезнувший Мюррей в свое время являлся даже мужем Ковердейл, развелся с ней пять лет назад (когда у нее еще не было мировой известности и жила она не в Париже, а в Глазго, Шотландия), но сохранил с ней дружеские и деловые отношения.
