Александр Бушков - Голая королева. Белая гвардия-3
— Что случилось? — спросил Мазур, вставая.
Флорисьен удрученно помотал головой:
— Ничего особо серьезного, но история паршивая, мон колонель…
…Мазур с озабоченным (ничуть не наигранным) видом разглядывал надстройку «Ворошилова» — нельзя сказать, что повреждения такие уж значительные, даже пробоины нет, всего-навсего небольшая вмятина, краску содрало, вокруг она покоробилась, отслоилась. Хорошо ее, в иллюминатор не залепили. Ни на шаг не отступая от него, за левым плечом маячил чернявый капитан-лейтенант, смотревший так хмуро, как будто это Мазур все устроил, и так пронзительно, что относительно его обязанностей согласно судовой роли не было ни малейших.
Покачав головой, Мазур в сопровождении неотступного особиста отошел к борту, перегнулся за леера и посмотрел вниз. Метрах в двух под ним даже вмятины не усматривалось — так, едва заметный след, можно сказать, царапина для корабельной брони, разве что и там серая краска заметно пострадала.
Уже зная, что хмурый каплей английским не владеет (знает только французский, с которым у Мазура не ахти), Мазур, не особенно и раздумывая, указал на вмятину в надстройке, за борт, выразительным жестом, поднял два пальца и уставился вопросительно. Каплей кивнул: ага, два попадания, а Флорисьен по дороге говорил, что выстрелов было три. Не снайперы наведались, ох, не снайперы, хороший стрелок влепил бы в иллюминатор, в этом случае непременно были бы раненые… хотя, может, так и задумано было, нанести очередной «комариный укус», оба заряда определенно осколочные, это вам не «Карл Густав» или иная аналогичная труба, пробивающая серьезную броню, к тому же третий заряд ушел в «молоко»…
Мазур огляделся. Ну, конечно, как это частенько бывает, и не только в Африке, задним числом развернули бурную деятельность: полукругом выстроились с полсотни жандармов, оцепив подходы не только к «Ворошилову» и субмарине, но и к двум ближайшим французским военным кораблям, и меж пакгаузами маячат жандармы, и на плоской крыше ближайшего склада, откуда и залепили, полно фигур в форме и в штатском. Французы, между прочим, не оплошали: это часовым на «Ворошилове» приказано было не поддаваться на провокации и оружия не применять, а галлы подобным гуманизмом не заморачивались: их часовой с ближайшего корабля, едва началось, не раздумывая, высадил по крыше магазин «Клерона», но, увы, никого не зацепил…
Неподалеку, у лееров, посреди кучки офицеров «Ворошилова» ораторствовал посол: судя по патетическим жестам, выражавший крайнее возмущение и призывавший крепить бдительность в ответ на происки. Там же торчал и Панкратов, в полной форме, при немаленьком наборе орденских планок — но что-то непохоже, чтобы ему удалось вставить словечко, посол по прошлой жизни — мастер идеологически выдержанных речей, сам запустил так, что и не вклинишься даже Панкратову…
С другой стороны, возле орудийной башни (чьи снаряды десять лет назад выли чуть ли не над головой у Мазура, временно лишив слуха) стоял командир «Ворошилова», представительный моложавый каперанг (десять лет назад был другой), а перед ним в позе нашкодившего школьника торчал, то и дело сокрушенно разводя руками, что-то с жаром объясняя, командующий военно-морским флотом республики адмирал Колангане, рослый темнокожий красавец лет тридцати с небольшим. Военно-морской флот у республики дохленький: эскортный корабль класса «Авизо», спущенный с французских стапелей еще в сороковом году, аккурат перед немецким вторжением и впоследствии подаренный с помпой новорожденной республике при надлежащем уходе еще послужит, невзирая на почтенные годы, тихоход, но дальность плавания в десяток тысяч миль, четыре сторожевика помоложе ветерана лет на двадцать, да десяток катеров с пулеметами. Ну, что же, у северного и южного соседей и того нет. И, само собой разумеется, командующий флотом суверенного государства, просто обязан носить адмиральский чин, иначе перед всем миром неудобно…
Впрочем, адмирал, с которым пришлось общаться несколько раз, Мазуру нравился: не из аристократического семейства, конечно, однако учился и стажировался во Франции, парень неглупый и толковый, разве что с простодушием не наигравшегося в солдатики школьника мечтает о неких масштабных морских баталиях, где будет героически торчать на мостике флагмана. Мечты несбыточные, конечно: всякие заварушки происходили в Африке, но вот настоящих морских сражений как-то не случалось, да и вряд ли предвидится. Главное, красавчик — преданный сторонник Натали (пообещавшей ему недавно после коронации усилить флот кораблями поновее и посолиднее). Не столь уж никчемное приобретение: как-никак у адмирала в распоряжении десятка полтора орудийных стволов, способных шарахнуть по столице, да вдобавок две роты вышколенной французами морской пехоты…
Адмиралу Мазур невольно посочувствовал: уж он-то ни в чем не виноват, охрана порта в его обязанности не входит, в ней даже при Папе хватало изъянов и просчетов — вроде бы и высокий забор с колючкой поверху имеется, и ночные патрули с собаками, но контрабандисты с ворюгами, как ни пытались их выжечь каленым железом, регулярно проделывали себе лазейки, мастерски лишив гвоздей нижние концы досок так, что снаружи они казались целехонькими. Ну, и главные ворота вкупе с тремя поменьше охраняются не столь уж и строго…
Кода адмирал отошел и командир остался в одиночестве, Мазур понял, что настала пора, как и просил через Флорисьена Мтанга, внести свою лепту. Подошел к каперангу, лихо откозырял на здешний манер и представился по-английски, зная, что тот и по-французски, и по-английски шпрехает:
— Полковник Иванов, начальник охраны мадемуазель Олонго…
Каперанг с невозмутимым видом отдал честь:
— Капитан первого ранга Федорченко, командир эсминца «Адмирал Ворошилов»…
Очень невозмутимо держался. Хотя… «Ворошилов» не просто боевая единица в составе Балтфлота, давненько уж выполняет за пределами Родины разные деликатные задания, как это было в том же Эль-Бахлаке. Соответственно, и командир, что прежний, что нынешний, помимо своих прямых обязанностей еще и во многих не заметных внешнему миру сложностях разбирается. С Мазуром они не пересекались ни на одном приеме, и вообще, группа Мазура сюда прибыла не на «Ворошилове», а самолетом из Конакри — и все равно, нельзя исключать, что «первый после Бога» прекрасно осведомлен и о миссии Мазура, и о нем самом, (хотя связь со здешними спецами тайной войны поддерживает исключительно Лаврик).
А если и не осведомлен, вполне возможно, читает местные газеты и смотрит местное телевидение — а Мазур не раз там засветился, иногда в советской военно-морской форме. То-то у него в глазах некая хитринка наблюдается — но, как бы там ни было, старательно подыгрывает, ясен пень… Мазур сказал серьезно:
— Мадемуазель Олонго выражает сожаление по поводу инцидента и убедительно просит видеть в этом исключительно происки врагов республики. К большому нашему сожалению, времена сейчас сложные — переходный период, фактически безвластие, некоторая напряженность, враждебные вылазки… Мы надеемся в будущем исключить подобные инциденты…
— Я понимаю, — с тем же невозмутимым видом кивнул каперанг. — Со своей стороны могу заверить: мы правильно оцениваем ситуацию и относим все на счет вражеских происков. Хотя наши дипломаты, разумеется, вручат соответствующую ноту.
— Это их обязанность, мы понимаем… — кивнул Мазур.
— Не из эмигрантов ли будете? — с тем же непроницаемым видом поинтересовался каперанг.
— Дедушка был эмигрантом, — не моргнув глазом, ответствовал Мазур. — Старший лейтенант императорского флота, Бизерта, потом осел здесь. Мы с отцом, собственно, местные…
— Понятно, — сказал каперанг.
— Простите, у меня срочные дела, вынужден вас покинуть… — сказал Мазур, вновь лихо откозырял, четко повернулся через левое плечо, направился к трапу. Он передал все, что было поручено, не хотелось и дальше ломать комедию.
Навстречу попался Панкратов — но, помня серьезные инструктажи, конспиративно не подал виду, что знает Мазура. Когда Мазур щеголяет в здешней форме, не всем полагается его узнавать….
Привычно спустившись по трапу, он миновал жандармское оцепление и в сопровождении Флорисьена направился к зданию. Там стояла красная пожарная машина с выдвинутой лестницей, верхним концом упиравшейся в крышу: ага, для пущего удобства подогнали, чтобы не лазать по хлипкой лесенке из проржавевших железных прутьев, вертикальной и ненадежной на вид (однако стрелявшие по ней поневоле залезли, а потом по ней и смылись).
Завидев Мазура, Мтанга отвел его в сторонку и спросил вполголоса:
— Ваши впечатления?
— Осколочные заряды, — сказал Мазур. — Ерунда. Чистой воды мелкая пакость.
— Вот и мои эксперты говорят так же… — протянул Мтанга, выглядевший не на шутку озабоченным. — Взять никого не удалось — судя по всему, они прекрасно ориентируются в порту, ушли здешними лабиринтами-закоулками… Наглость, конечно, фантастическая — средь бела дня… Не похожи на растяп, это скорее профессионалы — но мы не знаем пока, белые или черные. Все просчитали по секундам ушли грамотно…
