Сергей Зверев - Скорая десантная помощь
Как видно, именно это слово и возымело свое волшебное действие. С уважением взглянув на Лаврова, портье полистал какие-то бумаги и, приветливо улыбнувшись, сообщил, что для столь замечательного гостя может изыскать кое-какую бронь, поскольку завсегдатай их гостиницы, заказавший номер, прибудет только завтра.
Прощаясь с Андреем, Зимовицкий настоятельно попросил, чтобы он завтра в любое время заехал к нему в гости на Маршалковскую. Пообещав выполнить его просьбу, Лавров уже точно знал, что на самом-то деле завтра ему будет не до визитов.
Вселившись в достаточно просторную и уютную комнату, обставленную старинной мебелью, Лавров первым делом искупался в душе, а затем набрал на телефоне, установленном на прикроватной тумбочке, номер, названный ему генералом Фединым. После второго или третьего гудка в трубке раздался тихий щелчок, и старческий, но еще вполне бодрый голос откликнулся:
– Так? (Да?)
– Пан Вальдусевич? – Андрей говорил по-русски. – Добрый вечер! Это Борис, племянник тети Ханны. Она просила передать вам привет и лекарство от боли в суставах. Где бы мы могли с вами увидеться?
– Завтра ровно в десять на набережной Вислы у Русалки. – И в трубке раздались короткие гудки.
Судя по суховатому оттенку голоса и полному отсутствию в нем даже намека на какие-либо радостные эмоции, старик был явно не в восторге от того, что о нем снова вспомнили российские спецслужбы. Вероятнее всего, он давно мечтал, чтобы его оставили в покое, но, как известно, бывших разведчиков не бывает, и хочешь не хочешь, а выполнять задание приходится, если, говоря высоким штилем, Родина призовет.
Положив трубку, Андрей с усмешкой покрутил головой. Как видно, сегодня у деда ночь выдастся бессонной. Впрочем, что-то и ему самому сейчас не спится. Включив телевизор, стоявший в углу напротив кровати, он лег на неразобранную постель и, щелкая пультом, скучающе воззрился на экран. По ТВ шли какие-то новостные программы, транслировались всевозможные реалити– и ток-шоу, на иных каналах шли фильмы, в основном польского производства.
Понимая польский язык с пятого на десятое, Лавров особо долго ни на одном из каналов не задерживался, но, к его удивлению, один из них неожиданно оказался англоязычным. Неплохо владея разговорным английским, Андрей сразу же почувствовал себя увереннее. Теперь он хотя бы мог следить за ходом дискуссии, которую на телеэкране вели около десятка человек, сидящих за большим кольцеобразным столом, в окружении десятков зрителей. Около минуты понаблюдав за происходящим, он догадался, о чем идет речь.
Обсуждались итоги Второй мировой войны в плане того, какая из стран, гитлеровская Германия или Советский Союз, нанесла Польше больший урон. Позиционируя себя общественными деятелями общеевропейского формата, благообразные паны с профессорскими бородками и неопределенного возраста пани в строгих костюмах пуританских фасонов и расцветок изрекали нечто, претендующее на истину в последней инстанции.
Тон задавал крупнотелый, совершенно лысый господин (зато с роскошной бородой) в черном костюме несколько старомодного покроя. Бородач умело дирижировал ходом дискуссии, которую, собственно, дискуссией назвать было очень сложно, поскольку все ее участники выражали весьма схожие точки зрения, отличаясь друг от друга лишь степенью выражения неприязни к сторонам былого военного конфликта. И если одни считали, что Советский Союз и Германия несут равную ответственность за былую катастрофу мирового масштаба, то другие были твердо убеждены, что «коварные русские злодеи» нанесли бедной Польше куда больший ущерб своим многолетним владычеством, отбросив ее чуть ли не в каменный век.
– …Лишь творческий гений польского народа, его невероятная жизнестойкость и феноменальное трудолюбие позволили Польше выстоять под нечеловеческим прессом коммунистического гнета и занять подобающее ей место в европейской семье народов! – запальчиво «двинул свою агитку» молодой усатый человек в стильном костюме «от кутюр».
Зал тут же всколыхнулся шумными аплодисментами. Камера крупным планом показала оживленное восхищение зрителей, по достоинству оценивших «патриотизм» дискутанта. Впрочем, выступившая следом за «усачом» пожилая женщина, похожая на учительницу, попыталась подкорректировать слишком эпатажный пассаж своего визави.
– …И все же будем справедливы, – в частности, отметила она, – хотя бы в том, что человеческие жертвы, понесенные от германской агрессии, неизмеримо выше тех или иных потерь, пережитых нами за годы тоталитарного режима. Кроме того, в те же годы Польша пережила бурный всплеск индустриального развития. В конце концов, первый поляк, полетевший в космос…
Но этой участнице дискуссии договорить не дали. Среди зрителей раздались негодующие возгласы, послышалось топанье ногами, с разных концов зала донесся хулиганский, заливистый свист. Замолчав, женщина встала из-за стола и, не поднимая головы, молча вышла из студии. Кое-как восстановив порядок, бородач лицемерно попенял горлопанам, но бросил камень и вслед ушедшей, добавив, что немецкое владычество в Польше длилось около шести лет, а вот советское – больше сорока, в связи с чем с мнением пани Гурянской согласиться никак нельзя.
Последним взял слово представитель Госдепа США. По всем пунктам согласившись с «усачом», он уведомил присутствующих и телезрителей в том, что «цивилизованный западный мир не даст в обиду одного из своих лучших представителей, который сейчас является форпостом западной демократии, сдерживающим тоталитарное варварство, стремящееся внести раскол в единый европейский дом и нанести непоправимый урон демократическому процессу в странах, вырвавшихся из-под советского ига». Кроме того, «госдеповец» добавил, что развертываемая система ПРО надежно защитит Польшу и прочие страны Запада не только от иранских, но и от любых других ракет. Ответом ему была бурная овация с возгласами «браво!» и «сэнк ю!».
Едва сдержавшись от того, чтобы не плюнуть в экран, Лавров выключил телевизор и, швырнув пульт на тумбочку, глубоко задумался, заложив руки за голову. Яснее ясного, что вся эта теледискуссия – не более чем пиар-акция в поддержку американской ПРО и каждое сказанное слово, каждая реакция зала отрепетированы под режиссурой опытных спецов из ЦРУ. Но все ли зрители это знают? Просто удивительно, что после такой нескончаемой промывки мозгов значительная масса поляков не ударилась в патологическую русофобию, граничащую с паранойей. Хотя… Наверняка и открыто ненавидящих русских тут предостаточно.
Взглянув на часы, Андрей обнаружил, что время приближается к двенадцати. «Все, довольно! Надо ложиться спать, а то завтра денек ожидается трудный…» – мысленно рассудил он и быстро разобрал постель. Ему пришлось несколько раз посчитать до ста, прежде чем он наконец-то провалился в беспокойный зыбкий сон.
Глава 4
Лавров двигался по набережной Вислы, наблюдая за бегущими по простору водной глади катерами и яхтами. То здесь, то там неспешно шли пассажирские и грузовые суда. Сыроватый осенний ветерок клонил начавшие желтеть деревья и бросал в лицо специфические запахи, присущие большому пресному водоему. Мелкие речные чайки с пронзительными криками кружились над волнами, время от времени кидаясь в воду за своей добычей.
Рассеянно глядя на подступающие к набережной жилые кварталы, на поросший лесом противоположный берег, на большой вантовый мост, широко расставивший на том берегу железобетонные ноги опор, Андрей со стороны смотрелся как обычный зевака, который с утра не знает, чем себя занять, и поэтому бредет, куда глаза глядят.
Когда впереди показалась статуя Русалки с занесенным мечом – символ Варшавы, Лавров еще больше замедлил шаги, как бы любуясь бронзовой обнаженной женщиной с рыбьим хвостом. Не очень высокий – ниже человеческого роста – постамент статуи окружал квадратный бассейн с фонтанами.
Утро, по сути, уже закончилось, и на набережной было довольно-таки людно. Прогуливались няни со своими питомцами – от грудничков в разноцветных колясках до бутузов постарше. На одной из лавочек о чем-то чинно спорили несколько престарелых панов. Группка юных пани, чему-то жизнерадостно смеясь, спешила в сторону моста…
Краем глаза охватывая всех, кто оказывался в поле зрения, Андрей никак не мог вычислить пока неведомого ему пана Вальдусевича. Он примерно представлял себе, как может выглядеть этот динозавр советской разведки. Скорее всего, считал Лавров, мужчине шел седьмой десяток, роста он был выше среднего, наверняка имел усы и, предположительно, для солидности, ходил с тростью…
Вместе с тем Андрей отслеживал и возможных соглядатаев из числа своих оппонентов из натовских спецслужб и «Моссада». Игра, в которую ему волею случая пришлось ввязаться, шла по самым жестким и безжалостным правилам, поэтому даже намек на какое-либо благодушничанье был бы совершенно недопустимым. Миновав скульптуру, он не спеша обошел ее со всех сторон, как бы любуясь совершенством форм женщины-рыбы. Впрочем, справедливости ради стоило бы отметить, что бронзовое изваяние действительно выглядело весьма впечатляюще, и Лавров, ничуть не покривив душой, мог бы сказать, что Русалка и впрямь ему очень понравилась.
